Как важно быть серьезным - читать онлайн книгу. Автор: Оскар Уайльд cтр.№ 6

Ищет в кармане записную книжку и карандаш.

Джек. Благодарю вас, леди Брэкнелл, я лучше постою.

Леди Брэкнелл (вооружившись записной книжкой и карандашом). Должна вам заметить, что вы не значитесь в моем списке подходящих женихов, хотя он в точности совпадает со списком моей близкой приятельницы, герцогини Болтон. Мы с ней как бы сотрудничаем в этом плане. Однако я готова внести вас в список, если ваши ответы будут по сердцу любящей матери. Вы курите?

Джек. Должен признаться, курю.

Леди Брэкнелл. Рада слышать. Мужчине нужно иметь какое-нибудь занятие. И так уже в Лондоне хватает бездельников. Сколько вам лет?

Джек. Двадцать девять.

Леди Брэкнелл. Самый подходящий возраст, чтобы обзавестись семьей. Я всегда придерживалась мнения, что мужчина, желающий вступить в брак, должен знать все или ничего. А вы — что вы знаете?

Джек (после некоторого колебания). Ничего, леди Брэкнелл.

Леди Брэкнелл. И это я рада слышать. Я не одобряю всего того, что мешает природному неведению человека. Неведение подобно нежному экзотическому цветку: дотроньтесь до него — и он завянет. Вся концепция современного образования в корне порочна. К счастью, — по крайней мере у нас, в Англии, — образование не оставляет ни малейших следов. Иначе оно представляло бы большую опасность для высших классов и, возможно, привело бы к насилию на Гроувенор-сквер [9] . Ваш доход?

Джек. От семи до восьми тысяч в год.

Леди Брэкнелл (делает пометки в записной книжке). В недвижимости или в капиталовложениях?

Джек. Главным образом в капиталовложениях.

Леди Брэкнелл. Это меня устраивает. От земли ни доходов, ни удовольствия: всю жизнь платишь налоги, и даже после смерти с тебя их дерут. Земля дает положение в обществе, но мешает поддерживать его на должном уровне. Такова моя точка зрения на недвижимость.

Джек. У меня есть загородный дом и при нем, естественно, земельный участок — где-то около полутора тысяч акров, но это не основной источник моих доходов. У меня такое впечатление, что пользу из моего поместья извлекают одни только браконьеры.

Леди Брэкнелл. Загородный дом! А сколько в нем спален? Впрочем, это может быть выяснено потом. Надеюсь, у вас есть дом и в Лондоне? Такая девушка, как Гвендолен, с ее простыми, неиспорченными вкусами, вряд ли сможет поселиться в деревне.

Джек. У меня есть дом на Белгрейв-сквер [10] , но его снимает на ежегодной основе леди Блоксем. Естественно, я могу в любое время отказать ей, предупредив за полгода.

Леди Брэкнелл. Леди Блоксем? Не знаю такой.

Джек. Она почти не выходит из дому. Ей уже очень много лет.

Леди Брэкнелл. В наше время это еще не гарантия благопристойного поведения. А какой номер на Белгрейв-сквер?

Джек. Сто сорок девять.

Леди Брэкнелл (недовольно качает головой). Немодная сторона. Так я и знала — что-то будет не так. Впрочем, это легко изменить.

Джек. Вы имеете в виду моду или сторону?

Леди Брэкнелл (строго). При необходимости — и то, и другое. А каковы ваши политические воззрения?

Джек. Боюсь, никаких. Я либерал-юнионист [11] .

Леди Брэкнелл. Ну, это почти то же самое, что и тори [12] , которые постоянно бывают у нас на обедах, — во всяком случае, на вечерах… Надеюсь, вы не разделяете взглядов радикалов? [13]

Джек. Я не поддерживаю теории классовой борьбы и против того, чтобы противоставлять друг другу всякие расы да классы. Надеюсь, вы это имеете в виду, леди Брэкнелл?

Леди Брэкнелл. Пожалуй… Гм… Ваши родители живы?

Джек. Нет. Я потерял обоих родителей.

Леди Брэкнелл. Обоих?.. Потерю одного из родителей еще можно рассматривать как трагедию, но потеря обоих, мистер Уординг, — это уже небрежность. Кем был ваш отец? Судя по всему, человеком со средствами. Принадлежал ли он, пользуясь языком радикальных газет, к сливкам торгового мира или же происходил из аристократической семьи?

Джек. Боюсь, что не смогу ответить на этот вопрос. Я не совсем точно выразился, леди Брэкнелл, сказав, что потерял родителей. Было бы вернее сказать, что родители потеряли меня… Так что я не знаю своего происхождения. Я… словом, я найденыш.

Леди Брэкнелл. Найденыш!

Джек. Меня нашел покойный мистер Томас Кардью, весьма добросердечный и щедрый джентльмен. Он дал мне фамилию Уординг, потому что у него в кармане в тот момент был билет первого класса до Уординга. Это городок в графстве Суссекс. Морской курорт.

Леди Брэкнелл. И где же вас нашел этот добросердечный джентльмен с билетом первого класса до Уординга?

Джек (серьезно). В саквояже.

Леди Брэкнелл. В саквояже?

Джек (еще серьезнее). Да, леди Брэкнелл. Я был найден в саквояже, довольно большом черном кожаном саквояже с ручками, — словом, в самом обыкновенном саквояже.

Леди Брэкнелл. И где же именно этот мистер Джеймс… или, как его там, Томас Кардью нашел этот обыкновенный саквояж с ручками?

Джек. В камере хранения на железнодорожном вокзале Виктория. Ему выдали этот саквояж по ошибке вместо его собственного.

Леди Брэкнелл. В камере хранения на вокзале Виктория?

Джек. Да, на Брайтонской платформе.

Леди Брэкнелл. Платформа не имеет значения. Мистер Уординг, должна вам признаться, я несколько смущена тем, что вы мне только что сообщили. Родиться или пусть даже быть найденным в саквояже, независимо от того, были ли у того ручки или их не было, представляется мне попранием всех правил приличия, относящихся к семейной жизни. Это напоминает мне худшие эксцессы времен Французской революции. Я полагаю, вам известно, к чему привел этот злополучный мятеж! А что касается места, где был найден саквояж, то, хотя камера хранения вокзала и может служить местом, где сохраняются в тайне факты нарушения общественной морали — а для этого ее использовали, я полагаю, немало раз, — едва ли она может обеспечить прочное положение в обществе.