Железный бурьян - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Кеннеди cтр.№ 10

— Там есть лимонад. Лимонад тебе разрешают?

— Бар, надеюсь, не дорогой? — спросила Элен.

— Смотря что пьешь, — сказал Махоня. — Цены обычные.

— Публика чванливая?

— Бар как бар, в старинном духе. Но половина выручки — от богатых пижонов, которые ходят туда повидать дно.

К ним бодро подошел его преподобие Честер — рот благодушным полумесяцем, широкую грудь расперло добротой — и вручил Френсису пару серых шерстяных носков.

— Примерь.

— Спасибо вам за носки.

— Они хорошие, теплые.

— Как раз то, что нужно. Мои совсем сносились.

— Молодец, что не пьешь. И выглядишь сегодня свежее.

— Это у меня маска для Хэллоуина.

— Не надо себя принижать. Не теряй веры.

Открылась входная дверь, и в проеме возник худенький молодой человек с рыжими вихрами и в бифокальных очках. На нем было синее пальто размера на два меньше положенного. Он стоял прямо под лампой, не отбрасывая тени, и держался за дверную ручку.

— Дверь закрой! — крикнул Махоня.

Молодой человек сделал еще шаг и захлопнул дверь. Испуганный кроличий взгляд его бегал по помещению, лицо было как треснутая тарелка.

— Кранты ему, — сказал Махоня.

Священник решительно подошел к двери, остановился вплотную к пришельцу, вгляделся, принюхался.

— Ты пьян.

— Пару всего принял.

— Э, нет. Это уже через край.

— Честное слово, — сказал молодой человек. — Две бутылки пива.

— Где ты взял деньги на пиво?

— Один там отдал мне долг.

— Ты попрошайничал.

— Нет.

— Ты бездельник.

— Я только выпил чуть, ваше преподобие.

— Складывай вещи. Я сказал тебе: в третий раз этого не потерплю. Артур, дай его чемоданы.

Махоня встал из-за стола и поднялся наверх, где обитала временно горстка тех, кто разбирался со своей жизнью. Священник и Френсису предложил остаться — если он просохнет. У него будет чистая постель, чистая одежда, трехразовый харч и теплая комната на двоих с Христом, покуда он будет решать для себя вопрос: «Что дальше?» Рекорд миссии принадлежал Махоне: восемь месяцев житья, а с четвертого — заведующий хозяйством, столь стоек он был в воздержании. Не пей, не кури наверху (пьяные пожароопасны), неси свою трудовую ношу и подымешься тогда, непременно подымешься в сияющие объятия Бога праведного. Кухонные добровольцы прервали работу и с торжественной жалостью пришли наблюдать изгнание молодого многообещающего собрата. Махоня спустился с чемоданом и поставил его у двери.

— Махоня, дай сигаретку, — сказал молодой человек.

— У меня нет.

— Ну скрути тогда.

— Говорю, нет у меня табаку.

— А-а.

— Ты должен уйти, Рыжик, — сказал священник.

Элен встала, подошла к Рыжику и протянула ему сигарету. Он взял ее, ничего не сказав. Элен зажгла спичку, дала ему прикурить и вернулась на место.

— Мне некуда идти, — сказал он, выдув дым мимо священника.

— Надо было подумать об этом до того, как начал пить. Ты своеволен, молодой человек.

— Мне чемодан даже некуда деть. И я забыл наверху карандаш и бумагу.

— Чемодан оставь здесь. За карандашом и бумагой придешь, когда из тебя выветрится отрава и ты сможешь говорить о себе как разумный человек.

— Штаны там остались.

— Никуда они не денутся. Никто твоих штанов не возьмет.

— Можно выпить чашку кофе?

— На пиво деньги нашлись — найдутся и на кофе.

— Куда мне идти?

— Не имею представления. Приходи трезвый, получишь еду. А теперь — ступай.

Рыжик взялся за ручку, открыл дверь, шагнул за порог. Потом вернулся и показал на чемодан:

— У меня там сигареты.

— Так забери их.

Рыжик расстегнул ремень на чемодане и, порывшись, достал пачку «Кэмела». Потом снова стянул чемодан ремнем и выпрямился.

— Если я завтра приду?..

— Завтра и посмотрим, — сказал священник, открыв дверь, и вытолкнул молодого человека в темноту.

— Штаны мои не потеряйте, — крикнул Рыжик в стекло затворившейся двери.

Френсис в новых носках первым вышел из приюта, первым тревожно заглянул за угол, где со вчерашнего вечера, все так же прислонясь к стене, сидела Сандра: ночь зашила ей глаза, как дневной птице. Френсис тронул ее твердым пальцем, она пошевелилась, но глаз не открыла. Он поглядел на полную луну — серебряный уголь, который освещал эту ночь для кровящих женщин и пенногубых безумцев, а его согревал — его же собственной огромной тенью, мостившей ему путь. Когда Сандра пошевелилась, он прикоснулся к ее щеке тыльной стороной руки и ощутил ледяной холод ее тела.

— У тебя нет там старого одеяла, или тряпок, или от какого бродяги пальто осталось — накинуть на нее? — спросил он Махоню, который стоял в тени, размышляя о неожиданной встрече.

— Что-нибудь найдется. — Махоня высвободил ключи и отпер дверь темного приюта: все огни были погашены, только на кухне еще горели и будут гореть до одиннадцати — до окончательного закрытия.

Махоня распахнул дверь и вошел, а Руди, Элен и Френсис, окружив Сандру, наблюдали за ее дыханием. На глазах у Френсиса человек двенадцать испустили последний вздох — все были бродяги, кроме отца и Джеральда.

— Может, перережем ей горло, тогда ее «скорая» заберет, — сказал Френсис.

— Не нужна ей «скорая», — сказала Элен. — Она заспать все это хочет. И даже холода не чувствует, точно вам говорю.

— Она как ледышка.

Сандра шевельнулась, повернула голову на голоса, но глаз не открыла.

— Вино есть? — спросила она.

— Вина нет, золотко, — сказала Элен.

Вышел Махоня с серой тряпкой, возможно бывшим одеялом, и шершавой этой двуличностью обернул Сандру. Он заткнул край в ворот ее свитера и соорудил вокруг головы подобие капюшона, отчего она сделалась похожа на монахиню.

— Я на нее нагляделся, — сказал Френсис и пошел прочь, из-за холода прихрамывая сильнее обычного. За ним последовали Элен с Махоней, а потом и Руди.

— Ты ее раньше знал, Махоня? — спросил Френсис. — Ну — когда она была в форме?

— Конечно. Ее все знали. По очереди. А потом она стала устраивать любовные вечеринки — так у ней это называлось, — только злобничать начала: сперва, значит, любовь, а потом искусает. Столько народу поранила, что потом только незнакомые соглашались. А потом кончила с этим, сошлась с одним ханыгой, Фредди, и с год они специализировались друг на дружке. Потом он куда-то уехал, а она — нет.