Апокалипсис от Владимира - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Рудольфович Соловьев cтр.№ 24

Следовательно, деньги, получаемые представителями всех этих религий, и должны пойти на финансирование нашего приказа. Много я бы не стал брать, но традиционную десятину мы вполне можем потребовать.

Никиту эта идея порадовала, и, увидев, что я не возражаю, он приступил к ее осуществлению, что оказалось довольно просто, учитывая интегрированность традиционных религий в государственный механизм. Деньги потекли ощутимым потоком. Их было существенно больше, чем нам требовалось, и, чтобы не вводить Никиту в искушение ненадолго пустить деньги в оборот, я приказал все излишки отдать на помощь сирым и убогим. Причем задачи пришлось разделить. Контролем над финансами занималась Зоя Петрова — спокойная, полная барышня, которую не так интересовали вопросы мироздания, как схождение бухгалтерского баланса. В ее исключительной порядочности я мог и не сомневаться, как и в болезненном пристрастии к точности. Ее нахождение в команде не вызвало никаких нареканий даже у Эльги, так как по Зое было видно, что для нее никаких других мужчин на свете, кроме мужа, не существует. Ко мне она относилась как к высшему существу, зато всех остальных нещадно гоняла, заставляя заполнять бесконечные формы отчетности, и разжалобить ее не было никакой возможности.

Решать, кому достанется наша гуманитарная помощь, я снарядил Табриза Шахеди. Единственный мусульманин в нашей компании, Табриз занимался связями с общественностью и анализом публикаций о нашей нескромной деятельности. Он вел интернет-сайт, на котором в форуме шла очень оживленная дискуссия, и отслеживал весь мой график, чтобы, не дай Бог, что-то существенное не пропустить. Идеальный музыкальный слух и консерваторское образование Табриза привели к тому, что в нашем приказе всегда звучала музыка, достойная нашей миссии. Так что как сотрудники, так и просители чувствовали себя возвышенно. Но не только музыкальный слух Табриза был абсолютным Если он чувствовал в словах просителей фальшь, ему всегда становилось физически плохо. Каюсь, с моей стороны было довольно жестоко поручить ему распределение милостыни, но зато это был единственный шанс добиться уверенности в том, что деньги попадут по назначению.

Ребята в моей команде были молоды, никому еще не исполнилось и тридцати, и они были счастливы оказаться в числе избранных. Выбор пал именно на них не потому, что они были лучшими, просто я их знал по моему прошлому. Они не были ангажированы никакими кланами, их не знали широкие общественные массы, и их молодость позволяла им не мучиться вопросами о неизбежно грядущем Конце света. Никита был православным, Илья — евреем, а Табриз мусульманином. Хотя степень их религиозности я бы не стал преувеличивать, что тоже стало одним из плюсов при приглашении их на работу. Как-никак, излишний фанатизм может приводить к непредсказуемым результатам, а ежедневная совместная работа требует прогнозируемости.

Когда в руководстве страны узнали о моих кадровых решениях, представители администрации отнеслись к ним настороженно. У меня даже состоялся телефонный разговор с господином Фрадковым, за которым закрепилась слава не только технического премьер-министра, но и человека очень осторожного. Будучи старше меня по возрасту, он мог позволить себе бархатные, покровительственные нотки при общении:

— Ну что же вы так, Владимир, не посоветовавшись? Мы ведь волнуемся, можно сказать, переживаем за успех вашей миссии. Ведь весь мир сейчас смотрит на Россию. Такая честь — Даниил лично отправил вас именно к нам, то есть к вам. Ну, я имею в виду вашу историческую родину… То есть нашу общую родину…

Фрадков запутался и напряженно замолчал, восстанавливая дыхание и кислотно-щелочной баланс. С родиной действительно все не так просто. Воспитанный в советское время премьер с трудом расставался со стереотипами. В недавнем прошлом член КПСС, он теперь вынужден был на Пасху стоять церковную службу и даже изредка креститься. Хотя механические действия конечностями никак не сказались на его лингвистических клише. Учитывая национальность Михаила Ефимовича, а она, между прочим, такая же, как и у меня, фраза про «историческую родину», да еще и «нашу общую», сбивала с толку окончательно. О какой все-таки стране идет речь — России или Израиле? Но выяснять мне был недосуг.

— Уважаемый господин председатель правительства, — торжественно, как на параде, произнес я, — благодарю вас за участие! Правильно ли я понимаю, что у кабинета министров есть альтернативные кандидатуры?

— Конечно! Любой будет просто счастлив работать с вами! Как ни странно, слова Фрадкова не вызвали у меня ни малейшего сомнения.

— Кто-то конкретно уже высказал пожелания? — поинтересовался я.

— Не совсем так, но я мог бы рекомендовать вам Кудрина и в особенности Грефа. Они, знаете, очень способные люди.

— Хорошо, что вы не предложили Зурабова, а то бы народ точно решил, что я слуга Врага Человеческого! Ему в пару прекрасно подошел бы Чубайс.

Хитрющий Михаил Ефимович, не дрогнув голосом, заметил:

— О его кандидатуре я тоже задумывался.

— Вынужден вам отказать. Прекрасно понимаю ваш мудрый план сразу решить как собственную, так и мою проблему, но останусь при собственном выборе.

Михаил Ефимович продолжал еще что-то говорить в трубку, но я его уже не слушал. Не надо лезть ко мне с советами! Мой лучший советчик всегда рядом, лишь только я подумаю о нем. Никто не может сравниться с Даниилом. Единственная реальность — это общение с ним. Проявляются все цвета жизни, запахи, звуки, проявляются тайные смыслы, и жизнь приобретает высший смысл.

Все остальное лишь бледная тень — искаженная, плоская и скучная.

Пресс-конференция не случайно была назначена на пятидесятый день. Да разве что-либо происходящее в жизни случайно? Конечно нет. Пятидесятый день исхода из Египта — дата дарования евреям Торы, и на пятидесятый день произошло крещение учеников Христа Духом Святым. Я не претендую ни на какие параллели, но стоит отметить, что и Билл, находящийся с апостольской миссией в США, также назначил встречу с журналистами именно на этот день. Мы не сговаривались и даже не обменивались мыслями, настолько наши поступки подчинялись общей задаче и направлялись Даниилом. Я сразу понял, что день этот будет особым, так как с раннего утра перстень Даниила на моей руке налился багрянцем и надпись на нем замерцала холодным огнями: «Да приидет царствие мое».

Проснулся я рано. Я всегда в Москве просыпаюсь рано, точнее, я изо всех сил стараюсь открыть глаза раньше Эльги. Мне нравится засыпать и просыпаться, чувствуя ее тело. Я никак не могу насытиться ею! Что бы ни случилось днем, ночь отдана ей без остатка. Каждое утро, будучи не в силах сдержать себя, я накидываюсь на свою возлюбленную как зверь, тревожа ее сон поцелуями. Она единственная женщина в моей жизни, с которой я в полной мере понял значение слова «овладевать». Она не ропщет, более того, ее чувство ко мне столь же животно.

Дремучая, первобытная страсть!

Адам и Ева!

Для меня нет и не может быть другой женщины, а для нее не существует другого мужчины.