— Вы к кому? — спросила она.
— Мне здесь назначили встречу.
— Вы — зубной врач?
— Нет. — Пейтон смешалась.
— Здесь собираются только дантисты, участники конференции, и гости, приглашенные ими.
— Но меня пригласили.
— Без сопровождающего я вас пустить не могу, извините.
Суровое лицо женщины, казалось, окаменело, в то же время исполнившись непреклонной решимостью не пустить в холл постороннего.
Возможно, она поступала правильно. В коридоре у гардероба раздевалась стайка гоготавших девиц, вряд ли пришедших на официальный прием. Но вот стали появляться дантисты, кто один, а кто — с дамой. Однако Барри все не было. Пейтон едва стояла: ноги не слушались, подгибались — что за пытка высокие каблуки! Да и зачем она нарядилась? Пейтон чувствовала себя посторонней и чуть было не согласилась в душе с похожей на надзирательницу в тюрьме неприятной особой, остановившей ее у двери.
Пейтон вздохнула: вечно ее преследуют неудачи, как неопытную бегунью. Стоит раздаться на старте выстрелу пистолета, и она — или, как заводная игрушка, бежит в неправильном направлении, или ее обходят соперницы. Она собралась уйти, но, вспомнив наставления Нелл, решила пересилить себя.
Между тем прошло двадцать минут. Коридор опустел, у гардероба не было ни души — похоже, все собрались. Может, Барри уже давно в зале, она могла его не заметить. Пейтон подошла к двери и прижалась к стеклу. Впустую! Лиц в толпе было не разглядеть, и все же она сумела заметить, что все женщины с кавалерами.
Вот так всю жизнь — одной ей не везет. Вечно одна — подонка Эрни да еще двух парней, знакомство с которыми прекратилось после первой же ночи, в расчет можно не брать. И как это у Виктории все получается? Стоит прийти с ней в бар, парни к ней так и липнут, а на нее — ноль внимания.
Пейтон вспомнила, как летом прошлого года, в курортный сезон, они с Викторией подрабатывали в Кейп-Коде,
[11]
устроившись официантками в ресторанчик. Так Виктории там не давали проходу, и она выбирала, предпочитая солидных мужчин с толстым бумажником. Один из них свез ее на ярмарку в Норгемптон, откуда она вернулась, увешанная пакетами. Виктория знала, что делала: за месяц ее одели на два года вперед.
Пока она развлекалась, Пейтон скучала, и Виктория, глядя на ее неустроенность, даже предложила опробовать один из старых испытанных способов уличного знакомства, известных со школьных лет: вылить за шиворот приглянувшемуся «объекту» чуток охлажденного чая или пустить в дело пульверизатор с дезодорантом. Однако Пейтон решительно отказалась — навязываться желания не было. Однажды сдуру она уже проявляла активность: бегала за Эрни, как ненормальная, а его невнимание к ней только распаляло ее. А чем все кончилось? Жуть!
Оторвавшись от тяжких воспоминаний, Пейтон решила сходить в туалет, а затем ехать домой, чтобы рассказать Нелл о своей неудаче и в который раз обмануть ее ожидания. Однако, проходя мимо лифта, она машинально взглянула на раздвигавшиеся в стороны двери и увидела Барри.
— Прошу прощения, — сказал он. — Вы давно ждете меня?
На нем были свитер, мешковатые брюки и стоптанные ботинки, а его лохматые волосы походили на вызывающую прическу рокеров семидесятых годов. Если бы Пейтон не пришлось ждать, она, возможно, потеряла бы к нему интерес, однако долгое ожидание не только примирило ее с внешностью кавалера, но и сделало его привлекательным.
— Минут пять, — ответила Пейтон. — Я недавно пришла.
— Еще раз прошу извинить меня, — смущенно произнес Барри. — У меня были кое-какие дела. Вам следовало позвонить мне в номер из зала, там есть телефон.
— Меня в зал не пустили, — ответила Пейтон.
Она сдала пальто в гардероб и подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Увидев свое отражение, пришла в замешательство: быть может, ее одежда совсем не к месту — женщины в зале одеты просто. Однако она успокоилась, посчитав, что одета ярко, но не вульгарно, и выглядит пикантно, но целомудренно, как со знанием дела сказала Нелл. Пейтон приободрилась. Ничего страшного: пусть она выделится хоть раз, а если другие обыденны и невзрачны — это их дело!
И все же появление Пейтон в зале, наполненном музыкой и возбужденными голосами, чему способствовало выпитое спиртное, привело к неожиданному эффекту: труба дала петуха, гитара тренькнула невпопад, пианола взяла неверный аккорд, а барабан громыхнул. Мужчины одобрительно загудели, а остолбеневшие женщины зашептались.
— Что вы будете пить? — спросил Барри, подведя Пейтон к свободному столику.
Она не хотела попасть впросак, показаться вульгарной, но, не представляя, что приличествует пить даме на официальном приеме, решила своему вкусу не изменять.
— Рюмку водки, пожалуйста, — сказала она.
— Вы меня подождете, пока я схожу за напитками?
— Пойду лучше с вами, — ответила Пейтон, заметив, что ее не оставляют вниманием.
Остаться под косыми взглядами — перспектива не из приятных. Да она протрет стул, ерзая от неловкости.
У стойки, не успев заказать напитки, Барри заговорил с широкоплечим приземистым человеком, по-видимому, тоже дантистом. Обменявшись с ним несколькими словами, Барри извинился и пояснил:
— С этим человеком я работал в Чикаго, он был моим шефом. Недавно он перебрался в Нью-Йорк и теперь заведует отделением стоматологической хирургии в клинике Хиллсайд-Бай в центре Манхэттена. Встретив меня на симпозиуме, он пригласил меня на работу, а я до сих пор не решил, поехать ли мне в Нью-Йорк или перебраться в Бостон.
— Зачем вам перебираться сюда, если вы можете получить место в Нью-Йорке?
— Вам нравится Нью-Йорк?
— Я никогда не была там, но Бостон мне надоел. Хотела бы жить в Нью-Йорке. Наверное, увидишь — захватит дух. — В голосе Пейтон слышались нотки провинциальной простушки.
Заказав Пейтон водку, а себе шотландское виски с содовой, Барри спросил:
— Сядем за столик или вы хотите познакомиться с моими друзьями? — Он показал на группу мужчин, стоявших неподалеку, кто с рюмкой, а кто с бокалом в руке.
— Лучше сядем за стол, вы мне расскажете о себе, но ели у вас дела…
— Все дела я уже закончил, — беззаботно произнес Барри, усевшись напротив Пейтон. — Прослушал курс лекций, побывал на выставке нового оборудования и даже получил несколько деловых предложений.
Далее последовал длинный рассказ о планах Барри на будущее, о частной практике, которой он хочет обзавестись, о перспективах лазерной техники и о других, не менее перспективных нововведениях, которые он станет непременно использовать.
Пейтон не поняла добрую половину, не помогли и вопросы: Барри сыпал непонятными терминами и даже приводил выкладки баснословных доходов, которые принесут ему его начинания. Однако было заметно, что Барри говорит искренне, не рисуясь. Пейтон хорошо поняла лишь одно: из Бостона Барри направляется на горнолыжный курорт, а значит, у него водятся деньги и, вероятно, немалые.