Щегол - читать онлайн книгу. Автор: Донна Тартт cтр.№ 62

– А продюсер, короче… Понимаешь, про Микки все всё уже тогда знали, уже тогда начали поговаривать, что с ним трудно…

– Она – не заслужила, – громко сказал я, прервав их разговор. Отец с Ксандрой замолчали и уставились на меня так, будто я превратился в ядовитую ящерицу.

– Зачем говорить такое? – Неправильно как-то, что я говорил это все вслух, но слова без спросу так и рвались у меня изо рта, будто кто-то жал на кнопку. – Она была такая классная, почему все так мерзко с ней поступали? Не заслуживала она ничего, что с ней случилось!

Отец с Ксандрой глянули друг на друга. И он попросил счет.

20

Когда мы вышли из ресторана, лицо у меня так и полыхало, а в ушах стоял жаркий треск, к Барбурам я вернулся не так уж и поздно, но отчего-то зацепился за стойку для зонтиков и наделал столько шума, что, когда мистер и миссис Барбур меня увидели, я понял (скорее по их лицам, чем по собственным ощущениям), что пьян.

Мистер Барбур щелкнул пультом от телевизора.

– Ты где был? – спросил он твердо, но доброжелательно.

Я вцепился в спинку дивана.

– С отцом и…

Но ее имя выскочило у меня из головы, что угодно всплывало, но не Кс…

Миссис Барбур, вздернув брови, посмотрела на мужа, будто хотела сказать: ну, что я говорила?

– Ладно, дружище, давай-ка ложись, – бодро сказал мистер Барбур таким голосом, что мне, несмотря ни на что, даже удалось примириться с жизнью в целом. – Только Энди постарайся не разбудить.

– Тебя не тошнит случаем? – спросила миссис Барбур.

– Нет, – ответил я, хоть меня и тошнило, и большую часть ночи я проворочался без сна на своей верхней полке, пока комната вращалась вокруг меня, пару раз вскидываясь с зашедшимся от удивления сердцем, потому что чудилось, будто в спальню вошла Ксандра и о чем-то со мной говорит: слов было не разобрать, но ее грубоватые, дробные модуляции было не спутать.

21

– Итак, – сказал мистер Барбур за завтраком на следующее утро, хлопнув меня по плечу и усаживаясь рядом, – на славу вчера отобедали с папашей, а?

– Да, сэр. – У меня раскалывалась голова, а желудок сжимался от одного запаха их французских тостов. Этта ненавязчиво принесла мне из кухни чашку кофе с двумя таблетками аспирина на блюдечке.

– Значит, он в Лас-Вегасе?

– Верно.

– И как добывает мамонта?

– То есть?

– Что он там забыл-то?

– Ченс, – сказала миссис Барбур очень ровным тоном.

– Ну, то есть… я хотел спросить, – поправился мистер Барбур, поняв, что, кажется, не слишком деликатно сформулировал вопрос, – кем он там работает?

– Эээ… – начал было я и осекся.

Чем отец занимается? Я и понятия не имел.

Миссис Барбур, которая, похоже, забеспокоилась, что беседа повернула не туда, хотела было что-то сказать, но вместо нее раскрыл пасть сидевший рядом со мной Платт.

– Ну и кому мне тут отсосать, чтоб кофе принесли? – спросил он мать, оттолкнувшись одной рукой от стола, резко отодвинув стул.

Мертвая тишина.

– Ему можно, – кивнул Платт в мою сторону, – Он, значит, приходит домой пьяный, а ему кофе подносят?

После еще более жуткого молчания мистер Барбур сказал таким ледяным голосом, что затмил даже миссис Барбур:

– Хватит-ка, дружок.

Миссис Барбур сдвинула бледные брови:

– Ченс…

– Нет, больше ты его не будешь выгораживать. Иди к себе в комнату, – велел он Платту. – Живо.

Мы уткнулись взглядами в тарелки, Платт сердито протопал к себе в комнату, оглушительно хлопнул дверью и через пару секунд врубил громкую музыку. Больше за завтраком мы особо ни о чем не разговаривали.

22

Отец, который вечно все делал в спешке, вечно рвался “смазать колеса”, как он выражался, объявил, что мы уладим все дела в Нью-Йорке всего за неделю и втроем вернемся в Лас-Вегас. И слово свое сдержал. Уже в понедельник, в восемь, на Саттон-плейс грузчики разбирали квартиру по коробкам. Пришел букинист, чтобы оценить мамины альбомы по искусству, еще кто-то пришел оценить ее мебель – я и опомниться не успел, как мой дом стал рассыпаться у меня на глазах с такой скоростью, что голова шла кругом. Я глядел, как убирают занавески, как снимают со стен картины, как скатывают и выносят ковры, и все вспоминал давно виденный мультик, в котором главный герой стирал ластиком стол, настольную лампу, кресло, окно, вид за окном и весь свой уютно обустроенный офис, до тех пор пока ластик не зависает среди жутковатой белизны.

Я весь извелся, но поделать ничего не мог и все слонялся по дому, наблюдая за тем, как исчезает по кусочкам квартира, будто пчела, которая смотрит, как уничтожают ее улей. На стене, над маминым письменным столом (посреди кучи отпускных фотографий и старых школьных снимков) висело ее черно-белое фото, сделанное в Центральном парке еще когда она работала моделью. Резкость была хорошая, и мельчайшие детали проступали с почти мучительной четкостью: ее веснушки, шероховатая ткань пальто, шрамик от ветрянки над левой бровью. Она весело глядела на разгром и беспорядок, которые творились в гостиной, на отца, который выбрасывал ее записи и рисовальные принадлежности, раскладывал по коробкам ее книжки, чтоб сдать их на благотворительность – думала ли она, что такое случится? Я, по крайней мере, надеялся, что нет.

23

Последние дни у Барбуров пролетели так быстро, что я почти ничего и не помню, кроме какой-то чехарды стирок, химчисток, которые надо было успеть в последнюю минуту, кроме каких-то лихорадочных пробежек до винного магазина на Лексингтон за картонными коробками. На них я черным маркером писал экзотически выглядевший адрес своего нового дома:

Теодору Декеру, (получатель – Ксандра Террелл), 6219, Пустынный тупик, Лас-Вегас, штат Невада.

У Энди в комнате мы мрачно разглядывали подписанные коробки.

– Ты как будто на другую планету перебираешься, – сказал он.

– Похоже на то.

– Нет, серьезно. Ничего себе адрес. Будто у шахтерского поселения на Юпитере. Интересно, какая у тебя будет школа.

– Кто его знает.

– А может – может оказаться вроде тех, про которые в газетах пишут. С криминальными группировками. С металлоискателями. – Над Энди так издевались в нашей якобы прогрессивной и передовой школе, что государственные школы казались ему вообще чем-то вроде тюрем. – И что ты будешь делать?

– Наверное, побреюсь налысо. Набью татуировку.

Мне нравилось то, что он не старался держаться бодрячком насчет моего отъезда в отличие от миссис Свонсон или Дейва, у которого явно гора с плеч свалилась от того, что больше не надо торговаться с моими дедом и бабкой. Кроме него, в доме на Парк-авеню о моем отъезде никто особо ничего и не говорил, хоть я и понимал, видя, как напрягается миссис Барбур, когда речь заходит об отце и его “подруге”, что ничего себе не напридумывал. Кроме того, будущее с отцом и Ксандрой казалось не то чтобы плохим или пугающим, а скорее малопонятным, будто расползающаяся по горизонту чернильная клякса.