Эльфийские хроники - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Фетжен cтр.№ 58

Плохая погода.

Сын будет предавать своего отца,

Дочь будет предавать свою мать».

Эпоха богов заканчивалась в то время, когда они одержали победу. Теперь уже их потомки — потомки Племен богини Дану — будут властвовать над землей. И их история будет длинной…

Зима вскоре покрыла поле недавней битвы снегом.

На территории шириной в десять першей и длиной в две сотни першей огонь уничтожил деревья, находившиеся на опушке большого леса, оставив после себя лишь почерневшие стволы нескольких деревьев, которые торчали теперь, словно обгрызенные мачты, среди полуобгоревших кустов и груд мертвых тел, присыпанных снегом. Прошло уже несколько недель со дня битвы, а стаи ворон все еще оспаривали у лисиц и волков право полакомиться мертвечиной. Еще одни любители поживиться, гораздо более алчные, собирали сейчас в лесу то, что представляло для них ценность. При появлении Морврина они бросились наутек.

Гномы…

Что эти убогие существа собирались делать с оружием и доспехами, которые они вытаскивали из-под снега, короля совсем не интересовало. Эльфы не оставили здесь ни одного тела своих убитых собратьев. У них ушло много дней на то, чтобы разыскать всех погибших и чтобы затем устроить им почетные похороны. В течение всех этих дней непрерывно пылал один огромный костер. В нем были обращены в пепел останки сотен убитых сородичей. В этом костре сгорело и тело королевы. От одежды Морврина до сих пор еще пахло впитавшимся в нее дымом этого костра.

Морврин был сейчас один. Он теперь бóльшую часть своего времени проводил в одиночестве.

Он почти ничего не помнил о том, что происходило в ближайшие несколько дней после смерти Арианвен. У него запечатлелись лишь какие-то нечеткие изображения, обрывки фраз и те немногие волнующие сцены, не запомнить которые он попросту не мог.

Среди них, конечно же, — костер. Снег на верхних ветках деревьев, которые прорисовывались на фоне тусклого неба и которые он видел над собой, когда его несли в Элианд. Лица знахарок, склонившихся над ним. Лицо Гвидиона, бормочущего какие-то заклинания. Он, напичканный различными снадобьями, спал целыми днями. Когда он наконец-таки смог подняться на ноги, то — с горечью — осознал, что жизнь в Силл-Даре потекла своим чередом.

Королева умерла, Ллиану так и не нашли, выжившие в схватках с монстрами вернулись в родные места.

Короля разместили в жилище Гвидиона, чтобы им обоим не было скучно, однако Морврин говорил мало и слушать тоже никого не хотел. Старый друид постоянно что-то бормотал монотонным голосом, добавляя, возможно, к своей болтовне какие-то заклинания, которыми он пытался его, Морврина, усыпить. Динрис почти ежедневно приходил его навестить, однако ничего из того, что он при этом говорил, не могло пробить оболочку равнодушия, в которую был заключен король.

Динрис рассказывал, что «высокие эльфы» оставили шестьдесят своих воинов у Калена, договорившись с ним, что после ритуалов праздника Самэн будет собран совет кланов. Это было разумно, поскольку, какой бы сложной ни казалась ситуация, ни одно важное решение нельзя было принимать до «праздника мертвых». Сначала нужно было добиться того, чтобы их души упокоились. Только тогда они смирятся с тем, что покинули мир живых.

Самэн уже закончился. Совет будет собран в следующую луну.

Ему, Морврину, наверняка доверят стать регентом королевства, потому что, согласно существующим законам, королевой теперь была Ллиана. Но он, возможно, откажется… Если он — от имени своей дочери — решил бы отречься, то править королевством стали бы другие. Например, Маерханнас, жена Динриса. Или Силиврен из клана ласбелинов. Отречься… Предоставить другим возможность решать проблемы, связанные с войной и с переговорами о мире. Отречься и отправиться на поиски Ллианы. Он ведь пообещал это сделать…

Морврин прижал к себе муаровый плащ и надвинул капюшон себе на лоб. Затем он медленно пошел в сторону длинной поляны, которая образовалась у опушки леса в результате битвы с монстрами и пожара. При каждом его шаге у него под ногами хрустел снег. Иногда раздавался треск переламываемой под его весом сухой веточки. Веточки или… косточки… Здесь ведь когда-то валялось огромное количество трупов.

Снег, полностью покрыв ложбину, избавил ее от ее мрачного вида. Морврин узнал место, в котором произошли последние схватки, лишь по крутому скалистому склону, который все еще был покрыт пеплом. Входы в галереи, по которым прошло войско монстров, обвалились и теперь были частично засыпаны землей и камнями.

Те, кто разговаривал с деревьями, — друиды и колдуны — заставили вырасти плющ и мох, и они, покрывая теперь груды камней, скрепили их между собой, словно цемент. Уже больше никто не пройдет по этим галереям — ни в одну сторону, ни в другую. Эта дверь в Черные Земли была теперь закрыта. Однако, конечно же, оставались другие двери…

Морврин шагал, пока не дошел до искривленного бука, у основания ствола которого гнило тело Шава. Над ним уже потрудились птицы и ночные звери, а потому оно сейчас представляло собой жалкие останки. Только лишь крепкие латы позволяли этим останкам все еще сохранять очертания тела.

Превозмогая свое отвращение, Морврин подошел к разложившемуся трупу и положил ладонь на серую кору бука. Вскоре его пальцы нащупали на коре след, оставленный кинжалом Ллианы.

Король Элианда долго стоял так возле бука, а затем достал мешок из черной материи, засунутый под тунику и касающийся его кожи. Морврин опустился на корточки, развязал мешок и осмотрел его содержимое: внутри него поблескивал кинжал длиной в один локоть и виднелась подвеска в виде деревянной дощечки с руной тиса.

Вот и все, что осталось от Ллианы.

Эльфы искали ее в течение многих дней, надеясь обнаружить ее если не живой, то хотя бы мертвой, в то время как он, Морврин, балансировал между жизнью и смертью. Гвидион гадал при помощи рун, старая Нарвэн приходила к друидессам в Священную Рощу, чтобы расспросить Котел, юный Лландон приходил в ложбину, чтобы осмотреть каждый ее уголок, но никто ничего не нашел — ни малейшего следа. Даже самые настойчивые в конце концов сдались. Жизнь всегда в конце концов возвращалась в свое русло.

Морврин схватил рукоятку кинжала, с глубоким вздохом поднялся и затем — резким движением и изо всех сил — воткнул кинжал в ствол как раз в том месте, в котором от его острия остался след. Затем он привязал к кинжалу подвеску и, вытащив из ножен свой собственный кинжал, вырезал им на коре руну Тюра — стрелу, направленную к звездам.

Битх такна сум, хеалдетх трива вел

Витх аетхелинргас а битх он фаерилде

Офер нихта генипу, наефре свикетх

(Тюр — это особый знак.

Он поддерживает у правителей надежду,

борясь всегда

Против мрака ночи. Он не подводит никогда).