Хищная книга - читать онлайн книгу. Автор: Мариус Брилл cтр.№ 87

До тех пор Миранда всегда воображала, что ее плотская любовь с рыцарем на белом коне окажется настолько далека от обычных человеческих чувств, что будет неизъяснимой, сведется к многоточию… к которому прибегало так много моих застенчивых романтических коллег в библиотеке. Или, хуже того, это будет пестрое собрание стыдливых метафор, от его восставшего «мужского естества» и «цветка ее скромности» до «корня страсти», проникающего в «грот наслаждений». Но чтобы у вас создалось хоть какое-то впечатление о значении того, что было у них дальше, я вынужден буду обратиться к повседневному лексикону Миранды: это его «член» встал, и ее «штучка» промокла. Примитивно, быть может, но что плохого в том, чтобы признать и принять этот низменный, и грязный, и чисто биологический, и радостный акт слияния плоти и ее жидкостей?

Может быть, если бы Миранда вспоминала это событие позже, она дала бы ему более возвышенное название, например: «заниматься любовью». Или, приняв мужскую точку зрения, просто: «заниматься сексом». Как бы то ни было, тогда, когда это произошло, они были лишь двумя сторонами одной монеты, на которую, какой ее стороной ни поверни, купишь ровно столько же сладких пряников. То, что произошло, для Миранды не имело названия; это было экстатическое выражение ее чувств, которые она больше не могла вмещать в слова и жесты.

А как это виделось мне, с моей боковой прикроватной линии? Ну, когда на это смотришь со стороны, это настоящая порнография. Она была порнозвездой, а он был жеребцом. Но как мне еще было на это смотреть? Я выполняю свое назначение. По крайней мере, с помощью порнографии, как фетиша, книга, вообще-то считающаяся вещью бездушной и неодушевленной, способна возбуждать реальный отклик. Итак.

* * *

Ко времени возвращения Миранды и Фердинанда в свою спальню ветер сотрясал оконное стекло, а дождь задумчиво в него барабанил. Когда Фердинанд закрыл входную дверь, ни он, ни Миранда не потянулись к выключателю. По всей комната как живые бегали неяркие отсветы уличных фонарей, отраженные от волн внизу, они безмолвно скользили по стенам и потолку, над кроватью, вспыхивали в зеркале. Сияние этих волшебных лучей струилось по его лицу, оно лилось на лицо Миранды, дробилось в бриллиантах дождевых капель на стекле. Это нежное свечение ласкало двоих, глядящих друг на друга и молча, жадно целующихся.

Когда руки Фердинанда скользнули ей на ягодицы, он вдруг остановился. На один панический миг Миранда подумала, что он только сейчас осознал абсолютную необъятность ее грандиозной тазовой сферы. Но он одними губами шепнул ей на ухо:

— Сними их.

Миранда не стала возражать. Тихонько отступив на шаг назад, нагнулась, всунула большие пальцы вдоль бедер под подол облегающего платья и под пояс трусиков и плавно потянула те вниз, пока они сами не соскользнули на лодыжки и туфельки. Она выпрямилась, и Фердинанд нежно придержал ее за плечи; найдя эту опору, она успешно высвободила ноги из эластичных кандалов. Оставшаяся без белья Миранда, ощутив повеявший в промежности холодок, вдруг поняла, насколько промокла ее «штучка».

