Эльфийские хроники - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Фетжен cтр.№ 104

Когда командир омкюнзов кланялся в знак признательности, Махеолас дернул за цепь, заставляя Ллиану приблизиться к нему.

— Ты останешься здесь, — сказал он злобным тоном, явно не соответствовавшим его выразительному взгляду. — Спой нам что-нибудь из эльфийских напевов… И спой так громко, чтобы тебя было слышно внутри шатра!

Затем он сделал полуоборот и пошел вслед за Кхуком в шатер, в котором уже суетились служанки из расы орков. Если снаружи этот шатер почти не отличался от остальных шатров лагеря, то внутри все было совсем по-другому. В свете нескольких масляных ламп, разделяющих интерьер на зоны света и тени, виднелись разноцветные ткани и мягкие меха. Установленная возле центрального столба пирамида для оружия была единственным свидетельством того, что данный шатер имеет какое-то отношение к войску.

Кхук уселся, поджав ноги, возле очага, вырытого в земле и обложенного плоскими камнями. В котлах, подвешенных над огнем, потихонечку подогревались ячменное пиво и вино. Как только Махеолас тоже уселся возле очага и ему подали пиво и вино, Кхука окружили его самки, но он коротким жестом отослал их прочь.

— Я узнал, что вы утолили жажду Копья, — сказал он, наклоняясь к Махеоласу. — У меня возникло опасение, что эта война, возможно, уже прекращена.

— Да, в данный момент прекращена. А точнее говоря, она еще не начиналась… По сравнению с тем, что сейчас готовится, битвы возле Бассекомба и в Каленнане вскоре станут казаться всего лишь стычками авангардов.

— А-а!

Кхук одним залпом опустошил свой бокал и протянул руку, чтобы его наполнили снова.

— Я хочу увидеть ваших омкюнзов в бою, — сказал Махеолас. — Например, в бою против карликов, живущих в Красных Горах…

— Против карликов, людей, эльфов — все, что пожелаете, господин Маелвас!

— Уж лучше против карликов. Не знаю, будут ли ваши люди и эльфы способны сражаться против своих сородичей… Подождите…

Махеолас поднял руку, прислушался и затем улыбнулся. Раздающийся снаружи голос Ллианы постепенно набирал силу. Она начала петь сначала очень тихо, а затем все громче и громче, но при этом казалось, что она не повышает голос, а просто подходит все ближе и ближе к тому, кто ее слушает. Ее пение проникало аж в душу, а слова доходили до самых глубин сознания любого существа — даже такого, которое значения этих слов не понимало.

«Битх эгле эорла гехвилкун,

Тхонне фаестлике флаеск онгиннетх

Хеав колиан, хрусан кеосан

Блак то геббедан, бледа гедреосатх,

Винна гевитатх, вера гесвикатх».

«Прах страшит благородных воинов,

Когда плоть начинает остывать,

И тело выбирает землю

в качестве мрачной подруги по постели.

Прекрасные фрукты падают,

Радость увядает, обещания нарушаются».

Ллиана стояла в позе праха — стояла, расправив плечи, закрыв глаза, раскрыв ладони и держа руки согнутыми в локтях слева и справа от своей груди. Это была руна смерти, это была самая последняя руна, представляющая собой древнее заклинание, которое она, Ллиана, будет снова и снова повторять до тех пор, пока ей позволяют петь. Ее пение стало слышно на весь лагерь: оно заглушало стоны казненных, рычание хищников и гул солдатни.

Выстроившиеся ранее в цепочку омкюнзы уже разошлись по своим шатрам, и большинство из них уже легло отдыхать и уснуло, даже не отдавая себе отчета в том, что голос эльфийки следует за ними даже в их сне.

Однако разошлись не все.

Стоя неподвижно на краю дороги, сотни эльфов слушали эту — доносящуюся издалека — песнь, от которой у них сжималось сердце, словно от какого-то давнишнего воспоминания. Вплоть до шатра командира омкюнзов везде воцарилась тишина: разговоры стихли, движения замедлились.

— Скажите ей замолчать или же начать петь что-нибудь другое! — неожиданно воскликнул гоблин, не сумев удержать себя в руках.

Махеолас отреагировал не сразу. Пение Ллианы очаровало его так же, как и всех остальных существ, находящихся в лагере, и повлияло на него настолько удручающе, что к его горлу подступил ком, а к глазам — слезы.

— Вы правы, — прошептал он.

А затем он громко крикнул:

— Хватит! Иди сюда, рабыня, и не произноси больше ни звука!

Когда Ллиана зашла в шатер, Кхук уставился на нее сердитым взглядом и смотрел на нее до тех пор, пока она с покорным видом не уселась рядом со своим хозяином. Покачав затем сердито головой, гоблин одним махом опустошил свой бокал.

— Песнь эльфов! — пробурчал Кхук. — Их колдуньи приходят на поле боя и вопят так, что можно сойти с ума. Вот и она сейчас тоже!

— Нет такой песни, которую не смог бы заглушить Луг, — ответил Махеолас, не глядя на гоблина.

— Несомненно…

— Но вы правы, в этой песне есть кое-какая сила, и я почувствовал ее так же, как и вы. Вот почему Повелитель проявляет большой интерес к вашим омкюнзам: у каждого из наших народов имеется частичка изначальной силы богов, которая была разделена по всей земле — в том числе и среди несовершенных рас. Продемонстрируйте нам, что эта сила может быть использована. Продемонстрируйте нам, что люди, орки, эльфы и гоблины могут быть собраны в единое войско, которое будет сильнее любого другого войска! Если вы сумеете их объединить, весь мир будет принадлежать нам — не для того, чтобы мы его разрушили, а для того, чтобы создать единый народ. Народ детей Луга!

— Я готов выполнять ваши распоряжения, господин Маелвас…

— Завтра я выберу десятерых из ваших воинов. Какое из укреплений карликов находится ближе всего отсюда?

— Агор-Дол, — ответил, не задумываясь, Кхук. — До него — два дня пути… У длиннобородых там имеется дюжина сторожевых башен, расположенных вдоль горного хребта, и у них там подготовлены сигнальные костры, при помощи которых они передают известие о том, что на них напали. Одну из таких башен вполне можно захватить, но когда подходишь уже ко второй, на тебя обрушивается все воинство этой горы. Кроме того, почти на каждой скале поджидает какая-нибудь ловушка…

— Вполне хватит и одной башни. Распорядитесь, чтобы нам предоставили проводника. Мы выступим на рассвете.

Кхук в течение некоторого времени молча смотрел на Махеоласа с таким видом, как будто хотел еще что-то сказать.

— В чем дело? — спросил Махеолас ледяным тоном. — Вам что-то не нравится, командир?

— Да нет… Все в порядке. Я отдам необходимые распоряжения.

Он поднялся и вышел из шатра, а Махеолас наклонился над поставленными перед ним блюдами с мясом и фруктами. Он небрежно бросил яблоко Ллиане — так, как бросают кость собаке, попрошайничающей возле обеденного слова. И Махеолас, и Ллиана невольно вздрогнули, когда снаружи донесся оглушительный голос Кхука. Им обоим на мгновение показалось, что их сейчас схватят и казнят, однако гоблин всего лишь стал отдавать распоряжения, о которых он только что говорил Махеоласу.