Цепь измен - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Стимсон cтр.№ 12

— Как ваша жена, Уильям? — участливо спрашивает Дэн. Ему двадцать три года. Стало быть, он слишком взрослый, чтобы звать меня мистером Эшфилдом. Достаточно взрослый, чтобы запускать руку в карман джинсов моей семнадцатилетней дочери.

И как это Кейт умудрилась уговорить меня нанять Дэна для разработки нового логотипа фирмы…

— Просто переутомилась, — неохотно выдавливаю я. — Крепкий здоровый сон — и все будет в порядке.

— Пап, нужно обратиться к доктору Стоуну, — настаивает Кейт. Высвободившись из объятий Дэна, она принимается заваривать чай. — С самого Рождества ей становится хуже с каждым днем. Необходимо снова сменить лекарства.

Дэн чмокает Кейт в лобик. Я знаю: он только и думает, как бы трахнуть мою дочь. Если, конечно, уже не трахнул.

В кухню, толкнув лапами дверь, врывается Каннель; Кейт садится на корточки и зарывается лицом в шелковую золотистую собачью шерсть.

— Хочешь отведать очень-очень подгоревшего мяса? — спрашивает она у пса. — Папочка встал посреди ночи, чтобы приготовить его специально для тебя, да, Каннель?

— Мне нужно идти, — говорит Дэн. — Я обещал помочь с подготовкой выставки. Некоторые скульптуры чертовски тяжелые.

— Увидимся в пятницу?

— Кейт, я не смогу. У меня урок рисунка с натуры с первокурсниками, забыла? Он важен для моей преподавательской карьеры. Может, в субботу? Я тебе позвоню.

Кейт угрюмо пожимает плечами.

Дэн бросает на меня взгляд поверх ее головы, как бы говоря: ох уж эти женщины! Но Кейт не «женщины» — Кейт моя дочь! И я не хочу, чтобы какой-то долбаный похотливый препод рисования в драных джинсах и футболке в обтяжку с надписью «Здесь страна телок» — Господи Боже мой! — закатывал в моем присутствии глазa, как будто мы закадычные дружки: мол, ах, все девчонки вечно пытаются привязать тебя; регулярный секс, конечно, хорош, но ведь парню нужно и погулять немножко, верно?.. Какого хрена он о себе возомнил? Если он только пальцем ее тронет, я…

— Пап, ради Бога, — раздраженно одергивает меня Кейт, вставая, — Не отрывайся от действительности, ладно? Я говорю: помоги мне, отнеси маме чай.

— Извини, Кит-Кат. — Я треплю ее по волосам. — Нелегкий выдался денек.

Она сердито отталкивает мою руку.

— Отстань, пап. Я позвоню и закажу пиццу, ладно? Знаешь, в холодильнике, по ходу, мышь повесилась. Ты вроде за покупками собирался.

— Пицца — отличная идея. Поеду по магазинам в выходные.

— Да уж, постарайся. Звонил Бен. Сказал, что приедет в субботу. И Сэма заберет из школы. Ты же знаешь, какой он прожорливый. Говорит, что в универе кормят еще хуже, чем в школе.

— Заметано.

— Если ты не купишь каких-нибудь гамбургеров и чипсов, он просто…

— Кейт, я же сказал: все сделаю, — раздраженно обрываю я. — Слушай, иди закажи пиццу, а я попробую убедить маму выйти из спальни. По-моему, у нее весь день маковой росинки во рту не было.

— Вряд ли ей удалось бы отыскать что-нибудь съестное, — ворчит Кейт, вылетая из кухни.

Беру чашку чая для Бэт и выхожу; по дороге наверх останавливаюсь, чтобы расправить загнувшиеся края картинки на стене. Вот только этого всего мне сейчас не хватало! Элла вбила себе в голову, что нужно поехать в Америку и развеять чертов прах Джексона в Калифорнии, или в Каролине, или откуда он там родом. Стало быть, пройдет несколько недель, не меньше, прежде чем я снова ее увижу. Если вообще увижу. Неизвестно еще, как она поведет себя, когда уляжется потрясение и до нее действительно дойдет вся суть случившегося.

