Посредник - читать онлайн книгу. Автор: Ларс Соби Кристенсен cтр.№ 32

Мама встала:

– Поужинать хотите? Я приготовлю бутерброды.

– С удовольствием, – сказала Хайди. – Большое спасибо.

Мама вышла, в смысле, пошла на кухню. А мы, Хайди Алм и я, сидели на балконе дачи, которой теперь уже нет, а фьорд тем временем менял окраску, и холмы на другом берегу походили на спину огромного водяного буйвола, заплутавшего между Драмменом и Форнебу. Я собрал игру, разложил алфавит по местам. Заодно мог бы убрать и остаток речи. Надо бы сказать что-нибудь умное. Но ничего не придумывалось. Как я уже говорил, язык у меня прекрасно подвешен, только когда я один. А время шло. Хайди смотрела на меня. Я пытался смотреть на нее. Но чуть ли не каждые две секунды либо невольно закатывал глаза, либо смотрел в сторону. К примеру, на телефонных проводах у калитки сидела сорока, и было ужасно интересно выяснить, что она затевает. Улетела, конечно. Только ее и видели. Я опять посмотрел на Хайди Алм. Она глаз не отвела. Такая красивая. Все в ней красиво, ни малейшего изъяна. Переносица красивая. Мочки ушей красивые. Брови красивые. Уголки губ красивые. Шея и подмышки красивые. Даже локти красивые. За эти локти я готов был умереть. Мог бы так ей и сказать – сказать как есть, что готов умереть за ее локти. Что-то уж больно долго мама делает бутерброды. Но прежде чем я открыл рот, Хайди первая сказала:

– Продвинулся со стихами?

– Жду.

– Чего?

– Стихов.

Хайди наклонила голову набок, подперла щеку ладошкой:

– Может, наоборот.

– Что наоборот?

– Стихи ждут тебя.

– Может быть.

– И стихи мало-помалу теряют терпение.

– Ты так считаешь?

Мама наконец вернулась, прежде чем наш разговор совсем иссяк. Она позволила нам спокойно поесть, только бросила на меня красноречивый взгляд: дескать, веди себя как полагается, что бы это ни означало. Разве я вел себя не как полагается? Разве я не примерный? Так или иначе, с полным ртом мы не разговаривали. Это единственное преимущество, когда ешь за компанию с другими. Кстати, так же обстоит с поцелуями. Когда целуешься, вести разговоры невозможно. Хайди быстро встала и вдруг заторопилась.

– Мне пора, – сказала она. – Кланяйся маме.

И она убежала. Я увидел, как она исчезла в Яме, ушла. Ловко, подумал я, до невозможности ловко. Из комнаты выглянула мама:

– Куда подевалась Хайди?

– Хайди Алм, к сожалению, пришлось уйти.

– Так быстро?

– Тебе поклон от нее.

Мама вышла из комнаты, села:

– Ты что-то ей сказал?

– Я? Ей?

– Что-то, что ей не понравилось. Заставило уйти.

– Да с какой стати? Ничего я не говорил!

Мама вздохнула:

– Мог бы, по крайней мере, ее проводить.

Мог бы, но не проводил. Есть мне не хотелось. Пусть мама доедает бутерброды сама или отправит в Биафру. Я пошел к себе, сел на корточки перед пишмашинкой. Никогда из меня ничего не выйдет. Я все-таки что-то сказал? Может, я, сам того не зная и не слыша, сказал то, что думаю, к примеру что готов умереть за ее локти? Кому охота сидеть за одним столом с человеком, который готов умереть за твои локти? Или я пробовал силком поцеловать ее, крепко поцеловать сквозь крошки? Невыносимо. Что я сказал? Что сделал? Я катался по полу. Дернул к себе лист и незримо написал указательным пальцем, терять-то мне уже нечего: рано или поздно я поцелую Хайди Алм! Черт подери! Новый девиз. Все вон из головы!

В ближайшие дни я не видал ни Ивера Малта, ни Хайди Алм, если на то пошло. Сидел у себя в комнате, занимался тем, чем по большому счету занимался все это лето, – глазел на свой портативный ремингтон с клавишей возврата. Но на что она нужна, когда исправлять нечего? И тут я вспомнил кое-что сказанное мамой. Нам это знать не обязательно. Кто же решает, чту нам знать не обязательно? После долгих раздумий я пришел к выводу, что решать можешь только ты сам, то бишь я. Я не желал знать про Генри. Не желал брать на себя чужие секреты. А мои секреты принадлежат только мне. Нам это знать не обязательно. С тех пор я думал об этой простой, короткой фразе почти каждый день и полагаю, что мама права. Незачем выставлять все на стол. Кое-что надо придержать. Иные шкафы стоит оставить на замке. Иные камни совершенно незачем переворачивать. Без секретов мы – варвары.

Однажды утром леска на жестянке тоже запуталась – большущий твердокаменный узел, который в два счета не развяжешь. Я недоумевал. Как это могло случиться? Точь-в-точь как с рычажками машинки. Как возникает путаница? Или с чего она начинается? Леска что же, жила по ночам собственной жизнью и вздумала схулиганить? Где-то, в какой-то миг должен ведь был образоваться злополучный первый узелок, который превращается в большой, а тот медленно, но верно припутывает и тебя к бестолковому вороху, источник которого тебе неведом. Разве наш хренов шарик не такой вот путаный узел во Вселенной? Вот оно. Вот зачем они полетели на Луну: чтобы вытянуть нитку, которая распутает узел, сковывающий человечество.

Тут на дорожке, что вела от калитки, послышались шаги. Кого я надеялся увидеть? Да никого. Впрочем, может быть, Хайди. Или папу. Оказалось, это Лисбет. С моим великом. Не доходя до крыльца, она остановилась. Я спустился к ней.

– Классный флагшток получился, – сказала она.

– Это ты стырила мой велик?

– Вот те раз! Он валялся в канаве возле магазина. Ты бы лучше спасибо мне сказал.

– Врешь!

– Да какая разница. Вот он. Целый-невредимый. Но тебе надо поставить новый замок.

Лисбет засмеялась и выпустила велик из рук. Я едва успел поймать руль, прежде чем велик упал.

– Ты, вообще-то, зачем пришла? – спросил я.

Она уже не смеялась, только глядела на меня. Не очень-то приятно. Я не смог посмотреть ей в глаза. Я мало кому способен посмотреть в глаза, а ей тем более. Поэтому все, по меньшей мере очень многие, думают, что я что-то скрываю, что совесть у меня нечиста. Будто взгляд в глаза что-то доказывает. Гитлер был мастак смотреть народу в глаза. Впрочем, большинство право, полагая, что я что-то скрываю или совесть у меня нечиста, а это, по сути, одно и то же.

– Знаешь что, Крис?

– Нет. Скажи.

– Если б с тобой встречалась я, то порвала бы сию же минуту.

Я не понял, о чем она толкует. Если бы она встречалась со мной? Лисбет хочет встречаться со мной? Но что значит «порвала»? Или я встречался с кем-то другим? Показал себя бульшим дураком, чем на самом деле, и попробовал изобразить умника.

– Жаль, – сказал я.

– Жаль, – передразнила она.

Ненавижу загадки. Ненавижу все спрятанное между строк и между слов. А такого до фига.