Хотя нет – появилась Христа. Она-то меня увидела? Нет, это было бы слишком хорошо. Она увидела не меня, а мое больное место. И сыграла на нем.
Увидела девушку, которая дико мучается из-за того, что ее не существует. И поняла, как с толком использовать эту болячку, которая нарывает уже шестнадцать лет.
Она успела завладеть моими родителями, их квартирой. И наверняка не остановится на столь удачно начавшемся пути.
Снова наступил понедельник. Но Христа не пришла на занятия, и я вернулась домой одна.
Увидев, что Христы нет, мама засыпала меня вопросами:
– Она заболела?
– Не знаю.
– Как это ты не знаешь?
– Очень просто. Она мне ничего не говорила.
– И ты ей даже не позвонила?
– Я не знаю ее телефона.
– Почему же ты не спросила?
– Она не любит, когда я суюсь в ее домашние дела.
– Но телефон-то можно было спросить!
Вот уже получалось, что виновата я.
– Она сама могла позвонить, – сказала я. – Ведь у нее-то есть наш номер.
– Наверно, для ее родителей это слишком дорого. – У мамы всегда находился довод в оправдание моей, как она считала, подруги. – Адреса у тебя тоже нет? И как называется ее деревня, не знаешь? Умница, нечего сказать!
Не желая отступаться, мама попробовала прибегнуть к справочной службе:
– Семейство Билдунг в районе Мальмеди… Нет таких? Благодарю вас.
Когда пришел с работы отец, мама поведала ему о своих поисках и моей тупости.
– Чего от тебя ждать! – сказал мне родитель.
Вечер был безнадежно испорчен.
– Надеюсь, вы не поссорились? – инквизиторским тоном спросила мама.
– Нет.
– В кои-то веки у тебя появилась подруга! Чудесная девушка! – продолжала она все так же осуждающе.
– Мама, я же сказала: мы не ссорились.
Про себя я подумала: «Значит, если когда-нибудь мы с Христой действительно поссоримся, родители мне этого не простят, – придется учесть».
Папе кусок в рот не лез – ведь угощения были приготовлены для Христы.
– Может, она попала в аварию? – предположил он после долгого молчания. – Или ее похитили?
– Ты думаешь? – ужаснулась мама.
Это было выше моих сил – я ушла к себе. Родители этого не заметили.
На следующее утро Христа как ни в чем не бывало верховодила своей оравой.
– Где ты была? – напустилась я на нее.
– В каком смысле?
– Вчера вечером. Это был понедельник, мы тебя ждали.
– Ах да! Мы с Детлефом слишком поздно пришли домой, и я проспала.
– Почему же ты нас не предупредила?
– Ох! Это что, так важно? – вздохнула она.
– Родители беспокоились.
– Как мило! Извинись за меня, ладно? – бросила она и отвернулась, показывая, что не намерена больше терять время на разговоры со мной.
Вечером я, как могла, объяснила все любящим родителям. Они проявили безграничную снисходительность и сочли, что Христа поступила вполне естественно. А главное, осведомились, придет ли она в следующий понедельник.
– Наверное, – ответила я.
Родители облегченно вздохнули.
– Вот видишь, – сказала мама папе, – она жива и здорова.
Через неделю Христа действительно явилась вместе со мной. Родители встретили ее с особым радушием.
«Ловко она все рассчитала», – подумала я, и оказалась права.
Но насколько права, выяснилось только за ужином. Слово взял отец.
– Христа, мы с Мишель подумали и решили предложить тебе перебраться к нам на всю неделю. Будешь жить вдвоем с Бланш, у нее в комнате. А на выходные возвращаться домой, в Мальмеди.
– Франсуа, не распоряжайся, Христа решит все сама! – перебила мама.
– Да, правда, я увлекся. Ты, конечно, можешь отказаться, Христа. Но мы все трое были бы очень рады.
Я не верила своим ушам.
А наша Христа, как хорошая актриса, скромно опустила глазки и прошептала:
– Я не могу принять ваше предложение…
Я затаила дыхание.
– Почему? – огорченно спросил отец.
Она выдержала долгую паузу, а потом, будто бы с трудом преодолевая смущение, выговорила:
– Я… я не сумела бы платить за жилье…
– Ни о какой плате не может быть и речи! – возразила мама.
– Нет… я не могу. Это слишком большое одолжение…
Я была с ней согласна.
– Да что ты! – сказал отец. – Это ты сделаешь нам одолжение, если согласишься! Мы так рады, когда ты здесь. Бланш прямо не узнать! Ты для нее как сестра!
Ого! Тут уж я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.
Христа робко посмотрела на меня:
– Но я буду стеснять тебя, Бланш, ты же лишишься собственной комнаты.
Ответить я не успела – меня опередила мама:
– Ты бы видела, как Бланш расстроилась, когда в прошлый раз ты не пришла. Она не очень общительная, и до сих пор у нее не было друзей. Так что, если ты согласишься, для нее это будет невероятным счастьем.
– Ты осчастливишь нас всех! – увещевал отец.
– Ну, тогда я не могу отказаться, – сдалась Христа.
Ей надо было дождаться, чтобы ее еще и стали благодарить.
Мама обняла благодетельницу, а та морщила нос от удовольствия. Отец сиял.
Ну а я осиротела.
Да, осиротела и получила лишнее подтверждение этому, когда после ужина мыла на кухне посуду на пару с родителем. Христа не могла нас там услышать, и я сказала:
– Почему ты не спросил моего согласия?
Я ждала, что он ответит мне просто-напросто: «Я здесь хозяин, кого хочу, того и приглашаю».
Но он выразился иначе:
– Это ведь не только твоя подруга, но и наша тоже.
Я едва не сказала: «Только ваша, а не моя», но тут вприпрыжку, как резвое дитя, вошла сама Христа.
– Я так счастлива! – воскликнула она.
И бросилась на шею папе, а потом расцеловала в обе щеки меня.
– Франсуа, Бланш, теперь вы моя семья!
Вошла мама, чтобы сполна насладиться прелестной сценой. Хорошенькая как картинка девушка радостно смеялась, скакала на месте и обнимала обоих моих родителей, они же любовались ее девической свежестью. Только мне все это казалось дешевой комедией и было больно, что я опять осталась в одиночестве.