Цепь измен - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Стимсон cтр.№ 70

Я, наконец, обретаю способность говорить:

— Так чего тебе нужно, мама? Взыскуешь примирения на смертном одре?

— О нет, милый, я приехала не из-за себя. Во всяком случае, ты тут ни при чем. Должна признаться, мне хотелось повидать внуков. Особую слабость я питаю к Кэтлин — у нее мужества больше, чем у всех мужчин в нашей семье, вместе взятых.

Улыбаюсь иронии — отзвуку собственных мыслей в мамочкиных словах.

— Нет, Уильям. Я приехала, потому что должна тебе кое-что рассказать.

— Извини, если разочарую тебя, только мне плевать, что за груз ты мечтаешь снять со своей несчастной души, прежде чем откинешься, — холодно отрезаю я, вставая с кресла. — У меня пропала дочь. В настоящий момент облегчение твоей души — последнее, что меня заботит. Какую бы чепуху ты себе в оправдание ни приготовила, оставь ее при себе. Я же надеюсь в следующий раз увидеть тебя уже в деревянном ящике.

Она твердо смотрит на меня.

— Я здесь не для того, чтобы облегчить душу, милый. Это у тебя проблемы.

Я презрительно складываю на груди руки, ожидая продолжения.

— Мне прекрасно известно твое мнение обо мне, Уильям. Ты обозначил его достаточно четко. Я наблюдала, как ты превращаешь отца в святого, в то же время пихая меня в противоположном направлении. Я сидела, сложа руки, и наблюдала, как ты поганишь свою жизнь, потому что ты бы все равно не стал меня слушать. — Она отмахивается от этой мысли. — О нет, я говорю не об «Эшфилд пиар» — тут ты в точности повторил мою ошибку, отдав все силы компании: и, разумеется, не безрезультатно. Я о твоем браке. Ты больше похож на меня, чем можешь вообразить.

У меня на загривке волосы встают дыбом.

— Последние семь лет я только и занимаюсь тем, что пытаюсь удержать жену от самоубийства. А ты сама довела отца до него!

— Тебе лишь хотелось бы в это верить, Уильям. И быть может, тут есть крупица правды. Но твоя истинная проблема в том, что в глубине души ты винишь не меня — а себя.

Я чувствую, как из моих легких уходит воздух. Сдувшись, словно проколотый шар, опускаюсь на край кровати.

— Проще некуда — заявить, что не кто иной, как я, своими разговорами довела твоего отца до могилы. Не сомневаюсь, ты мусолишь именно эту версию. Вся беда в том, что такое не стереть. Ты до сих пор винишь в его смерти себя. Потому ты и женился на Бэт.

— Ах, ну пожалуйста! Не надо кормить меня своими долбаными фантазиями на психологические сюжеты, — огрызаюсь я — впрочем, не слишком убедительно. — Ты ни малейшего понятия не имеешь…

— Уильям, ты не должен был винить себя за то, что сделал твой отец.

— Черт тебя побери! Я сам прекрасно знаю! Ты столкнула его в пропасть — не я! Только и твердила ему, что он неудачник, только и разглагольствовала о том, какой он бесполезный и жалкий…

— Когда?

— Что «когда»?

— Когда ты слышал, чтобы я ему такое говорила?

— Господи, да какая теперь разница? — Я резко склоняюсь вперед, обхватив голову руками. — Что бы он там ни хотел услышать, я не смог ему сказать; и вот он разметал свои мозги по всей комнате — конец фильма! И не нужно мне тут разводить университетскую психологическую чушь, ма! Я обрюхатил женщину и женился на ней. Забудь бред об искуплении. Она залетела, я совершил благородный поступок. Я и понятия не имел, что являюсь чертовым магнитом для самоубийц, пока не стало слишком поздно.

— Никогда не слышала подобной глупости. Вот уж воистину магнит для самоубийц! Все дело в болезни, ты же знаешь…

— Какой болезни? О чем это ты?

— Уильям, твой отец страдал маниакальной депрессией. Я резко вскидываю голову.

— Нет. Я бы… не может быть — я же знаю, что такое маниакальная депрессия!

— Тогда тебе должно быть все ясно. Я думала, ты понимаешь. Оказывается, у него это наследственное, — хотя, конечно, я узнала обо всем только после его смерти. Разбирая вещи, я откопала на чердаке старую семейную фотографию. В заднем ряду стоял мальчик — у него был не вполне нормальный вид. Еще у твоего отца была тетка, которую держали взаперти; она умерла еще в молодости. — Мама горько усмехается сама себе. — Я думала, что смогу спасти его. Вот видишь, не такие уж мы и разные.

Я бы знал. Не верю.

Не мог же я так ошибаться.

Пытаюсь дать отпор:

— И ты ждешь, что я поведусь?

— Меня можно назвать кем угодно, только не лгуньей.

Мысленно возвращаюсь в детство, смотрю на него через призму своей жизни с Бэт. Неординарность отца кипит энергией — бесконечные неоконченные прожекты «сделай сам». Временами — необъяснимо-мрачное настроение: «У твоего папы выдался тяжелый день. Пусть поспит». Дважды — я тогда был еще совсем маленьким — отец пропадал на несколько месяцев: быть может, лежал в клинике — теперь приходит мне в голову.

О Господи милосердный. Если моя мать выдержала хоть половину того, с чем мне пришлось смириться, живя с Бэт…

Молчание между нами затягивается.

— Твой отец не был глупцом. Он знал: не все мои слова были сказаны всерьез; он понимал, что меня злил не он сам, а его болезнь. И все же многого мне не следовало говорить. В этом смысле, быть может, на мне и лежит часть вины. Но ты ни в чем не виноват. Потеряв работу, твой отец перестал пить лекарства. Ты прожил с Бэт достаточно долго и понимаешь, что это означает. Никакие твои слова или поступки не изменили бы ситуацию.

Лекарства?

В том не было моей вины?

В том не было моей вины…

— Уильям, я потратила больше тридцати лет, пытаясь исправить неисправимое, — пылко продолжает моя мать, хватая меня за рукав. — Эти попытки превратили меня в нечто неузнаваемое, снедаемое гневом и горечью. В конце концов, я стала срываться не оттого, что ненавидела твоего отца, а оттого, что ненавидела перемены, произошедшие со мной из-за его болезни. Не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку, сын. Не хочу, чтобы ты стал желчным и ворчливым. Знаю, тебе нужно принимать во внимание детей, но не делай того, что делала я: не становись предметом их презрения.

Я стряхиваю ее руку, но без злобы. О Господи, да мы все просто находка для психиатра. А я-то полагал, что это женщины выбирают себе мужей по примеру отцов.

Конечно, она права. Она не понимает лишь одного: слишком поздно. Я уже ненавижу себя. По натуре я однолюб. Я верю в честность, преданность и любовь. И при этом большую часть жизни я изменял жене.

Моя мать с трудом пытается подняться, опираясь на трость с серебряным набалдашником. Вдруг я потрясенно осознаю, как сильно она сдала.

— Бэт хорошая женщина, — веско заявляет она. — Но не для тебя.

Я начинаю хохотать, не веря своим ушам.

— Ну и змеюка же ты подколодная! Все эти годы она вела себя с тобой честно, позволяла видеться с детьми, привезла с собой в Париж, а ты теперь советуешь мне ее бросить!