Лечение электричеством - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Месяц cтр.№ 37

Приближался праздник нового века и тысячелетия. Грабор с детства ждал этого праздника и расстраивался, что тот приближается не так, как он его когда-то задумывал.

За несколько недель до Рождества, болтаясь в районе пятидесятых улиц, он увидел на витрине итальянской мясной лавки настоящего, цельного поросенка. Тот характерно улыбался, прикусив язык; преломлялся сквозь стекло, царствуя среди коровьих голов, лыток и копыт. С кожей желтоватого цвета, покрытой редкими белесыми щетинками, с длинной мордой, заканчивающийся розовым, мокрым, приплюснутым носом, он походил на кукиш. Правильное, аккуратное тело, а потом такой вот вывернутый нос на фоне простого фламандского натюрморта. Грабор был сильно навеселе и знал наверняка, что протрезвеет лишь в новом столетии. Приход компьютерной катастрофы, голод, погромы, отсутствие воды и электричества он ждал с наслаждением. Ему нравилось, что братья Лопатины сняли на время фальшивого момента все деньги из банка, Пингвин с Колбасой запаслись крупами, сухофруктами, парафиновыми свечами. Хоуи решил уехать на Юг к своим: он говорил, что будет показывать там за деньги летающую тарелку; он хотел сделать ее из целлофана, натянутого на деревянный каркас, организовать «Туристический центр»: пять долларов за вход… Там скучно, заедет каждый турист… Хоуи умер до Нового года. Разжижение сердца. Он умер в госпитале, как джентльмен. Многие умерли до Нового года..

— Вы любите потеть? — спросил Грабор здание без водосточных труб.

Все шло своим чередом. Раздражала иллюминация, пугали шумные чужие дети, элегантные Санта Клаусы… Самую большую в мире елку Грабор уже видел, но видел днем, поэтому она едва запомнилась. Нас хотят излечить электричеством, лампочками… Праздника Грабор ждал. Такие красивые цифры. Нули. Интриги. Фиги. Рождество и Новый год нужно было встречать инакообразно, отлично от всего предыдущего. Итальянский поросенок казался нормальным, животным ходом. Грабор торговался:

— Это мужчина или женщина? — О том, что мужчины и женщины должны быть отличны по вкусу, он догадывался.

— Это поросенок. Ты читал сказку про «Трех Поросят»?

— Рождественская сказка?

— Меня зовут Эл, — парень в белом халате постучал пальцем по прилавку.

Они были ровесниками, но парень имел незнакомый жизненный опыт. Грабор проникся уважением к Элу и попросил провести его на склад.

— Зачем? Так не делается.

— Я хочу выбрать поросенка. Мне нужна баба. Я не могу уснуть четыре дня: ужасные числа, Миллениум.

— Четыре штуки, все потрошеные. Что тебе делать на складе? Они пришли с базы морожеными. — Он пожал плечами. — В них нет ничего женского.

Грабор выбрал одного, застывшие его глаза отражали электрические лучи по-другому: они были самыми затуманенными и, наверно, самыми Рождественскими. Его труп оказался длинным: вытянутый, как замороженная на бегу борзая, он не входил в целлофановые пакеты, им с Албертом пришлось заворачивать его во все, что придется. Для приличия они сделали обморозку что-то вроде обмоток, скрутив кульками задние и передние ноги. Тело обмотали шпагатом, перехватив в нескольких местах прозрачной изолентой. Один из безымянных мешков Грабор надел ему на голову, засунул поросенка за фалду пальто.

— Как будем платить?

— По-христиански.

Грабор походил вдоль улиц, приставая к женщинам замороженной свиньей. Женщины улыбались, но не дружили. Они были слишком утонченны в этот вечер. Он прошел сквозь городское движение в пивной бар: он всегда откликался на горящие электрические каракули. Подошел к девушке, сидящей на соседнем стуле у стойки, съел ломтик лимона из чужой вазочки, спросил:

— Это судьба? Вы не в курсе, это наша судьба? Посмотрите, какие у меня часы!

Она похлопала его по руке, не обернулась: она разговаривала с барменом.

— Я обдирала обои, одна, в своей спальне. А он разговаривал по телефону. Понимаете, по телефону… Два часа. У нас спад на бирже?

Когда она обернулась, Грабор проглотил двойную текилу.

— Лучшее, что можно сделать в морозный день, — согласилась она. — Где ваши зубы?

Девушка оказалась хорошенькой, милой, малокровной породы, с выцветшими ресницами, водянистыми глазами, постоянно суетящимися пальчиками.

— Посмотрите какие у меня часы! Водонепроницаемые часы! Кварцевые!

— Вам повезло, — пожала плечами девушка.

— Они светятся. Знаете, что они мне показывают?

— Семь вечера.

— Нет, они показывают, что на вас нет нижнего белья.

— Что???

— Извините, они на час спешат. Через час мы будем лежать с вами в постели.

Она фыркнула, отвернулась, но Грабор заказал коньяку им обоим.

— Извините, у меня на войне погиб друг, — сказал Грабор обессиленно. — Теперь стал таким же. — Он отвернул обшлаг пальто и показал ей розовую поросячью морду. — Единственный друг. Вы любили когда-нибудь?

Она помолчала, посмотрела на него с изучающим недоверием.

— Я помню это чувство. Вы романтичный? Что вы такое говорите?

— Цыган. Я абсолютно романтичный цыган. Я помню. Любовь. Травы. Метеориты.

Они поговорили про наступающий Миллениум.

— Я знал это слово двадцать лет назад, — соврал Грабор.

Когда девушка поднималась, он отметил ее невысокий рост, таких можно прихлопнуть глазом. Они все еще носили бушлатики, шорты поверх теплых чулок, черные бутсы, громыхающие железом.

Стоя под душем, они медленно поцеловались; он приподнял ее, посадил себе на живот: заниматься пустопорожним в водопроводных струях ему не хотелось. Нежная, незамужняя, интеллигентная женщина с обритым наголо лобком. На вопросы Грабора надменно отвечала:

— Так делали в шестнадцатом веке.

— Вши?

— Как вы посмели?

В койке вздыхала о чем-то своем, очень тоненько: «ех — ех», была увлечена своими персональными внутренностями. Нормальная, подвижная особь со средней фантазией.

Он попросил ее остаться на Рождество, на Новый год, вообще остаться.

— Давайте попробуем, — сказал он. — Все меняется. Нас подружила мороженая свинья. С вами такого еще не было. Может, это и правда судьба? Слышите скрежет зданий? Я здесь живу. Хотите жить со мной?

На праздники у нее были другие планы, она благоразумно не согласилась остаться даже на ночь.

— Проснусь в незнакомой квартире… Я не вегетарианка… У него уж больно страшная морда. И вы похожи на убийцу. Мне неуютно. И на полу не хочу. Мне вы очень понравились, очень понравились. Да, серьезно.