Лечение электричеством - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Месяц cтр.№ 38

Грабор проводил ее до метро, сожалея, что вспомнил сегодня о погибшем товарище. Зачем? Кому теперь нужен этот Кандагар? Никто не хочет просыпаться в чужом доме, в пригороде великого города, с мороженой свиньей на столе. Новый год обозначался сам собой, счастливые встречи бывают не часто.

— Не бывает так, — сказал Большой Вас. — Только с тобой… Тебе лучше слинять, пока не утряслось. Беременная! Ха-ха-ха. Средневековье.

— Мне одна дорога, — Грабор потянулся к Лопатину всей своей пьяной мордой.

— Почему? Там солнечно. Навестишь мою жену. Говорю тебе. Приезжаешь в Саусалито. Входишь. Без слов поворачиваешь направо и спускаешься вниз. Надо, чтобы она решила, что ты все знаешь. Кричишь снизу: его зовут не Вас, не Бэзил, его зовут теперь Вася. Для всего мира: просто Вася. Грабор, я только сейчас это понял.

Иваныч не верил в реальность своего предложения, но если ему в голову приходила какая-нибудь идея, он развивал ее до конца. Он никогда не обращал внимания на то, что повторяется. (Недавно он убеждал жену шефа местной дорожной полиции во вредности пророщенного гороха. О его полезности никто не заикался.)

— Давай я позвоню, — пробормотал Грабор.

— Дело молодое…

Грабор брезгливо пыркнул губами, поднял телефонную трубку, она молчала. Он постучал ею по стене. Повернулся к Василию с озадаченным видом, скривился.

— Отключили? Она влиятельная дева.

— Зачем такие сложности?

Самолет до Окленда был ночью, коньяка оставалось два литра. Это могло закончиться неприятностью, потерей авиабилета. Хорошо, что какое-то количество страха в Грабора уже вселилось: страха, веселья, неразумной злости. И свинья под боком. В морозилку она влезла с большим трудом, теперь нужно было упаковывать ее в чемодан, не везти же в руках.

Василий протянул ему свой мобильник. Грабор, не поблагодарив, набрал номер, ждать пришлось очень долго. Может, по этой, может, по другой причине он сказал Толстяку сразу же:

— Сука. Я скоро приеду, и тебе настанет пындец. У вас холодно? Свяжи мне шапку. Куртизанка.

Василий не ожидал такого поворота речи и неумеренно расхохотался.

— Скажи ей рейс. Дурак.

— Мой рейс ты знаешь, — сказал Грабор с еще большим ожесточением. — Ты все, сука, знаешь. Состаришься скоро, облезешь.

Лизонька не обижалась, припадки пьяного хамства у Грабора проявлялись редко; она знала, что к моменту прилета он все равно протрезвеет.

Уезжая, Грабор ударил несколько раз кулаком по стене: что есть силы, словно надеялся проломить ее насквозь. В мягкой штукатурке остались две внушительные вмятины. Это действие ненадолго вернуло ему рассудок.

— Вот сюда ударь, — сказал Иванович голосом строителя. — Там стоит дубовая опора. Вот посмеемся.

Всю дорогу до аэропорта Граб разглядывал свой поврежденный кулак и размышлял о кромешном безмолвии жизни. Василий вел машину в полудреме, не разговаривал. Если бы он уходил от полиции, то рулил бы так же вдумчиво. Он говорил: когда я пьяный за рулем, на мне больше ответственности. Водка дарит нам осторожность.

В аэропорту Кеннеди Грабор случайно толкнул какого-то молодого парня, не извинился. Позвонил Толстяку с прежними обвинениями, она в ответ хихикала и пела. Он походил по терминалу Тауэр Эйр, рассматривая индусов и путешествующих наркоманов, милые люди, хорошо пахнут. Встретил художника Сасси, поздоровался, решил уходить, но тот позвал его внятным голосом. Старик был в зимней шапке с ушами китайского образца, с девочкой-подростком под мышкой: она была одета из дорогого комиссионного магазина в красное пальто в клеточку. У нее были подведены веки — под цвет голубого шарфа.

Мужчины потоптались на месте, до тех пор пока художник не выразил мимикой неловкость ситуации.

— Не хотел тревожить. Ольга задыхается. Понимаешь? Помоги мне. Там встретят.

— Эдик, бедный, как ты сюда приехал? Мы с Ивановичем…

— На «Шевроле» приехал. Меня ждут. Хорошая машина?

— Местная. Самая надежная машина.

Девочка отказалась снять пальто, сидела в нем семь часов: хоть бы сходила в туалет. Грабор глотал киндербальзам из походной фляжки, смотрел за курсором передвижения самолета в телевизоре над проходом. Стрелочки ползли к родным местам. Пробиралась томная шваль, спотыкались воспитанные стюардессы. Когда девочка проснулась, Грабор уснул. Она по-взрослому вздохнула и спросила:

— Где мне купить куриную голову?

— У стюардессы.

— Не лгите. Ложь — свойственна душам рабов.

— Не делай вид, что ты ребенок. Сиди и не зуди.

— Вы меня охраняете?

— Я вас похищаю.

Она открыла пластиковую задвижку иллюминатора, с уважением начала всматриваться в облака, увидев большой белый ландшафт без птиц и самолетов.

— Трусу нужно подложить под подушку куриную голову. Мне так сказали ребята. Он боялся слезть с дерева, он прыгнул… Значит, он трус… Он свалился. Он — «чикен… чечен… чекист…»

— Принесите барышне чая, — сказал Грабор индусу через пустующий проход. — Вы меня не поняли? — Он обернулся к девочке. Он боялся к ней притронуться. — Как тебя зовут? Зачем ты говоришь глупости? Дать снотворного?

— Мне вас представили с лучшей стороны, — она опять опустила глаза в стратосферу. — Меня зовут Лидия. Для вас Люся. Мне нужна куриная голова. — Опять воспряла. — Слушайте, мистер Грабор, я знаю, что ничего такого не продают в супермаркете. Вы мне рассказали в аэропорту, вы говорили про арабские лавки, про Израиль… Там, говорили вы, еще продают кур с головами.

— Вы откуда? — спросил Грабор, пытаясь припомнить просьбу художника.

— Из Латвии. Там всех убивают. Я хочу холодного чаю.

В Окленде Грабор опять нос к носу столкнулся с молодым парнем из Нью-Йорка. Тот снял куртку, из-под футболки выглядывали корявые руки гребца и борца. Грабор поздоровался с ним. Тот тоже кивнул, серьезно; мелькнул незнакомыми глазами.

Лиза стояла у вертушки выдачи багажа, ее взгляд цеплялся за турникеты. Глаза ее были усталыми, бледность просвечивала сквозь макияж: бедная заморская красавица. Одета она была, как прежде. Кожаный пиджак, прикрывающий задницу, голубые джинсовые брюки продуманного оттенка 561, дряхлые черные сабо для костных мозолей в старости, прочее еще более обольстительно.

— Вот, с дочерью, — Грабор попытался завести разговор.

Девочку тут же подхватили двое незаметных. Чемодан пришлось ждать дольше. Грабор огляделся и растрогался. Аэропорт казался удивительно знакомым, родным, хотя Грабор не был здесь уже несколько лет. То же самое освещение, на улице прежняя погода, теплый ветерок. Лизонька подогнала «Вольво 760» GLE белого цвета, шесть цилиндров, 1982 год.