— Позвольте поблагодарить вас, мисс Нулан, что вы смогли прийти сюда сегодня, — вежливо начал помощник окружного прокурора. — Будьте добры, назовите ваше полное имя и фамилию. Это необходимо для протокола заседания.
— Амелия Вэр Нулан.
— Это ваша девичья фамилия?
— Да. Я решила вернуть ее себе сразу после развода с Джереми.
Джексон слегка улыбнулся:
— В нашем штате фамилия Нулан известна многим.
— Благодарю вас, сэр.
Джексон снова улыбнулся и, обернувшись, посмотрел туда, где за отдельным столиком сидели обвиняемый и его адвокат.
— Скажите, пожалуйста, мисс Нулан, вам знаком ответчик?
Впервые с тех пор, как она вошла в зал суда, Амелия посмотрела на Уилларда Стронга. Он сидел, опустив мясистые плечи, и мрачно смотрел на нее исподлобья. Лоб у него был массивным и низким, а глубоко посаженные глаза излучали угрозу. Уиллард был аккуратно причесан и даже одет в костюм, который выглядел бы достаточно прилично, не будь он ему мал минимум на размер, а то и на два. Однако это обстоятельство не казалось Амелии ни комичным, ни нелепым. Напротив, от всей его неподвижной фигуры так и веяло грубой, почти животной силой и опасностью.
— Да, — подтвердила Амелия, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Нас познакомил Джереми.
— Не припомните, когда именно это произошло?
— Двадцать второго февраля 2011 года, — без промедления ответила она.
— Вы запомнили точную дату? Почему?
— В этот день моему старшему сыну Хантеру исполнилось четыре года.
— Не могли бы вы рассказать суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с ответчиком?
— Тогда… тогда мы с Джереми уже жили отдельно, хотя еще не были разведены официально. До конца бракоразводного процесса я была назначена временным опекуном обоих наших сыновей. Я разрешила Джереми прийти на день рождения к Хантеру. Но он заявился не один. С ним были Уиллард и Дарлен Стронг.
— Вам приходилось встречаться с этими людьми раньше?
— Нет, никогда, но их имена были мне знакомы. Джереми их часто упоминал.
— Как бы вы описали их в тот день? Как они выглядели?
— Вы имеете в виду…
— В каком состоянии все трое приехали на день рождения вашего сына?
— Они были пьяны.
Адвокат Стронга вскочил:
— Протестую, ваша честь!
— Хорошо, я попробую перефразировать вопрос, — быстро сказал Джексон, прежде чем судья успела вмешаться. — Скажите, мисс Нулан, не показалось ли вам, что все трое ваших гостей выпили слишком много спиртного?
Глизон попытался снова заявить протест, но судья жестом остановила его:
— Пусть мисс Нулан ответит.
Джексон сделал Амелии знак продолжать.
— Ну, я уже видела Джереми пьяным, — сказала она. — И не один раз. Некоторые люди, когда выпьют, бывают очень веселыми и пытаются шутить, но Джереми был… другим. Совершенно другим. Он становился угрюмым, раздражительным и… В общем, как только он приехал, я сразу разглядела знакомые признаки. Его глаза налились кровью, а улыбка была больше похожа на… на злобную ухмылку. И он вел себя агрессивно. Правда, в тот день он и Стронги много смеялись, но совершенно не к месту, и… — Амелия ненадолго замолчала, с трудом подыскивая слова, чтобы описать поведение мужа в тот день. — В общем, они смеялись совершенно без повода, как смеются перебравшие алкоголя люди.
— В каком часу они приехали к вам? — мягко спросил Джексон.
— Мы начали праздновать день рождения в двенадцать… В двенадцать дня, — уточнила она. — Джереми и Стронги приехали минут за пятнадцать до этого.
— Скажите, мисс Вессон, когда вы заметили признаки опьянения, вы сделали замечание вашему бывшему мужу?
— Да.
— И что он сказал в свое оправдание? Как объяснил, что напился еще до полудня?
— Джереми сказал, что они приехали с какой-то вечеринки, которая состоялась накануне. Мол, они веселились всю ночь и еще не протрезвели.
— Они? — снова задал вопрос Джексон. — То есть ваш бывший муж, мистер Стронг и его жена?
— Протестую! — снова подал голос адвокат Уилларда. — Обвинитель задает свидетелю наводящие вопросы.
Судья удовлетворила протест, но Джексон все же сумел добиться того, чего хотел: присяжные поняли, что в упомянутой вечеринке принимали участие только трое — супруги Стронг и Джереми Вессон.
Краешком глаза Амелия заметила, что Уиллард наклонился к своему адвокату и что-то пробормотал. В ответ Глизон решительно покачал головой, словно призывая подзащитного к молчанию. Что́ сказал Стронг, Амелия не расслышала, но не сомневалась, что это вряд ли был комплимент.
— Итак, — продолжал тем временем обвинитель, — мы выяснили, что ответчик, его жена и ваш бывший супруг появились на дне рождения вашего сына в совершенно неподобающем для детского утренника состоянии. Будем считать сей факт установленным. Надеюсь, ни у кого из уважаемых присяжных нет на этот счет никаких сомнений. А теперь, мисс Нулан, не могли бы вы рассказать суду, что случилось дальше.
Амелия прикрыла глаза и на мгновение задумалась: перед ее мысленным взором снова промелькнула злобная гримаса Джереми.
— Я попросила их уехать, — сказала она тихо. — К тому времени начали собираться и другие гости, но они пока находились в саду, а я… Я не хотела, чтобы кто-то из них видел Джереми в таком состоянии. Мне было стыдно за него и за себя.
— Как ваш бывший муж отреагировал на вашу просьбу?
— Разозлился. Он сказал, что имеет право повидаться с сыном в день его рождения и я не посмею ему помешать.
Глизон снова вскочил:
— Ваша честь, я протестую! Какое отношение имеют эти показания к расследуемому делу?
— Самое прямое. Я это докажу, если ваша честь позволит задать свидетельнице еще несколько вопросов, — мгновенно парировал Джексон.
— Протест отклоняется, — решила судья и попросила Джексона продолжать. Кивнув, обвинитель снова повернулся к Амелии.
— Что ж, мисс Нулан, давайте не станем тратить время и заодно побережем нервы уважаемого адвоката защиты, — проговорил он с легкой усмешкой. — Расскажите суду, чем закончилось ваше столкновение с бывшим мужем.
— Я сказала Джереми, что он слишком пьян, чтобы нормально общаться с детьми — да и с другими гостями тоже. После этого я еще раз потребовала, чтобы он немедленно уехал. Но Джереми отказался наотрез. Мне даже пришлось пригрозить, что я вызову полицию, а потом получу судебное предписание, запрещающее ему приближаться к детям.
— И как он отреагировал на угрозу?
— Он… он буквально взбесился. Начал ругаться и обзывать меня всякими словами. Еще Джереми сказал, что наши сыновья — это его плоть и кровь и он никому не позволит встать между ним и детьми. В общем, сцена получилась очень некрасивая.