Дочь тролля. Книга третья. Капкан для жениха - читать онлайн книгу. Автор: Елена Малиновская cтр.№ 25

Морган с усилием моргнул и чуть разжал кулаки. Свечение атакующих чар стало слабее, но полностью не исчезло.

А вот Эдриан воспринял появление нового участника разговора намного спокойнее. Он лишь чуть побледнел, но на устах продолжала играть нарочито равнодушная усмешка.

Мгновение, другое — и перед нами воздвиглось нечто, которое словно состояло из гнилого тряпья. Эта гора была выше Моргана на голову, а то и две, своей вершиной почти достигая потолка. А затем в глубине этого месива внезапно вспыхнули два багрово-черных огонька, напоминающие тлеющие угли в почти погасшем камине.

Я до боли прикусила губу, не позволяя себе закричать. Глаза, это чудовище уставилось на меня своими жуткими красными глазами! Наверное, ощутило мой страх и поняло, что я самая слабая среди всех собравшихся. И сейчас оно кинется на меня и славно отобедает…

— Это Эдвард, — прервал мои жуткие фантазии сьер Гаррисон. — Пожалуйста, не обращайте внимания на его неприглядный вид. Более славного и доброго существа я не встречал.

— А… кто он? — немного запинаясь, поинтересовался Эдриан.

— При жизни был глухонемым крестьянином, — пояснил сьер Гаррисон. — Огромным и добрым, как дитя. Впрочем, его ум тоже оставался на уровне младенца. Вы знаете, должно быть, как люди не любят и опасаются тех, кто хоть немного выходит за рамки обыденного. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Эдварда не любили в родной деревне.

— Эдвард — необычное имя для крестьянина, — подал голос Морган.

— Его так назвал священник. — Сьер Гаррисон грустно улыбнулся. — Родители, поняв, что их сын родился неполноценным, отказались от него. Оставили у дверей храма. Священник тоже не пришел в восторг, осознав, что ему на воспитание подбросили ребенка, который никогда не научится сам за себя отвечать и до глубокой старости останется великовозрастным дитятей. Поэтому отдал Эдварда сьеру Виллоби Эйру.

— Как это — отдал? — пискнула я, по-прежнему не смея выйти из-за надежной спины Моргана. — Он что — безмолвная скотина, что ли, чтобы его можно было просто отдать?

— Увы, практически все, кто повстречался бедняге Эдварду на жизненном пути, считали его именно безмолвной скотиной, — хмуро ответил призрак. При этом от скрытого негодования он начал так сильно мерцать, что на какой-то миг почудилось, будто наш новый знакомый вот-вот развоплотится. Но сьер Гаррисон быстро взял свои эмоции под контроль и продолжил уже спокойнее: — Я не буду винить священника в том, что он сделал. Вряд ли он мог предположить, что респектабельный и уважаемый в обществе маг, которым выглядел сьер Виллоби, на самом деле увлекается некромантией. Кстати, это в вашей стране она запрещена к изучению и практике. В той же Итаррии, из которой я родом, некромантов нередко встретишь на государственной службе. И, между прочим, поэтому нашему королю частенько приходится обращаться за помощью к соседям. Ну, вы понимаете.

На самом деле я понятия не имела, о чем это он. Вопросительно ткнула Моргана в спину, и тот, не оборачиваясь, буркнул:

— Иногда допрашивать приходится именно мертвецов. Потому как живые могут сопротивляться и не отвечать на вопросы. А мертвые лишены воли к сопротивлению.

Ох, лучше бы я не спрашивала! Меня прошиб холодный пот, когда я поняла, о какой мерзости говорит Морган. Стало быть, если какой-нибудь упрямец наотрез отказывается говорить, то его просто убивают? Фу, ужас какой!

— Так или иначе, но Эдвард попал в этот дом, — продолжил сьер Гаррисон, сделав вид, будто не услышал маленького пояснения, данного мне Морганом. — В то время я уже пребывал в… хм… нематериальном облике, поэтому мог следить за всем, что происходило в доме. Какое-то время Эдварду жилось тут неплохо. Сьер Виллоби использовал его на тяжелых хозяйственных работах, которые не требовали многого ума. Ну, знаете, бревно какое из леса притащить и на дрова порубить. Подержать телегу на весу, пока ей колесо меняют. Ничего сложного. Эдвард радовался, как ребенок Его вдоволь кормили, не требовали молиться богам, существование которых он никак не мог осмыслить, почти не ругали за небольшие оплошности. Но потом сьер Виллоби решил улучшить его.

