Переход хода - читать онлайн книгу. Автор: Александр Усовский cтр.№ 6

— Нет. Будет подозрительно — сантехнику в те края из Польши и Венгрии тащат.

Генерал кивнул.

— Ясно. Значит, придумай что-нибудь посвежее. Сегодня у нас четырнадцатое — даю тебе на всё про всё неделю, двадцать первого железо должно тронуться в путь, и быть в Закарпатье до католического Рождества или дня на два-три позже. Примерно к этому же времени подтягивай туда Одиссея.

— А польская машина? Разве поляки в Рождество куда-то едут?

Калюжный иронично улыбнулся.

— Поляк, ежели это выгодно — всё бросит и от одра умирающей тёщи бегом умчится бизнес делать! Твой знакомец, Третьяков, обещал фуру в любое время — у его легальной конторы контракт на поставку какого-то оборудования из Польши в Болгарию. Его знакомые ребятки за Карпатским хребтом машинку эту потихоньку догрузят, без лишних глаз и ненужных вопросов, и Одиссею её покажут. В Сливене, куда фура эта идёт, наше железо Одиссею передадут, ну, а дальше — на его усмотрение.

— Когда Гончарову стартовать?

Генерал почесал затылок.

— А что ему в конторе зазря сидеть, штаны протирать? Пущай дела свои в божеский вид приведёт, дней десять ему за глаза должно хватить бумажки оформить и легенду к этой поездке придумать, а потом командировочные получит, и двадцать шестого — двадцать седьмого пусть двигает в Царьград-город, с курдским бандитом договариваться. Раз он такой, понимаешь, жуткий шустрик…

Левченко кивнул.

— Задача ясна. Разрешите идти?

Калюжный вздохнул.

— Погоди. Ты хоть понимаешь, Левченко, КАКУЮ операцию мы тут с тобой замышляем?

Подполковник пожал плечами.

— Обычную. Впервой, что ли?

Генерал покачал головой.

— Ничего ты не понимаешь, друг мой сердечный, Дмитрий Евгеньевич! До сего дня действовали мы с тобой и со всей нашей конторой на свой страх и риск — не видя наверху ни просвета, ни тени радения об Отечестве, в самую, извини, задницу загнанному. Бились, людей теряли — и ни слова благодарности от Родины не слышали. Так?

Левченко кивнул.

— Так точно. Хорошо хоть, не мешали…

— Вот и я о том же. А ноне начинаем мы операцию, чтоб ты знал, совсем иного толка. Я, по стариковской своей привычке никому не верить, и по сей час сторожусь чего лишнего сболтнуть, и наверху о нас по-прежнему думают, как о связной лавочке, не дающей нашей агентуре к востоку от Смоленска совсем уж зачахнуть. Но на эту операцию, что мы с тобой в мае задумали, а в августе начали потихоньку готовить — я прямое разрешение получил с самого верху. С самого! — негромко, тщательно выговаривая слова, повторил генерал, подкрепив свои слова поднятием указательного пальца к потолку.

Левченко удивлённо посмотрел на своего шефа.

— Так точно, товарищ подполковник! И не удивляйся, и брови не вздымай — потому как я и сам удивляюсь! Правда, насколько я понял со слов моего любезного друга генерала Третьякова, наверху по-прежнему всех наших возможностей не знают — да и незачем им пока этого знать, беспокойство одно — но всурьез на нас рассчитывают. Ведь с нас, как понимаешь, при любом раскладе взятки гладки. Лавочка мутная, чем занимается — неясно, кто в ней работает — совсем уж непонятно, кто её финансирует — один чёрт разберет. Но к государственным органам никакого отношения не имеет однозначно — вот в чём вся прелесть! Руки у нас свободные — и посему наша с тобою операция должна будет таких блох за воротник нашим заклятым друзьям сыпануть, что им, бедолагам, тошно должно стать. Если задумка эта наша с тобою удачно сыграет — то, чем чёрт не шутит, может, и удастся нам кого-нибудь из главарей той стороны пустить по дорожке, покойным генералом Зия-уль-Хаком проторённой5…. Только на этот раз уже без помощи палестинцев и этого, как его, выговорить трудно… пентаритритола тетранитрата, холера ему в бок! — какой после себя слишком уж яркий след оставляет, чтоб тому, кто его выдумал, в аду и посейчас икалось …. Да, о чём бишь я? Ага, вспомнил…. Так вот, этим действом мы обязаны будем подкрепить, так сказать, вербальные, сиречь — устные, предупреждения наших политических вождей — но так, чтобы оные вожди за наши шалости никаким боком ответственности не несли. Теперь ясно?

