Гипноз. Скрытые глубины. История открытия и применения - читать онлайн книгу. Автор: Робин Уотерфилд cтр.№ 90

В своей знаменитой толстой книге «Диссоциация личности» (1905) бостонский психиатр Мортон Принс (1854–1929) описывает работу с пациенткой, известной под псевдонимом «мисс Бошамп». Принс, Борис Сайдис (1867–1923) и Вильям Джеймс были главными психологами, поддерживающими жизнь гипноза в Штатах в начале двадцатого века. Кристин Бошамп (настоящее имя Клара Фаулер) была скромной девушкой, которую захватила вредная личность, которую она звала «Салли». В действительности у Кристин было четыре личности: первую Принс назвал «Б-первая» — ту, которая пришла к нему в офис с головной болью и бессонницей; «Б-вторая» — это просто «Б-первая» под гипнозом; «Б-третьей» была «Салли», а «Б-четвертой» — еще одна вспыльчивая личность. Хотя сначала Принс решил сделать доминантной «Б-четвертую», решительно исключив «Б-первую», в конце концов он объединил их, подавив «Салли». Этот процесс объединения или интеграции стал терапией выбора во всех случаях MPD, начиная со времени Жане и Принса.

Я должен подчеркнуть, перед тем как идти дальше, что случаи MPD очень редки. Зарегистрировано всего несколько сот случаев, хотя анекдотичных данных гораздо больше. Это только психологи вроде Эжен Блисс, которые чересчур уверовали в MPD, могут утверждать, что десять процентов населения— потенциальные множественные. Многие люди, в том числе и компетентные в этом вопросе психологи, сочли бы это за неимоверное преувеличение — притом что они в первую очередь верят в реальность MPD.

Три недавних случая MPD

Книга, ознакомившая широкую общественность с MPD в настоящее время, «Три лика Евы», опубликована в 1957 году. В ней рассказывается, как два американских психиатра лечат женщину, называемую «Ева Уайт». Ее реальное имя, Кристин Сайзмо, было открыто в автобиографическом приложении «Ева — это я» (1977), которое показывает также, насколько несовершенно было ее раннее лечение, в том смысле, что после завершения лечения у нее появилось еще девятнадцать личностей. Следующее автобиографическое приложение «Мой собственный ум» (1989) рассказывает о ее окончательном триумфе над MPD. Так или иначе, в «трех ликах Евы» она была робкой, застенчивой, заурядной девушкой, которая спонтанно проявляла другую личность, «Еву Блэк», кокетливую, грубую и озорную, — происходила точно такая же смена характера, как и у Каролины Бруне, Мэри Рейнольдс и Кристин Бошамп (и у целого ряда других жертв MPD). Принс использовал гипноз, чтобы вызвать к жизни у мисс Бошамп вторичные личности, однако Ева Блэк не проявлялась под гипнозом, хотя гипноз уже применялся в ходе терапии на Еве Уайт, а впоследствии использовался как наиболее простой способ призывать Еву Блэк. Позже появление Евы Блэк стало настолько нормальным явлением, что для ее вызова уже не надо было гипноза. На последней стадии лечения появилась третья личность, названная «Джейн», зрелая, спокойная и интеллигентная, которая показалась врачам подающей надежды, если бы только Джейн смогла стать доминирующей личностью. Так это и случилось, и новый, более интегрированный человек назван в книге Эвелин Уайт.

Каждая личность имела свой почерк, свою электроэнцефалограмму; различные психологические тесты выявляли у них разный профиль, но прежде всего это были настолько разные люди, с разной пластикой, жестами и прочим, что врачам достаточно легко было определить, какая личность находится с ними вместе в комнате в данный момент. Ева Уайт демонстрировала состояния фуги и определяемую состоянием память. Она не могла ничего припомнить из того, что делала Ева Блэк или Джейн, но Ева Блэк могла помнить, что делала Ева Уайт, а Джейн помнила все три состояния.

