Белки в Центральном парке по понедельникам грустят - читать онлайн книгу. Автор: Катрин Панколь cтр.№ 74

— Ну вот… — оживилась Гортензия, протягивая тарелку, она метила на большой красный кусок мяса. — Название моего шоу на две витрины: Rehab the detail… «Реабилитация детали». По-английски это лучше звучит. А так сразу на ум приходит клиника для наркозависимых…

Она утащила несколько маленьких жареных картошек, горсть фасоли, добавила соус, облизнулась, сладострастно взглянув на дымящееся блюдо, и продолжила:

— Я обошла все здания эпохи барона Османа, похожие здания. Гэри — свидетель…

Гэри вздохнул. Он играл с телефонами: взял свой телефон и телефон Гортензии и положил как две костяшки домино на скатерть.

— Ох, столько времени потеряли из-за этих проклятых зданий! Все каникулы псу под хвост!

— Короче, я продолжаю: эти фасады изначально одинаковые и при этом разные… Почему? Потому что каждый фасад архитектор отметил особыми деталями, незначительными на первый взгляд деталями, которые дают свой неповторимый стиль всему ансамблю… То же с модой. Одежда не имеет значения. Одежда — мрачная, хмурая, невыразительная штука, которая ничего не значит без детали. Деталь облагораживает ее, поддерживает, возвышает. Поняли, пингвины?

Они слушали ее завороженно. Она умудрялась соединить нежную женственность парижанки с острым глазом бородатого художника, набрасывающего эскизы углем у себя в мастерской.

— Продолжаю… Первая витрина, в углу, слева: дама, одетая по всем правилам, в красивом пальто — в черном, понятное дело, пальто, в ботинках на небольшом каблучке — ботиночки тоже черные, с хорошей сумкой — ярко-синей, в дорогих колготках — черных, в ярко-синей юбке, виднеющейся из-под пальто, волосы распущены, бледное лицо. Она красива, хорошо одета, о'кей. Но ее нет. Это фасад здания. Все четко, симметрично, скучно, однообразно, мрачно… Ее не видно.

Она выстраивала в воздухе идеи, как режиссер, при этом не забывая набивать рот бараниной и жареной картошечкой.

— Вокруг этой условной и невыразительной женщины, которая как бы парит в воздухе, я расположу аксессуары, которые будут плавать, как детали мобиля Колдера [35] . Вы следите за моей мыслью, пингвины? В глубине будет на огромном экране проигрываться клип Эми Уайнхаус, которая голосит свою Rehab. Скромная женщина всегда скромна. Ничто не движется, кроме аксессуаров, божественной детали. Даже ее прекрасные волосы не развеваются… И тут мы переходим ко второй части витрины, справа. И тут — крибле-крабле-бумс! Скромница преображается в убийственно модную женщину. Перед нами fashion killer. Волосы стянуты сзади, на бледном лице выделяется ярко-алый рот, на ней большой шарф, такая огромная штука вокруг шеи — чем больше навернуто на шее, тем стройнее кажется девушка… Бежевый ремень, тонкий, длинный-предлинный, в несколько рядов опоясывает пальто, и оно уже больше не пальто, а какая-то женственная неопределимая штука… Сумка? Она не носит ее как аксессуар, ни на руке (чересчур по-дамски), ни на плече, ни по-почтальонски (как герлскауты, боже упаси!), она держит ее в руке! И тут же она обретает существование. Она красива, она невообразима, необъяснима… Юбка на два сантиметра вылезает из-под пальто, таким образом возникает новый слой, и тут-то появляется убийственная, бессмертная деталь: коротенькие флюоресцентные носочки, надетые на черные колготки, фиолетовые носочки, прославляющие цвет, весну, солнце, пробуждение природы! Женщина больше не скромница, фасад уже не просто фасад, они преображены деталями… Это только начало, я еще найду массу других идей, можете мне поверить!

Она проглотила еще один кусочек баранины, протянула бокал, чтобы ей налили вина, и продолжала свою речь:

— И нечто подобное я сделаю с другой витриной, с той разницей, что люди уже поняли принцип и объяснять больше не надо. Я расположу по витрине манекены, одетые так, чтобы деталь меняла весь облик. Девочка в джинсах, маечке и черной куртке… с той разницей, что я сделаю дырку на джинсах, дырку на майке, у куртки будут засучены рукава и поднят воротник, на отвороте куртки будет большая английская булавка с подвешенными брелками, на голове пышным узлом повязан платок, коротенькие перчатки открывают запястья, на шее намотан огромный индийский шарф… В общем, я их задавлю деталью! А другая девушка в мужском пальто, которое ей велико, мужской жилетке, длинной рубашке, мужских брюках, с золотой цепочкой вокруг пояса и меховым боа вокруг шеи, из искусственного меха, конечно, а то разгромят мою витрину… Я оперирую деталью… Я играю концепцией, навязываю уличную моду, мое изобретение пахнет асфальтом и лавкой зеленщика. Я сочиняю, перетасовываю, переставляю, я уважаю кризис и включаю воображение… я гениальный изобретатель, я сыплю идеями, обезоруживающими мелочами… Все будут останавливаться, делать пометки в блокноте и искать со мной встречи!

Они смотрели на нее разинув рты. Не уверенные, что все поняли, — кроме Зоэ, которая пришла в бешеный восторг:

— Как же круто иметь такую гениальную сестру!

— Ну спасибо, спасибо… Я на месте не могу сидеть, мне хочется орать, плясать, всех вас расцеловать! И я запрещаю вам думать то, что вы подумали в эту минуту! Прежде всего ты, мама, королева тараканов в голове!

Жозефина опустила нос в тарелку и принялась старательно нарезать баранину.

— А вдруг моя дочь не выиграет конкурс? Ты об этом думаешь, а?

— Да нет же, милая! — запротестовала Жозефина, которая в этот момент действительно думала об этом.

— Да-да, я прямо услышала, как ты сомневаешься! И я тебе категорически заявляю: я выиграю… У меня не появилась бы эта идея, если бы я не должна была выиграть. Ясно, нет?

— Ну вообще-то…

— А! Вот видишь! Я права. Вечно ты чего-то боишься, представляешь себе худшее, прячешься от воображаемых неприятностей, а я — никогда! Результат: никогда или почти никогда ничего плохого не случается и я наверху! Рим у моих ног, римляне подбирают полы тог, чтобы ко мне приблизиться. Кстати, вы в курсе, что Младшенький знает латынь?

Они пробормотали, что нет, понятия не имели. Она заключила:

— Вот так-то. Болтает на латыни, и вообще, могу сказать, этот малыш — вовсе не неуклюжий рыжий альбинос, а нечто иное… Парнишка очень интересный, надо встречаться с ним почаще, и он не устанет нас удивлять!

Потом повернулась к Гэри и бросила как бы между прочим:

— А сегодня вечером, Гэри, что мы будет делать сегодня вечером? Не торчать же дома… Может, встретимся с Питером и Рупертом, они вроде в Париже. Отпразднуем, потанцуем, будем пить «Джонни»-гуляку [36] и курить сигареты, от которых кружится голова. Потому что я в таком настроении, мне не усидеть на месте. Давай в полночь расцелуем весь народец и отправимся праздновать!