Комплекс Ди - читать онлайн книгу. Автор: Дай Сы-цзе cтр.№ 45

– Ты девственница?

– Что-что?

– Ну, ты ни разу не спала с мужчиной?

– А! Значит, девственница. Она прыснула.

– В самом деле? – переспросил он.

– Ну да.

– Если ты согласишься спасти нас, меня и моих друзей, я увезу тебя во Францию.

– А что я должна сделать?

– В Чэнду есть такой судья Ди. Он посадил в тюрьму двух женщин, которые мне дороги. А теперь разыскивает меня. Я предлагал ему деньги. Он отказался. У него их куры не клюют. Ему нужно другое – он хочет, чтобы ему привели девственницу.

Договорив, он ждал, что она закричит так же оглушительно, как в коридоре, когда к ней приставали контролеры, – он как бы уже слышал этот жуткий звериный визг. Но она молчала: ни слова, ни звука. Даже дыхания ее больше не было слышно. Повисла невыразимо тягостная тишина. В конце концов Мо потерял надежду и, горько усмехаясь, удивился про себя, что она еще не удрала. И тут она неуверенно спросила:

– Ты правда потом возьмешь меня во Францию?

– Да.

– Тогда ладно, я согласна…

Он чуть не потерял сознание. Забыв о своем обете, он обнял ее, не успела она еще договорить.

– Спасибо, – бормотал он тоном растроганного отца. – Огромное спасибо! Я научу тебя французскому.

Давно забытые строки Гюго, Верлена и Бодлера теснились в его мозгу и просились наружу. Он дал им волю, и они полились из его уст, покрывавших поцелуями невидимые волосы, глаза, нос девушки. Она опустила голову, но не отталкивала его. Вдруг он впился поцелуем в ее губы. О, сладость сочного дикого плода!

– Что это такое? – прошептала она. – Что-то попало мне в рот. Из твоего.

– Мой зуб! – закричал он с такой силой, что из образовавшейся дырки во рту струей брызнула слюна. – Не проглоти его!

Чэнду, 5 октября

Дорогая, несравненная моя Гора Старой Луны! Не разлюбила ли ты загадки? Может, тюрьма отбила у тебя вкус к ним? Ты ведь была лучшей мастерицей по загадкам во всем нашем 75-м потоке, умной, как сам Эдип! Помнишь, в конце первого курса ты выиграла на конкурсе сочный спелый арбуз весом в пять кило и мы разделили его с восемью твоими соседками по десятиметровой комнатке в общежитии? У нас не было ножа. Мы накинулись на бедный арбуз с ложками, пихались, смеялись до упаду. А на следующий год ты выиграла словарь и подарила его мне, Словарь простонародной прозы эпохи Мин, [23] редкую книгу, я ее обожаю и столько раз перечитывал, что мог бы сам написать роман в духе той эпохи.

Так вот тебе загадка: почему я пишу это письмо – понятия не имею, какой длины оно получится – на иностранном языке, которого прекрасный адресат совсем не знает, – на французском?

Загадка, которая звенит и лучится счастьем, как новенькая монетка. Я сам вздрогнул, когда моя рука самопроизвольно вывела первое слово по-французски, – какое нечаянное хитроумие! Я возгордился, зауважал сам себя, аж закружилась голова! Нет, правда! Жаль, я не додумался до этого раньше. Вот бы Вертухай помучались проверять! Воображаю, как им станет кисло, когда какой-то ненормальный засыплет их любовными письмами на французском языке! Бюджетный лимит и возрастающий поток заключенных не позволят нанять переводчика, чтобы расшифровывать эту абракадабру. (В Чэнду языком Вольтера и Гюго владеют всего трое-четверо профессоров из Сычуаньского университета. «Скажите, господин профессор, сколько будет стоить страница перевода?» – «Порядка ста – ста двадцати юаней. Такова ставка».)