Кейт права: Бэт необходимо снова отвести к Стоуну. Все мы отлично усвоили: если не уничтожить болезнь в зародыше, Бэт погрузится в депрессию, а потом — что едва ли не хуже — маятник качнется в противоположную сторону. Ею овладеет сверхъестественный, маниакальный энтузиазм — она примется носиться по дому, неистово все прибирая, намывая и крася, пока не рухнет наземь, словно подбитый самолет. В прошлой маниакальной фазе Бэт умудрилась за счет моей компании «Амекс» взять напрокат за сорок девять тысяч фунтов вертолет. К счастью, в агентстве работают чуткие люди.

— Бэт? — Я оглядываю опустевшую комнату.

Ставлю чай на прикроватную тумбочку. Дверь в ванную закрыта, оттуда доносится шум воды. Может, ей лучше и она решила принять душ?

И тут я замечаю на полу пустой пузырек из-под валиума.

— Бэт! — принимаюсь судорожно дергать дверную ручку. — Бэт!

«О Боже, неужели она — возьми себя в руки — о Боже милосердный, только не это опять, не в мое дежурство! О Боже, нет…»

С третьей попытки дверь поддается — я просто выбиваю ее своим весом, дерево рассыпается в щепки.

Поначалу мне кажется, что ванна пуста. Горячая вода хлещет через край ванны. Я погружаю ладонь в воду, чтобы выключить кран, оскальзываюсь на черно-белой шахматной плитке и едва не падаю в воду. Твою мать!

Секунду смотрю на Бэт и не верю своим глазам.

Моя жена лежит на дне ванны под полуметровым слоем воды. Ее голубые глаза смотрят вверх невидящим взором; я сразу понимаю, что она мертва.

Я не жертва, постоянно твердит мне доктор Стоун. Я не жертва, я пациент.

Если кто-то здесь и жертва, так это Уильям. Я знаю, что люблю его. В общем-то я совершенно уверена: я люблю его гораздо больше, чем он меня. Вся штука в том, что большую часть времени я этого не чувствую, а следовательно, не могу проявить своих чувств.

Все дело в лекарствах. Я вообще почти ничего не чувствую.

— Бэт, я ушел! Все будет хорошо, правда, родная?

Ничего. Теперь меня ничто не задевает.

— Дорогая! Кейт сегодня весь день будет у Дэна готовиться к экзаменам, заскочит домой ближе к полудню, проведать тебя. Еще я поставил в духовку мясной пирог, через пару часов его достанешь.

Если бы у меня был выбор между вот таким сорок одним годом бесцветной, губительной для души пустоты, безжизненной и лишенной всякого чувства, и небытием вообще…

— Ну ладно. Мне пора. До скорого. Не забудь про духовку.

Свернувшись в клубочек на кровати, наблюдаю, как зыбкое зимнее небо меняет цвет с черного на серый. Я многое позабыла — неудивительно, учитывая все таблетки и шокотерапию, которые перенесла, — и все же помню до мелочей миг нашей встречи: он прокручивается передо мной как любимый музыкальный клип: шершавый твид юбки, жаркий и колючий на поясе, «стрелка» на новеньких колготках, гуашевая абстракция на папирусе, которую я как раз вешала, когда Уильям появился в выставочном зале. Я могла бы пересказать дословно наш разговор — он завязался, когда Уильям подошел, чтобы помочь мне выровнять картину… и уравновесить меня саму. Слово в слово.

Я сразу поняла: это для него я хранила себя в чистоте столько лет. Иногда я жалею, что мне не с кем было его сравнить. А потом вдруг думаю: с чего бы? Какой был бы в этом прок? Если бы он оказался хуже в постели (впрочем, я не вполне понимаю, что значит «хуже». Оно измеряется в количестве оргазмов? Или минут, затраченных на прелюдию? Или зависит от того, заваривает ли он после для вас чашку чая?), разве я не чувствовала бы себя немного расстроенной, разочарованной — как во второй день распродажи в универмаге, когда все вещи красивых расцветок раскуплены и остались только грязно-коричневые и серые? И что толку, если бы он был лучше? Я бы просто сожалела о времени, потраченном на других, которые никуда не годились.