И призрак надолго замолчал, вновь принявшись искриться всеми цветами радуги от испытываемого возмущения.

— Улучшить? — переспросила я, хотя понимала, что продолжение истории мне вряд ли понравится.

— По мнению сьера Виллоби, Эдвард слишком много ел, — ответил Гаррисон. — А еще он влюбился в хозяйку дома и при любой удобной, да и неудобной, возможности шел в дом, что ему было вообще-то строжайше запрещено. Нет, он не донимал сьерру Миколику. Просто ходил по пятам и глупо улыбался. И она не жаловалась мужу на это. Здраво опасалась, что Эдварда после этого сурово накажут. Но однажды сьер Виллоби сам увидел, как его слуга самым неприличным образом пялится на его супругу. И решил раз и навсегда лишить Эдварда всех человеческих эмоций и потребностей. Кто ничего не чувствует и ничего не хочет?

— Мертвец, — глухо отозвался Эдриан. Теперь он смотрел на смирно стоящего перед нами Эдварда не с отвращением, а с нескрываемым сочувствием.

— Да, вот именно, — подтвердил Гаррисон. — Мертвец. Но я уверен, что не только запретная симпатия к хозяйке дома предопределила судьбу Эдварда. Она была решена в тот самый момент, когда сьер Виллоби забрал его у священника. Ему нужны были, так сказать, экземпляры для опытов. И бедняга подходил на эту роль наилучшим образом. Никто не стал бы его искать, никто бы не поинтересовался, как ему живется у мага. И однажды сьер Виллоби привел Эдварда в этот подвал, где уже обитал я. И начал убивать его.

В этот момент неопрятная груда за спиной призрака зашевелилась и издала печальный то ли вздох, то ли стон. Я глядела на несчастного Эдварда во все глаза, но никак не могла узнать в нем человека. Я все равно видела перед собой ожившую гору вещей, в глубине которых посверкивали красным глаза.

— Я не буду в деталях описывать этот процесс. — Сьер Гаррисон выразительно поморщился и посмотрел на меня. — Пощажу чувства прекрасной дамы. К тому же, полагаю, господа маги должны понимать, что действие было весьма продолжительным во времени и крайне болезненным для Эдварда. Когда Виллоби закончил, то бедняга слуга больше не напоминал человека. Но что-то пошло не так. Те крохи разума, которые теплились в теле глухонемого крестьянина, по непонятной причине сохранились и после смерти. Эдвард прекрасно осознает, что его тело разлагается. Виллоби удалось замедлить этот процесс, но полностью остановить его не удалось. Поэтому бедняга Эдвард натянул на себя всю одежду, какую только ему посчастливилось найти. Подумал, что таким образом сумеет спрятать свое уродство. Какие-то вещи ему отдала сьерра Миколика. По иронии судьбы ее душа и сердце намного чище и добрее, чем у супруга.

— Ясно, — протянул Морган. Его голос дрожал от сдерживаемого с трудом бешенства. Помолчал немного и спросил: — Ну а вы? Вы каким образом оказались в этом подвале?

— А я — учитель Виллоби, — ответил призрак. — Когда-то он был милым смышленым мальчиком. Единственным сыном богатого семейства, глава которого лишь из-за собственной лени и нежелания ехать в столицу все никак не мог приобрести дворянство и войти в первое сословие. Уже в самом юном возрасте было понятно, что Виллоби родился с необычным талантом. И опять-таки его отец не пожелал отдавать ребенка в надежные руки столичных учителей, способных воспитать из него достойного представителя магического общества. Наверное, он боялся, что в Ерионе окажется слишком много соблазнов для мальчишки, проведшего всю свою недолгую жизнь в таком захолустье, как это. А возможно, понимал, что дар его сына слишком необычен. Как я уже говорил, в нашей стране не жалуют некромантов. Именно к этой области искусства невидимого более всего тяготил юный Виллоби. Когда я приехал в это поместье, которое, как вы уже наверняка догадались, является родовым для семейства Эйр, мальчуган уже умел оживлять мелких пичуг и грызунов. И его отцу сильно не нравилось, что нередко сын сам убивал несчастных зверушек, порой жестоко калечил их перед смертью, чтобы проверить, насколько далеко простираются границы его странного и зачастую пугающего таланта.