И снова теплые губы Фердинанда страстно приникли к губам Миранды, но он уже твердой рукой вел ее назад и усадил на краешек кровати. Тогда их уста расстались, и он повел дорожку поцелуев вниз, через подбородок к шее и к груди, насколько Миранде удалось обнажить ее в этом платье. Встав на колени у ее ног, Фердинанд принялся медленно и осторожно закатывать вверх тесное черное платье, постепенно обнажив ноги, такие длинные, такие белоснежные в бесцветном сумеречном освещении. Следуя за мучительно и блаженно медленным отступлением края платья, все больше открывающего бедра, Фердинанд то порхающими, то замирающими прикосновениями теплого влажного языка намечал на ее теле путь, ведущий вверх и внутрь. Миранда легла на спину и с закрытыми глазами стала наслаждаться его перемещениями. От ее замечательной точеной лодыжки вдоль голени, через коленную чашечку и по бескрайней равнине бедра. Сначала одна нога, потом другая, и горячий кончик его языка обжег ее между ног. Миранда лежала беспомощно, ощущая это неспешное, текучее, дразнящее продвижение, томительно желая его неминуемого завершения и сантиметр за сантиметром разводя ноги по мере того, как они избавлялись от стягивающих оков черного платья.

В кои-то веки Миранда рассталась с защитным футляром своего самоконтроля. Она уже не тревожилась, не слишком ли волосатые у нее ноги, и чем там пахнет ее тело, она просто таяла в невыносимом предвкушении, раскрываясь перед Фердинандом, маня его все ближе и ближе. И вот наконец-то она почувствовала, что валик задранного вверх платья перекатился через ее лобок, а Фердинанд, не отрывая от нее губ и языка, раздвинул ей ноги еще шире, так что она уперлась туфельками в край кровати, зарывшись каблуками в покрывало. Теперь, точно, теперь. Но Фердинанд, обманывая ее желание поскорее почувствовать более ощутимое прикосновение к ее сочащейся «штучке», начал целовать те маленькие припухлости на внутренней стороне бедер, сантиметрах в двух ниже промежности, которые соприкасались, когда она стояла. Теперь она ощущала его твердый подбородок, немного ее щекочущий, придвигающийся все ближе и ближе. Клитор Миранды набух, затвердел, изнывая в ожидании, когда до него дотронутся. Не может быть, что это не произойдет очень скоро.

Потом, когда она уже не представляла, как можно развести ноги еще шире, когда бицепсы Фердинанда находились под ее ляжками, а ладони — на поясе, это произошло. Он провел снующим влево-вправо языком по ее клитору, и Миранда застонала. Язык двигался кругами, он поднимался снизу вверх и снова опускался вниз, скользил вокруг эрегированного клитора, подталкивал его, подминал под себя, гладил, сначала медленно, потом все быстрее. То и дело Фердинанд обхватывал его горячими губами и легонько втягивал в рот, так что Миранде ее клитор казался распухшим до неимоверной величины. И все это время Фердинанд продолжал подтягивать платье вверх, через живот, через груди, пока оно не скаталось в тоненький круговой валик под мышками. Его энергичный язык все ускорялся, обводя клитор и пробегая вдоль половых губ. Миранда, чувствуя пульсации нарастающего возбуждения, жаждала его проникновения внутрь. А ладони Фердинанда устремились по животу к лифчику, втиснулись под него и передвинули его выше, туда же, куда и платье. Миранда, скрестив руки, захватила платье и лифчик и сдернула их с себя через голову. Она была голой, груди в руках Фердинанда налились, соски стояли торчком. «Штучка» так увлажнилась, что источала влагу вниз, по расщелине между ягодицами. Миранда толчками подавалась навстречу его губам в ритме с движениями его языка. Внутрь и наружу, все быстрее и быстрее. Она открыла глаза и увидела отблески света, порхающие вокруг, как крылья бабочки, голова кружилась, все куда-то уплывало от Миранды в ее беспомощности, и только накатывало наслаждение близящегося оргазма. Быстрее, сильнее, еще, еще, он приближается, он неизбежен, это… И тогда, мгновенно, словно внутри нее вспорхнул рой бабочек, от влагалища полетевших через живот и достигших каждого нервного окончания в ее теле, Миранда почувствовала, что кончает, почувствовала натяжение лопнувшей струны, и вся рассыпалась на осколки, падающие вниз, в бездну, в какую-то ватную бездну, которая ласково ее приняла и в которой она осталась лежать грудой ненужного хлама.