Левченко облегченно улыбнулся.

— Наконец-то!

— А ты шибко-то радостно не вздыхай. Нам оттого, что наша операция включена в общий расклад действий всех к тому причастных органов — легче, учти, не будет. Наоборот. Будет тяжелей. Потому как облажаться мы ноне не имеем права никак! Филигранно должны сработать, ювелирно! Чтоб комар носа не подточил! Ясно, товарищ подполковник?

Левченко встал, одернул пиджак.

— Так точно, товарищ генерал! Ясно!

Калюжный едва заметно улыбнулся и махнул рукой.

— Ну вот, а теперь ступай. Давай к восемнадцати ко мне с Гончаровым — будем вместе думать, как нам задание любезного Отечества выполнить. Раз уж оно о нас наконец-то вспомнило…

* * *

Опять за рыбу гроши! Двадцать седьмого быть в Сваляве — и хоть тресни, а будь! Спрашивается — что он забыл в этом Закарпатье накануне праздника? Понятно, раз требуют прибыть — значит, без него обойтись нельзя — но ведь за четыре дня до Нового года! Когда весь советск… тьфу, весь бывший советский народ закупает селедку для салата под шубой, шампанское и мандарины, пуская слюнки в предвкушении праздника! А ему — в путь, в путь, маленький зуав, труба зовёт…

Хотя, что тут возмущаться — приказ есть приказ, и выполнять его надлежит беспрекословно, точно и в срок, как бы ни хотелось встретить приход Нового года в этой уютной квартирке на окраине Варны, в тишине и неге…. Да, ЧТО есть приказ — во времена доисторические, в первый же день его военной службы, наглядно продемонстрировал старший сержант (нет, он тогда был ещё младшим) Федоренко. Тогда, помниться, суетливая и гомонливая толпа стриженых духов в необмятом новеньком обмундировании с только что, вкривь и вкось, пришитыми погонами, долженствующая, по идее, изображать строй, на приказ отца-командира "Разойдись!" отреагировала как-то вяло, безынициативно, с холодком, и разбежалась в разные стороны лениво и неуверенно. И, чтобы наглядно разъяснить бойцам, как надобно выполнять приказы, сержант Федоренко, вновь построив свой учебный взвод, вторично отдал ту же команду — сопроводив её, для пущей убедительности, действием, сиречь — метнув в самый центр строя тяжелую табуретку…. Надо сказать, что это был крайне эффективный метод убеждения!

Ладно, будем собираться. А ведь Новый год так хорошо был спланирован! Да и Рождество нынче у болгар… Они хоть и православные, а рождение Христа вместе с католиками празднуют, до них большевистские штуки-дрюки с календарём во времена оны не докатились. Бенчевы приглашали сегодня в гости на гуся по-родопски, домашнее вино и свежую брынзу с гор…. Теперь же всё летит к чертям собачьим, вдребезги пополам, как говорил тот Попандопуло из "Свадьбы в Малиновке"…. Эх, жизнь моя жестянка!

Хорошо хоть, все документы на фирму "Олена Трейд" успел оформить; вместо положенных по закону тридцати дней вся музыка заняла ровно трое суток, правда, две тысячи левов сверх всех официальных платежей пришлось заплатить наличными. За… хм… как бы это правильно сказать, чтобы не обидеть болгарских чиновников? За ускорение документооборота, вот. Зато теперь он может ехать в командировку совершенно официально, как коммерческий директор этой фирмы; генеральным в ней числится Васил Бенчев, сосед напротив (всех уговоров — один поход в ресторан!) — такие уж тут правила коммерческой деятельности. Одиссея, правда, малость раздражала необходимость за свой счет содержать чужие глаза и уши в сердце его собственной, купленной на его деньги (точнее, на деньги "Спецметаллснабэкспорта") фирмы — но, в конце концов, Васил был парень простой, без тараканов в голове, и мешать деятельности фирмы, по ходу, не собирался — но всё ж ему лучше поменьше знать о её деятельности! Официально мы будем заниматься экспортом в Турцию металлоизделий — вот пусть и думает, что мы сборные конструкции для строек союзникам по НАТО планируем впаривать. Меньше знаешь — крепче спишь…