Скажу как профан, меня здесь что-то тревожит — и эту тревогу разделяет целый ряд профессиональных психологов. Главная тревога — что слишком все аккуратно. Ева Уайт первоначально обратилась за врачебной помощью вследствие семейных проблем и необъяснимой головной боли. Как только появляется Ева Блэк, сразу все проступки, начиная с детства, сваливаются Евой Уайт и ее мужем на Еву Блэк, оставляя Еву Уайт прямо-таки безупречной. Однако никто не бывает до такой степени одномерным, что-нибудь и когда-нибудь да он делает не так, совершает ошибки. Все выглядело, как если бы миссис Уайт просто проецировала различные стороны своего характера на разные индивидуальности. Свойства фуги очень странные: они в сущности по-настоящему характеризует MPD. Если бы не было амнезии и зависящей от этого состояния памяти, то мы, очевидно, имели бы дело просто с разными сторонами человеческого характера. Но, может, это и возможно для кого-то — быть настолько невротичной и истеричной или настолько склонной к фантазии, чтобы легко проявлять отдельные черты своего характера и вызвать такую амнезию. Было известно со времен Бреера, что истерические люди производят своего рода самогипноз, при котором они могут (среди прочего) включать амнезию по отношению к определенным событиям. И, что нисколько не удивительно амнезия связана с тем родом радикальной диссоциации, который характеризует MPD; в конце концов, мы знаем, что память зависит от состояния, связанного с возрастом.

Быть может, страдающие MPD — это не больше, чем истерики, решившие стереть какие-то эпизоды из своей жизни, которые затем обживаются другой личностью, внедренной в то же тело. Это тот род объяснения, который я предпочитаю для MPD. Я вспоминаю трудный разговор с отцом во время ранней юности, когда он нашел записную книжку с моими исповедями и начал пытать меня по поводу ее содержания. Я смог только сказать в свою защиту: «Это не я, папа, это был не я», — как если бы хотел убрать это прочь. Быть может, если бы я был более нервозным типом и продолжал бы так делать, то мое «я», которое провинилось, постепенно стало бы казаться другой личностью.

Другое беспокойство насчет MPD — слишком часто другие личности начинают появляться после начала психотерапии. Если бы были ясные свидетельства о таком-то числе надежно зарегистрированных случаев, что у таких-то людей проявила активность вторичная личность, это было бы другое дело. Но такие свидетельства подозрительно отсутствуют. Я не хочу сказать, что пациенты обманывают своих врачей или что они просто разыгрывают роль. С сухой иронией говорит о мисс Бошамп Мортона Принса английский психолог Алан Гоулд: «Гипотеза обмана… весьма нежелательна, если, конечно, обойти факт, что наука психологии значительно упростилась бы, окажись эта гипотеза истиной». Но я полагаю, что в терапевтической ситуации для истеричного или чересчур фантазирующего пациента возможно объективировать стороны, не являющиеся более сторонами его характера, а врачам поощрять такую объективизацию, игнорируя возможность спонтанного самогипноза.

Возможно, более известна, чем «Три лика Евы», и, конечно, лучше написана книга Флоры Реты Шрайбер «Сивилла», которая была также успешно экранизирована. Но здесь события явно выходят из-под контроля. Главная героиня книги, Сивилла Дорсет, как сказано, имела ни много ни мало шестнадцать личностей до того, как по аналогии с Евой появилась семнадцатая, объединившая и примирившая остальные. Книга содержит драматические описания состояний фуги между этими личностями и того бедствия и одиночества, которое переживает Сивилла, когда это происходит.

Так ли уж все вышло из-под контроля? Если моя жалоба на одномерность возымела силу, то шестнадцать личностей, сложенных в одну, — это уже более гармоничное человеческое существо. И вспомним, что и у Евы тоже после лечения появилось девятнадцать личностей. Сивилла просто больше выжала из себя, чем это поначалу сделала Ева, по версии скептиков. Психологи, которые верят в MPD, говорят об «истощении» вторичными «я» первичной личности — о лишении ее эмоций и мотиваций; однако это всего лишь другой способ описания того, что здравый смысл называет одномерностью любой личности. Говорить об «истощении» значит просто называть вещи другими именами, ничего не объясняя; так часто случается, когда ученые пытаются вывести на чистую воду что-то необъяснимое и диковинное. Рассмотрим тот раздел из «Сивиллы», где личность по имени «Мэри», практичная домохозяйка, объясняет, почему она пришла: