Янтарная Ночь - читать онлайн книгу. Автор: Сильви Жермен cтр.№ 68

В Тенистой Красе, где со смерти Золотой Ночи — Волчьей Пасти Маго окончательно превратилась в затворницу, решительно отвергнутая своим сыном Октябрем, тоже заточившим себя в немоте самым дикарским способом, жизнь все же продолжалась. Подрастала маленькая девочка, которую Нега произвела на свет, прежде чем исчезнуть. Росла с именем, которое дал ей Сентябрь, — Прелесть. И имя росло вместе с ней. Мир был нов для нее, и поэтому обновлялся вокруг. Ее детство принесло на старое место какой-то новый свет, доселе неведомую радость. Сентябрь заботился об этом детстве, и в нем черпал силу и терпение, чтобы заботиться также о матери и брате. Равным образом и с Верхней Фермы маленький Фе изгонял тени прошлого. Рядом с ним Роза-Элоиза, Никез и Горюнок вновь открыли, что в жизни, кроме испытаний и потерь, есть одушевление и красота.

Еще один ребенок появился в Черноземье. Случилось это как-то осенним днем. Шел дождь. Серая с металлическим отливом машина, поднимавшаяся по дороге к Верхней Ферме, была едва видна за стеной дождя.

Машина въехала во двор. Из нее вышла женщина, кутаясь в белый плащ и укрываясь большим черным зонтом. Пейзаж вокруг был таким серым, что казалось, будто все краски исчезли с земли, будто дождь все обесцветил. Мир в тот день свелся к трем холодным тонам — белому, черному и серому. Женщина обошла вокруг машины, достала из багажника большой чемодан, потом открыла дверцу со стороны пассажирского места. Оттуда вылез маленький мальчик с очень светлыми, льняными волосами. Он дичился, опустив голову и сжимая в руке холщовый чемоданчик. Женщина, склонившись над ним, что-то ему говорила, но ребенок упрямо не поднимал головы. Наконец, решился пойти с ней, но укрыться под зонтиком женщины не захотел. Нарочно шагал под дождем, очень прямо, словно хотел показать свое недовольство, доказать, до какой степени он одинок, непоправимо одинок. Женщина поднялась по ступеням крыльца, поставила тяжелый чемодан на порог и постучала. Она стучала долго, все сильнее и сильнее, прежде чем услышала звук приближающихся шагов. Открыл ей Янтарная Ночь — Огненный Ветер. После смерти Матильды он вернулся на ферму, где устроил свою столярную мастерскую. Он занимал теперь большую комнату, ту, что принадлежала Золотой Ночи — Волчьей Пасти, а потом Матильде. «Извините, — сказал он, открывая, — я вас не слышал». Он был весь обсыпан мелкими опилками, блестевшими у него в волосах. Он подумал, что женщина, быть может, потенциальная заказчица или просто заблудилась из-за дождя и пришла спросить дорогу. «Господин Пеньель?» — спросила женщина неуверенно. «Да. Но тут в округе много Пеньелей, — ответил Янтарная Ночь — Огненный Ветер, — вам который нужен?» — «Шарль-Виктор Пеньель». — «Тогда это я». Мальчик, по-прежнему стоявший под дождем с надутым видом, еле заметно вздрогнул при этих словах и тотчас еще больше втянул голову в плечи. «Да заходите же!» — пригласил Янтарная Ночь — Огненный Ветер, все еще не понимая, чего от него хочет незваная гостья. Присутствия ребенка он даже не заметил. Женщина повернулась к мальчику. «Пепел, — позвала она, — иди сюда!» Но ребенок не пошевельнулся; он топтался в грязной луже, чтобы получше испачкать себе башмаки и ноги; женщине пришлось за ним спуститься по ступеням и силой дотащить за руку до порога. «Войдем теперь, — сказала она. — Мне надо с вами поговорить, господин Пеньель… Это по поводу… речь об этом мальчике, который…» Но она уже не слишком-то понимала, как объяснить цель своего прихода, откуда или с чего начать.

