Повелительное наклонение истории - читать онлайн книгу. Автор: Олег Матвейчев cтр.№ 67

И действительно, последние 48 лет жизни, то есть начиная с 1970 года, когда ему вручили нобелевку, он провел в самых комфортабельных условиях. Жил жизнью поп-звезды и миллионера с особняками и поместьями, творческой свободой, презентациями, тусовками высшего света, телеканалами, эксклюзивными интервью… Первые 20 с лишним лет то же самое: учеба, туристические путешествия. После лагерей 15 лет так же: творчество, чужие дачи, скандалы с писателями, путешествия по России за деньги жены. Остается несколько лет войны и лагерей. Но война была для всех, и для него как раз меньше, чем для других — даже ранения не было. А касательно лагерей, условия его жизни немногим отличались от условий жизни любого работяги на воле. И именно этого человека называют уникумом, человеком великой судьбы…

Можно подробнее поговорить о политических новациях и предложениях Солженицына типа «Как нам обустроить Россию», написанных в 1990 году. Начинает он с неистовых проклятий прошлому и живописует ужас, в котором мы находимся. Вспомните: тогда еще и рождаемость была выше смертности, и СССР был сверхдержавой, и ВВП России отдельно взятой был выше, чем в России сегодняшней в два раза… Про изношенность фондов и человеческий потенциал молчу, нам сегодня бы тогдашние ресурсы! Что он сказал бы, глядя на происходящее с Россией после 1990-х? А он молчал. Оно и понятно: многое из того, что делалось — делалось как раз по его рецепту. Творение сие многомиллионным тиражом распространилось как вкладка-брошюра в «Комсомольскую правду» не зря. Реформаторы взяли очень-очень многое из солженицынской программы на вооружение, многое и воплотили. И то, что наша страна развалилась, и вымирание пошло почти по миллиону в год, и то, что ВВП наш упал в два раза, и многие другие ужасы 1990-х — все это имеет истоком тезисы «пророка».

Солженицын начинает с главного вопроса — национального. С самого начала выступает за распад СССР и вообще против империализма, потому что «империя нам теперь не по силам». Царской России была по силам, при меньшем в три раза населении, а нам, оказывается, не по силам. Америке она по силам, хотя она весь мир стремится контролировать и эксплуатировать, а нам не нужна. Европа объединяется в Евросоюз, а нам надо ужаться до границ Московской Руси. Нам, оказывается, надо нацию, нам надо национализм вместо империализма… Знает, гад, в какое место целить!

Единственное, что может развалить многонациональную страну, — национализм. За идеи социализма или либерализма никто уже кровь проливать не будет, а вот за нацию — запросто. И именно этот опасный вирус Солженицын предлагает запустить. Ведь империя — это не просто амбиция, это высшая форма государства, призванная объединить разные народы во имя общей миссии, форма государства, стоящая над национализмами и семейно-клановой кровяной системой государства. Империя — это чисто идеальное государство, а не кровно-земное, как государство-нация. (Кровно-земной проект государства осуществляли фашисты с их лозунгом «крови и почвы»). Империя — это крайняя противоположность фашизма с одной стороны и маленького национализма мелких неисторических наций с другой стороны.

Но этого «пророк» не понимает, он говорит: откажитесь от амбиций и будете жить как в Японии! Да неужели нам и впрямь можно поставить Японию в пример? Кто из русских согласился бы стать японцем, норвегом, прибалтом, чехом? А ведь там везде жить комфортно, уютно и «сбережение народа» будет… Именно это подчеркивал Шмеман, когда упрекал Солженицына в любви к старообрядчеству.

Спор между Никоном и Аввакумом — это и есть спор о том, быть России великой империей или маленькой фольклорной страной. Никон хотел, чтобы наше христианство не отделяло нас от остального мира, а объединяло с ним. Он хотел, чтобы Россия стала лидером всего христианского мира, а не исповедовала особое христианство, которым можно гордиться наряду с другими, не похожими ни на кого феноменами: балалайками, матрешками, самоварами, лаптями…

Наш народ, в отличие от мелких народов и наро-диков, не ставит целью «сбережение», такая цель достойна мокриц и тараканов, настолько хорошо приспособленных к сбережению, что выживают даже при ядерной катастрофе. Наш народ привык жертвовать собой и рисковать в имя великого. Именно поэтому мы, а не японцы, были первыми в космосе. Мы, а не прибалты, уничтожили Гитлера, под которого легла вся Европа в порыве «самосбережения». Именно мы, а не норвеги, победили Наполеона. Именно мы, а не чехи, покорили и освоили шестую часть Земли, чего не смог сделать ни один народ в мире.

Я уж не стану приводить тут экономические аргументы выгоды империи: не зря объединяется Евросоюз. Сегодня экономика, чей рынок менее 500 миллионов человек, обречен на отставание и низший уровень жизни в сравнении с другими такими же экономиками. СССР с Восточной Европой имел шансы стать такой мировой конкурентоспособной агломерацией, а сейчас распавшееся пространство используют чужие транснациональные корпорации.

Далее, в «Как нам обустроить Россию» есть еще несколько «чудесных» советов: уничтожение вооружений и военного флота, который нам не нужен, отказ от финансирования космоса, который «подождет».

Когда это писалось, в области освоения космоса мы намного опережали американцев, имели больше спутников на орбите, в нашей власти был захват околоземного пространства и эфира со всеми современными коммуникациями. И это все действительно «подождало», было в загоне 10 лет…

Хорошо хоть «пророк» не посоветовал нам и от компьютерной революции отказаться, а то тоже могло бы «подождать». Сейчас мы много говорим об инновациях и хай-теке, но именно эти области, а они были тогда сосредоточены в оборонке и в космосе, именно эти локомотивы экономики Солженицын предложил для начала пустить под откос для «экономии денег». Я уж не говорю о «психологической пользе» вооружений.

Вот США: когда-то зарабатывала эта страна своим трудом, но сегодня вся в долгах и живет только за счет того, что весь мир так или иначе платит ей дань. И казалось бы, скинуть это ярмо с шеи всему миру, но нет, именно вооруженные силы и только вооруженные силы обеспечивают Америке ее нынешнее лидирующее положение. Всех бунтарей ждет судьба Югославии, Ирака, Афганистана… Американцы всегда знали, что доброе слово и пистолет лучше, чем одно только доброе слово, нам же Солженицын предлагает пользоваться только добрым словом…

Еще один источник денег для его реформ — большевистские лозунги «грабь награбленное», «отнять и поделить» все, что есть у КПСС… И вообще надо разогнать все государство, поменьше бюрократов и привилегий. Какие были привилегии в конце 1980-х? Черные «Волги»? Не видел он нынешних привилегий…

Разгон государства, невмешательство бюрократов в экономику, везде частный интерес, невидимая рука рынка — весь этот ряд советов мы тоже опробовали в 1990-е. Впрочем, Солженицын понимает, что все может закончиться анархией и даже ратует за некую сильную власть. Но как она сохранится в условиях предлагаемых им реформ всего и вся, он не говорит.

Стабильная власть — это ведь не нечто, что можно потрогать руками, это прежде всего символ, который у нас в голове, нечто, чему мы все решили подчиняться для порядка. Может даже для кого-то нечто святое, но во всяком случае нечто стабильное. Вот эту-то стабильность Солженицын и хочет разрушить всеобщей заменой всех руководящих кадров с отправкой их на земляные работы, всеобщим покаянием за некое прошлое, массой политических и экономических реформ, многие из которых есть простая смена названия.