Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Прокопенко cтр.№ 81

Это действительно уже был не спектакль. Хотя в первые секунды возникло ощущение какой-то театральной придумки. Люди в черных масках и камуфляже рассредоточились по залу и встали у выхода. Они стреляли в потолок, чтобы люди не кричали. Пока еще было непонятно, что они кричат, но уже возникло ощущение, что происходит нечто чудовищное. В разных частях зала они прикрепили какие-то свертки и протянули к ним провода.

«Страшно было, очень страшно, — рассказывает Вика, сестра Ирины Фадеевой. — Меня начало трясти, да. Все тело просто трясло. Ну, очень долго это было».

И еще больше испугалась Вика, когда на соседний ряд боевики положили бомбу. Потом они стали приставлять пистолеты к вискам не понравившихся им заложников. И обещали расстреливать любого, кто двинется с места.

«Около гримерной пошла какая-то суета, дверь у нас была открыта, — рассказывает артист, участник спектакля Олег Савцов. — Мы увидели Володю Стуканова, он занимается с детьми. У него был мобильный телефон, он начал звонить в милицию. И говорить, что на сцене вооруженные бандиты, с автоматами, и стреляют очередями. Там, видимо, не поверили. Пошло немножечко уже слегка грубо, для того чтобы проняло там, наверное. После этого он запихал к нам в гримерку еще двух ребяток этих. Мы закрыли дверь, задвинули задвижку. Отключили мобильные телефоны, выключили свет. Ребят этих под столы и говорим: сидите тихо».

В милиции этот звонок вначале приняли за чью-то злую шутку. Но когда поступили новые сообщения, стало понятно, что произошло нечто страшное. В эти минуты к зданию театра еще свободно подъезжают машины. Спектакль вот-вот должен закончиться. А внутри тем временем разыгрывается драма.

Для проверки сигнала к зданию была направлена оказавшаяся поблизости патрульная машина. Ее экипажу первому предстоит сделать страшное открытие.

Мой собеседник — сотрудник одной из частей антитеррора. Он вспоминает:

«Помню, пришло сообщение, что там произошел захват заложников. И какие-то цифры называли. Я говорю ребятам из патрульной машины: «Вы остановитесь, проверьте». А сам уже понимаю, что что-то произошло такое, что надо уже одеваться. И когда я приехал на Дубровку, то увидел обстановку, которая мне напомнила улицу Гурьянова. Я понял, что да, действительно, все не так просто».

Уже через 40 минут здание концертного зала было взято в оцепление. По тревоге подняты все подразделения антитеррора. На Дубровку стягиваются кареты «Скорой помощи», их много. Очень много. Одними из первых здесь оказываются, конечно, журналисты. Очень скоро будет установлено, что под видом журналистов здесь работали и координаторы боевиков. Они передавали в зал информацию о том, что происходит вокруг.

А вот и первая удача. Сотрудники антитеррора, проникнув в тыльную часть здания, сумели вытащить тех, кто забаррикадировался в гримерке. Заметив это, боевики открывают огонь, один человек ранен.

Через некоторое время боевики выпускают из зала детей. Именно от них оперативники получают хоть какую-то информацию о том, что происходит в здании.

В этот момент штаб решается на отчаянную попытку — провести разведку внутри здания. Мы никогда не узнаем имени этого человека, который тогда очень рисковал. С ним шла собака, она была для того, чтобы определить, заминирован ли вход. Выстрелы могут прогреметь в любую минуту.

К счастью, миссия разведчика заканчивается благополучно. Однако теперь окончательно становится ясно, что все подходы к зданию заминированы. Никто пока не рассматривает всерьез возможность штурма. Наиболее вероятным пока кажется другой вариант. Боевики могут запросить самолет, и задачу нужно будет решать по пути в аэропорт.

Мой собеседник, один из сотрудников антитеррора, рассказывает:

«Я для себя представлял несколько вариантов. Первое — это автобусы. Второй — они могли сделать какой-то прорыв, как это было в Первомайском. И потом рассосаться среди толпы. А здание было заминировано, и непонятно было, чего ждать».

Ирина Фадеева продолжает свой рассказ:

«Они сказали, что главное их требование — это прекратить войну в Чечне. Конечно, в этот момент стало сразу страшно. Потому что, ну как можно выполнить такое требование? И мы уже потом их спрашивали. Мы говорим: понимаете, но это же невозможно, как прекратить войну в Чечне? Они отвечают: «Ваши люди могут за двое суток все вывезти оттуда. Все вывезти за двое суток. И мы вас отпустим, мы не хотим, чтобы вы погибли, мы не просто пришли убивать. Но если наше требование выполнено не будет, то мы взорвемся, нам терять нечего». Так они сказали».

Все понимали, что требование террористов невыполнимо. Даже если войска начнут выводить немедленно. Семь дней в этом зале означают медленную смерть. Боевиками, несомненно, кто-то руководил извне. Слабая надежда появилась, когда они раздали заложникам телефоны и приказали звонить на телевидение и родственникам.

«Я не позвонила, — говорит Ирина Фадеева. — Я боялась звонить, потому что побоялась паники. Я для себя решила, что моя мама, родные должны узнать, но не от меня».

После этих звонков нервы стали сдавать у тех, кто был за пределами здания. Каким-то образом одна девушка проскользнула сквозь оцепление. Как потом было установлено, она находилась в состоянии тяжелого шока. Кричать, звать ее назад уже не имело смысла. Когда она не смогла открыть дверь, появилась надежда, что она вернется. Но, к несчастью, вход с торца здания был открыт. Через несколько минут в здании прогремели выстрелы.

Ирина Фадеева продолжает свой рассказ:

«У меня был такой страх, что я вообще не могла ни говорить, ни действовать. Но я все равно старалась что-то говорить. У нас очень испугалась Настя. И она все время плакала и говорила всем, не только нам: «Мама, что будет, что будет? Неужели нас убьют, ну скажи, как будет!»

Утром труп девушки вынесли на улицу. Как вспоминают заложники, войдя в зал, она потребовала от террористов освободить всех. Не поворачивается язык рассуждать о вменяемости и прочих медицинских диагнозах. Она погибла просто потому, что не смогла пережить происходящее.

Днем террористы согласились пустить в здание иностранных журналистов. Одним из первых в театральный центр на Дубровке вошел английский корреспондент Марк Франкетти. Его глазами мир впервые увидел террористов.

Английский журналист с телекамерой расспрашивал руководителя террористов Мовсара Бараева о том, почему они задумали свою вылазку, об их целях и требованиях. А для людей, готовивших освобождение заложников, было очень важно получить кадр из самого зала.

Один из сотрудников антитеррора рассказывает:

«Сразу же было выяснено, что боевики в зале — это не однородная масса. Есть те, которые камикадзе, которые могут на самом деле подорвать все в округе. Есть так называемое сопровождение, которое демонстрирует, но сами не являются носителями этих зарядных устройств. И за счет этого нужно было уже распределить силы».

Эти кадры были подвергнуты тщательному анализу. Сопоставляя их с уже полученными данными, оперативники установили, что кроме террористов в масках в зале находятся координаторы. Они играют роль заложников, стараются ничем себя не проявлять. Но, скорее всего, именно они и являются настоящими руководителями операции.