Ребенок сам оборвал все колебания, все околичности. Ему хватило лишь поднять голову и на мгновение повернуть глаза к тому, кто откликнулся на имя Шарль-Виктор Пеньель, чтобы все было сказано. Ибо, как только Янтарная Ночь — Огненный Ветер заметил глаза мальчика, он понял. То, что он понял, не было ни сколь-нибудь определенным, ни разумным — что-то вроде голой и лишенной смысла очевидности. Понял, будто получил пощечину.

Он знал их, глаза этого ребенка. Знал до отчаяния, до стыда. До безумия. Огромные, пепельно — серые, очень светлые и ясные. Мокрые от дождя, словно от слез.

Глаза Розелена.

Но в левом глазу у ребенка сверкала золотая искра Пеньелей.

Женщине не понадобилось много времени, чтобы объясниться, убедить. Она была подругой Терезы Масе. От нее Янтарная Ночь — Огненный Ветер узнал, что еще и месяца не прошло, как Тереза умерла. Однако болезнь, в конце концов победившая ее, длилась больше трех лет — трех лет, в течение которых Тереза боролась. А когда поняла, что больше не может сопротивляться, что конец неминуем, попросила подругу после ее смерти отвезти сына к тому, кто был его отцом. Она ни минуты не сомневалась, что Шарля-Виктора можно отыскать, что он признает в этом ребенке своего сына, поймет, что это больше, чем его сын. И позаботится о нем. Она не сомневалась, повторяла подруга, сама, похоже, изрядно сомневавшаяся в этой затее и успехе своей миссии. Но Янтарная Ночь — Огненный Ветер едва слышал ее; он смотрел на ребенка с отсутствующим взглядом, с белокурыми, мокрыми от дождя волосами, с покрасневшими от холода руками, сжимающими холщовый чемоданчик. Смотрел на него, терзаясь каким-то очень смутным чувством, в котором мешались потрясение, ужас и радость.

Женщина уехала, одна. Ребенок остался. Звали его по дню, в который он родился, [36] — Пепел. Был в этом имени и цвет его глаз. Он по-прежнему уклонялся от взгляда незнакомца, которого ему представили как отца, и дичился, не поднимая головы, вцепившись в свой чемоданчик. Что ему было делать с этим совершенно чужим отцом, который вдруг взялся невесть откуда, будто чертик из табакерки? Нечего! Он хотел только одного: вернуться с матерью в свой дом — туда, в Невер, на улицу Жаворонков.

Янтарная Ночь — Огненный Ветер устроил его рядом с собой, в соседней комнате. Открыл большой чемодан, разложил одежду и вещи ребенка, который не принимал в этом никакого участия, словно все это его не касалось. Не здесь его дом, не здесь его комната. Но он не выпускал из рук свой чемоданчик — не выпустил бы, даже если бы его побили. И не отвечал ни на один из вопросов, которые ему задавал Янтарная Ночь — Огненный Ветер, не позволял даже приблизиться к себе, а тем более прикоснуться.

Пепел замыкался в себе с каким-то злым упрямством, отталкивая всякую попытку сближения, любой знак любви, которые остальные пытались ему выразить. Отказывался от соблазна быть любимым и любить самому. Его глаза день ото дня теряли свой серебристо-пепельный оттенок, наливаясь свинцом. Он, как раненая собака, сворачивался клубком в безмерном, бессмысленном одиночестве, в которое его ввергла смерть матери. Отказывался даже от дружбы Фе, который тоже жил на ферме и был младше его года на два. Не играл ни с кем из детей; никому не хотел открывать свое сердце, не хотел быть утешенным. Он никогда не плакал, словно сами слезы уже были бы изменой по отношению к матери. Он хранил свои слезы внутри себя, в самой глубине своего сердца — как их общую с матерью тайну.

Янтарная Ночь — Огненный Ветер понимал этого ребенка, о котором ничего не знал. Между ними стояла Тереза. Умершая Тереза. Тереза, с которой он был знаком лишь один вечер и одну ночь; и которую любил целую вечность ночи. Вот уже больше семи лет. Тереза, в которой он не забыл ничего — ни удивительно нежное тело, ни белую кожу, ни тяжелую волну белокурых волос, ни серьезный голос, ни темно-зеленые глаза, ни рот. Широкий и прекрасный, как рана.