Германия на заре фашизма - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Дорпален cтр.№ 45

Если растущее упорство правых удерживало Гинденбурга от помощи правительству Мюллера, отношение социалистов еще меньше способствовало пробуждению его энтузиазма к новому президенту. Один из главных споров избирательной кампании разгорелся вокруг бронированного крейсера, который собирался построить военно – морской флот. Первый взнос на его создание уже был разрешен предыдущим рейхстагом; его одобрил и рейхсрат при условии, что необходимая сумма может быть взята из доступных фондов. Во время избирательной кампании социал – демократы возражали против постройки корабля и попытались завоевать дополнительные голоса, выдвинув лозунг: «Вместо крейсера – бесплатная еда для детей!» Однако сразу после формирования нового кабинета Гренер настоял на том, чтобы необходимые суммы были ассигнованы. Хильфердинг – министр финансов от социалистов – нашел, что возможность выделить средства есть, и кабинет согласился приступить к строительству корабля. Решение было единогласным: чтобы избежать правительственного кризиса на столь ранней стадии, социалисты тоже проголосовали за. На кону стояла не просто отставка Гренера. Если он уйдет, поделился Хильфердинг своими опасениями с депутатом от «Центра», за ним может последовать и Гинденбург. Таким образом, неуверенность республиканцев меньше не стала.

Даже после решающей победы на выборах социалистические лидеры стремились избежать новых президентских выборов и предпочли, чтобы Гинденбург, хотя и неохотно, но все же поддерживавший республику, оставался на своем посту.

Необходимость и мудрость предложений флота можно подвергнуть сомнениям. Являясь начальным пунктом обширной программы, бронированный крейсер представлял собой довольно тяжелое финансовое бремя. Как раз в это время Штреземан пытался добиться снижения репарационных платежей Германии на том основании, что они легли непосильным бременем на экономику страны. В том же месяце правительство подписало пакт Бриана – Келлога, которым война не признавалась инструментом национальной политики. Также на повестке дня стоял вопрос, оправдано ли строительство крейсера с военной точки зрения, и последние выборы обнажили дополнительную проблему пересмотра вопроса в свете политических перемен. Настойчивость Гренера показалась левым свидетельством того, что рвущийся к власти милитаризм предпочитает игнорировать более насущные социальные и экономические проблемы нации.

По этим и другим причинам социал – демократы и коммунисты обрушились с резкой критикой на решение кабинета. Социал – демократы утверждали, что их министры, согласившиеся на подобное размещение средств, отказались от своей позиции и проголосовали вместе со всеми (вместо того чтобы воздержаться); министры пошли на это, чтобы сохранить единство. Инцидент показал, насколько неудачной была попытка Мюллера создать «<кабинет личностей». Не министры вели за собой делегации рейхстага, а делегации, как обычно, навязывали свою волю министрам.

Скандал явился очередным доказательством неумелых действий республиканцев, но он также выявил слабость позиции Гренера и Гинденбурга. Ни один из них не был полностью уверен, что военно – морская программа необходима и оправданна. Гренер откровенно признался, что стремился построить корабль для того, чтобы избежать давления со стороны правых газет. Позже он написал, что президент был готов положить проект на полку, и лишь благодаря его усилиям маршал принял положительное решение. Когда Гинденбург объяснял свою позицию Мюллеру, он оправдывал ее в первую очередь с политической, а не с военной точки зрения. Он тоже поглядывал вправо, когда дал понять, что может уйти в отставку, если проект будет отвергнут рейхстагом.

Что бы ни происходило, маршал всегда тянулся вправо. Именно немецкие националисты видели в крейсере символ полагающейся на свои силы Германии, веху на пути к лучшему будущему. С другой стороны, социалисты снова показали, что являются колеблющейся, ненадежной стороной. Их поведение укрепило убеждение Гинденбурга в том, что партийная политика и парламентарная система являются гибельными для Германии.

Гренер, как и Шлейхер, советы которого приобретали все больший вес в глазах президента, чувствовали, что их политика сотрудничества с республиканскими силами ставит их в весьма затруднительное положение. Социалистов мало тревожили проблемы, с которыми сталкивались генералы, зато попытки последних достичь компромисса с социалистами и демократами стали причиной недоверия к ним в «(национальных» кругах. Оно проявилось в участившихся нападках на министерство рейхсвера. Скоро нацисты и немецкие националисты стали соперничать друг с другом в выражении недоверия к системе «(канцелярских генералов», которые сидят в министерстве и не знают ничего о фронтовом духе. Непрекращающиеся довольно долго, эти нападки могли лишить Гренера не только доверия офицерского корпуса, но и встревожить Гинденбурга, без чьей поддержки обойтись было нельзя.

Эти соображения укрепили решимость Гренера достичь урегулирования вопроса со строительством крейсера. Он знал, что если уступит, то навсегда дискредитирует себя в глазах правых, а этого нельзя было допустить. Но пока курсом, который он выбрал для себя и рейхсвера, нельзя было следовать без твердой и постоянной поддержки рейхстага. Гренера и Шлейхера все больше занимал вопрос, где найти поддержку.

Гинденбург следил за развитием событий с возрастающей тревогой. Зыбкая коалиция, поддерживающая правительство, могла рухнуть в любой момент. Оставалась надежда, что партия «Центра» направит в кабинет еще одного или двух своих членов, которые укрепят престиж правительства, но переговоры между канцлером Мюллером и представителями «Центра» приобрели затяжной характер и не давали результата. В течение нескольких недель страна имела возможность наблюдать за весьма неприятным представлением – переругиванием вокруг мест в кабинете. В начале февраля 1929 года «Центр» «отозвал» своего единственного представителя – Герарда – из правительства. И опять «кабинет личностей» покорно подчинился требованиям партии.

Президент с тяжелым сердцем наблюдал за развитием кризиса, но воздерживался от вмешательства. Сделай он это, вполне мог бы убедить партии прийти к соглашению друг с другом. Его авторитет все еще оставался таким, что, по словам Штреземана, «многие кризисы закончились бы, как только президент произнес бы свое решающее слово, и формирование кабинета было бы отнято у парламентариев». Но Гинденбург не хотел брать в свои руки инициативу, если существовала альтернатива. Когда Мюллер сообщил ему о готовности кабинета продолжать работать после ухода Герарда, тот с готовностью согласился. И все же он чувствовал, что не сможет оставаться пассивным и далее. Близкие друзья осаждали президента многочисленными «я же вам говорил» и требовали действий. «Что вы собираетесь делать дальше? – поинтересовался неукротимый Ольденбург в разгар кризиса. – Все это направлено непосредственно против вас!» Гинденбург устало ответствовал, что не знает, но через некоторое время провел длительную беседу с Вестарпом. Он хотел знать, стоит ли ему вмешаться или лучше выждать и посмотреть, как пойдут дела. Президент не желал, чтобы в пассивности его обвинили правые. Вестарп предложил выждать до тех пор, пока несостоятельность правительства Мюллера будет продемонстрирована во всей полноте. Гинденбург принял совет с еще большей готовностью после заверения Вестарпа, что Немецкая национальная партия не обвинит президента в недостатке активности.