Отныне, дорогая, несравненная моя Гора Старой Луны, чужой язык соединяет нас, связывает изящным бантом, который ловкие пальцы вывязывают в виде раскинувшей крылья экзотической бабочки. Язык с нездешней письменностью. Из-за диковинных надстрочных значков и апострофов он кажется тайнописью. Наверняка твои сокамерницы будут помирать от зависти, когда ты будешь читать и перечитывать мои письма, чтобы извлечь какой-то смысл. Помнишь, как в студенческие времена мы целыми вечерами слушали вместе записи любимых поэтов: Элиота, Фроста, Паунда, Борхеса… Каждый читал по-своему, в своей особой манере, и мы слушали как зачарованные, восторгались, замирали, хотя ни ты, ни я не понимали ни слова по-английски или по-испански. Для меня до сих пор эти голоса, эти непонятные фразы остаются лучшей на свете музыкой. Музыкой избранных душ, мечтателей, романтиков. Нашей музыкой.

Знаешь, о чем я жалею, когда пишу эти строки? Не о том, что выучил французский, а о том, что не выучил другие языки, потруднее и еще менее известные. Например, вьетнамский. Кое-что я знаю об этом шеститональном, со страшно запутанной грамматикой языке. Представляешь, если бы я писал тебе письма по-вьетнамски, а судья Ди захотел их прочесть, ему бы ни за какие деньги не найти переводчика во всей Сычуани! Или взять язык еще позаковыристей, каталанский! Может ли хоть один из ста пятидесяти миллионов жителей нашей провинции разобрать письмо на каталанском? Знаешь, чего бы я хотел? Выучить самые редкие языки: тибетский, монгольский, латинский, греческий, иврит, санскрит, древнеегипетский. Проникнуть в их сокровенные святилища, встать на колени, зажечь три палочки ладана и молиться за нас с тобой на всех этих божественных наречиях.

Нас было двое: сестричка Ван с упаковкой пива в руках и я, Мо, беглец с щербатой, но счастливой улыбкой, разыскиваемый судьей Ди и полицией, – Мо, который передумал бежать в Бирму и после нескольких часов езды на поезде вылез из своего жесткого убежища и пустился в обратный путь вместе с новой соратницей, потенциальной спасительницей, самой подлинной и бесконечно драгоценной девой.

Мы сошли с поезда в Мэйгу в три часа ночи. На земляном перроне стояли лужи после недавнего ливня. Захудалая станция, затерявшаяся между громадами гор. Поезд Чэнду – Куньмин, мой поезд, отъехал и скрылся в ночи, оставив после себя долгое эхо свистков начальника станции, которое многократно отразилось от каменных склонов и растворилось в шуме ветра, шелесте деревьев, далеком ропоте невидимой реки.

Первым делом необходимо было связаться с зятем мэра Чэнду, помнишь, я тебе о нем писал, с него несколько месяцев тому назад и началась вся эта запутанная эпопея с девственницами. Только он мог все уладить с судьей Ди, но, чтобы позвонить ему, надо было дождаться утра, ведь днем он заведовал ресторанами, а ночь проводил в тюремной камере, как ты, и выключал свой мобильный.

Мэйгу – название речки, которая протекает у подножия гор и огибает одноименный городок, расположенный рядом с железной дорогой. Вниз по течению сплавляются длинные толстые стволы деревьев, поваленных в высокогорных лесах, бревна ворочаются, сталкиваются друг с другом с каким-то глухим, потусторонним мерным стуком. Идешь по берегу, и собственные шаги кажутся чужими. Меняется ритм дыхания и речи. Становится страшно, как будто ты попал в неведомую страну, населенную враждебными тенями и звуками, и сам превратился в пришельца-призрака. На мосту при входе в город стоит старинная плита с полустершимися надписями на китайском и на языке лоло, там говорится, что эта река берет начало на вершине горы с тем же названием, к северу от города. Ее исток – чистейший родник с прозрачной водой. Если во время засухи бросить в него мусор, во всей округе пойдут дожди с веревочными струями.