Потерянный дневник дона Хуана - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Карлтон Абрамс cтр.№ 37

— Для юной девушки вы неплохо осведомлены о премудростях любви…

Я разломил нежную мякоть и медленно приблизил ее ко рту. Она обиженно фыркнула и встала.

— Да будет вам известно, дон Хуан, что есть человек, который однажды рисковал ради меня своей жизнью. Вы же не рискуете ничем, кроме собственного тщеславия.

— Вероятно, то был какой-нибудь странствующий рыцарь в маске?

Эти слова вырвались у меня помимо воли. Судя по испуганному удивлению, отразившемуся на ее лице, они прозвучали для нее как гром небесный. Я принялся лихорадочно соображать, как исправить положение, когда со стороны тропинки вдруг послышались шаги. Я притаился в простенке.

— Ваш отец побьет меня кнутом, если узнает… Он и так уже что-то подозревает, — сказала дуэнья.

Я заметил, как донья Анна бросила в мою сторону тревожный взгляд.

— Мой отец всегда что-нибудь подозревает. И совершенно напрасно, ведь я никогда не ослушаюсь его.

— Командор как раз обсуждал с маркизом ваше замужество.

При упоминании о ее замужестве мое сердце упало.

Собственное смятение показалось мне странным, поскольку брачные узы никогда не представляли для меня никакого препятствия. И даже наоборот: те женщины, которые успели разочароваться в семейной жизни, с большей легкостью открывали передо мною двери своих спален. Что же касается доньи Анны, то я желал обладать ею немедленно.

— А за кого он хочет отдать меня?

— Этого я не слышала. Нам следует вернуться — шествие скоро закончится.

Услыхав, как их шаги удаляются по тропинке, я снова взглянул на Леду и Зевса. Плодом их тайного союза явилась Елена Троянская. Донья Анна была не менее прекрасна, чем языческая королева. Неужели и ее красота способна принести страдания и гибель?

Я вернулся на балкон и увидел, что шествие действительно подходит к концу. Юные хористы в своих красно-желтых камзолах и белых обтягивающих панталонах, со шляпами в руках напоминали маленьких королевских стражников. Маркиз подошел и встал рядом со мной. Не отрывая взгляда от праздничной колонны, он проговорил:

— Ты разговаривал с доньей Анной в саду.

Я хранил молчание.

— Ты ведь знаешь, у меня повсюду шпионы.

— Да неужто! Вы ведете себя как ревнивый муж, — заметил я с улыбкой. — Вы просто удивляете меня, дон Педро.

— Я не желаю, чтобы ты компрометировал честное имя доньи Анны. Тебе понятно?

— А вчера в таверне мне показалось, что вы сами подталкивали меня к этому шагу.

— Я не подталкивал, а, наоборот, предупреждал.

— Итак, вы строите планы в отношении доньи Анны. Можно узнать какие?

— Мои планы касаются только меня, и я не желаю, чтобы кто бы то ни было стоял на моем пути.

— Ее отец, кажется, не в восторге от ваших намерений, — заметил я, кивая в сторону дальнего балкона, где командор стоял рядом с дочерью, и лицо его выражало крайнюю степень недовольства.

— Если у человека начинаются неприятности, приходится чем-то расплачиваться. А он потерял милость нашего короля, что очень, очень плохо для военного человека.

Маркиз поджал губы и покачал головой. Его фальшивое огорчение не оставляло сомнений в том, кому именно командор был обязан утратой королевской милости.

— Вы на редкость бессердечный человек, дон Педро, — сказал я, и маркиз самодовольно усмехнулся.

— Однако моя жестокость не сравнится с жестокостью инквизитора, — сказал он.

В это время на площади как раз показался верховный инквизитор. Подобно остальным епископам, он был одет в пурпурную мантию, но, в отличие от остальных, восседал на носилках под алым, расшитым золотом шатром. Кроме тех четверых, которые держали на плечах носилки, рядом находились еще двое, один из которых обмахивал инквизитора веером, а другой нес зеленое знамя инквизиции. Я стиснул зубы, когда увидел на полотнище ненавистный символ. На фоне короны с зеленым крестом перекрещивались оливковая ветвь и шпага, призванные олицетворять милосердие и справедливость. Лично я не усматривал в действиях инквизиции ни малейшего милосердия, а то, что считалось справедливостью, на самом деле было насилием и жестокостью.

С каждой стороны верховного инквизитора загораживала стена вооруженных арбалетами солдат, одетых в красные жилеты и округлые шлемы. Толпа покорно опустилась на колени, ведь каждый, кто не сделает этого, неминуемо попадет под подозрение.

На балконе появилась Альма. Она игриво погладила спереди камзол маркиза и хихикнула:

— Люблю мужчин с большими арбалетами.

— Я так рад, Альма, что ты смогла присоединиться к нам, — сказал маркиз.

— Даже куртизанке следует соблюдать некоторые священные традиции, — сказала она.

— Взгляните туда, — взгляд маркиза вдруг сделался серьезным.

Все посмотрели на человека в простом белом одеянии, который едва волочил ноги. Церковная рака огромной серебряной башней возвышалась за его спиной, и украшавшие ее колонны и арки сверкали под палящим солнцем. А следом, почти в самом конце процессии, шел архиепископ в круглом заостренном головном уборе и с золотым жезлом в руках. Несмотря на эти внешние атрибуты власти, он выглядел гораздо скромнее, чем верховный инквизитор, который этой властью действительно обладал.

— Кто был тот грешник? — спросил я, не сумев разглядеть лица человека в белом.

— Один сельский священник, которого обвинили в ереси, — прошептал маркиз.

— А что было на самом деле?

— У него была любовница.

— Но это не такая уж редкость, — сказал я.

— Верховный инквизитор решил устроить показательную расправу. Он в ярости, оттого что его указы о соблюдении морали не выполняются должным образом. — Маркиз понизил голос. — Представьте, во время пыток они его оскопили.

— О нет! — воскликнул я, холодея от ужаса. — Кто дал им право так поступить?

Никогда прежде я не слышал, чтобы в числе чудовищных пыток была еще и такая.

— Епископ Игнасио — фанатик, — сказал маркиз с отвращением.

— Откуда вам это известно?

— От епископа Игнасио.

— Иногда я прихожу в ужас от того, с какими людьми вы водите компанию.

— Для меня важно поддерживать добрые отношения со всеми, кто имеет власть и влияние. Видишь ли, этот священник — не единственный, кого инквизиция желала бы примерно наказать.

Сказав это, маркиз выразительно посмотрел на меня. Я слишком хорошо знал, что только благодаря его личному заступничеству полиция нравов до сих пор не явилась за мной ночью.

Я наблюдал, как процессия покидает площадь, возвращаясь к собору, и проводил глазами черную тапочку и пурпурный плюмаж верховного инквизитора.