Как - читать онлайн книгу. Автор: Али Смит cтр.№ 39

Погоди, Эш, говорит отец. Мы называем ее уменьшительно Эш, объясняет он той женщине. Да, имечко у нее не из коротких, я никогда раньше такого не слышала, отвечает та. А что это за доктор к тебе приходил? — спрашивает меня отец. Тут в дверь один человек стучал, тебя искал. Какой еще человек? — спрашиваю я. Доктор Какой-то там, он сказал, ты собираешься с ним завтра куда-то поехать, затрапезный такой с виду, с бороденкой. Тут мой отец начинает говорить неестественным голосом, и женщина глупо хихикает. Я пожимаю плечами и выхожу.

Надеюсь, ты не собираешься никуда ехать с мужчиной, который втрое тебя старше, бросает отец мне вдогонку. Потому что никуда ты не поедешь. Трудно с девчонками, обращается он уже к женщине. Не знаю, Марлен, поймете ли вы меня, но мальчишкам-то я всегда знаю, что сказать. А с этой — ну, просто не знаю. Он печально глядит на меня. Это миссис Маккэй, говорит он мне, она пришла посмотреть на нашу кухню в действии, и она тебе подтвердит, что опасно связываться непонятно с кем. Конечно, опасно, Кенни, согласно кивает миссис Маккэй и качает головой.

Я уступаю. Это одна из игр моего отца, которые помогают ему заманить жертву в силки. Я говорю ему, что понятия не имею, о чем речь, и, уже поднимаясь по лестнице, слышу, как он показывает ей удобные петли на дверцах шкафов и мусорное ведро, спрятанное в фальшивом буфете. Я закрываю за собой дверь, включаю на полную громкость «Звуки тишины», ложусь на кровать и думаю о Дельфине с работы. Милашка Дельфина, похожая на французскую кинозвезду — на французскую звезду с инвернесским выговором, моя ровесница, училась со мной в одной школе, а в прошлое Рождество бросила учебу и устроилась сюда на полный рабочий день; сегодня утром, в половине девятого, она была такой обторчанной или пьяной, что танцевала по всей кухне в обнимку с метлой и пела «Однажды явится за мною принц», а толстуха-повариха Джанет, которая обычно страшно вредная, уложила ее отдыхать и даже вступилась за нее перед Макуильямом.

Я только выхожу из душа, как вдруг звонят в дверь, и Патрик идет открывать. Он зовет меня. Там стоит женщина с короткими темными волосами, она бессмысленно улыбается, за ней маячит бородатый мужчина, а позади них обоих, прислонившись к соседским воротам, таинственная серьезная девушка — та, с дерева — играет в мяч, хлопая им о землю. Я снова перевожу взгляд на женщину, а она вытянула вперед руку — так, словно я что-то должна в нее положить.

Меня зовут Патриша Шоун, очень приятно познакомиться, обращается ко мне женщина. Она берет мою влажную руку и встряхивает ее, потом задерживает в своей руке. Я очень рада, что вы с нами поедете, говорит она, это одна из лучших выдумок Эми. Как будет чудесно, если уроженка здешних мест покажет нам все, что действительно стоит увидеть. Это огромная удача, что вы с Эми подружились, да и нам с Дэвидом страшно повезло.

К двери подходит мой отец. Что ты натворила, Эш? — спрашивает он. Что она натворила?

Меня зовут Патриша Шоун, очень приятно познакомиться, вы, должно быть, мистер… Вы, должно быть, отец подруги Эми, говорит та женщина. Отец смотрит на мою руку, зажатую в ее руке. Он вдруг широко улыбается. Мы остановились в доме по соседству с вами, продолжает женщина со смешком, мы тут на целую неделю, мы в первый раз в Шотландии. Как мило с вашей стороны, что вы разрешаете вашей дочери…

Эш, подсказывает девушка, стоящая у ворот, продолжая играть в мяч.

…познакомить нас с окрестностями, договаривает женщина.

Мы все на мгновенье замираем, воцаряется пауза. Да вы лучше заходите, прерывает молчание отец. О-о, говорит женщина, я все никак не привыкну к тому, какие тут все милые и добрые. Они с бессловесным мужчиной проходят в дом вслед за моим отцом. Девушка проводит ладонью по шероховатой древесине верхней части ворот. Мы слышим дружный смех, доносящийся из дома, и звяканье, с которым мой отец возится у шкафчика с виски.

Будет забавно, произносит девушка мрачным голосом.

Ты с ума сошла, говорю я. Я никуда не могу поехать с тобой и с ними, я же работаю. У меня работа, я не могу просто так взять и уехать, когда мне заблагорассудится.

Теперь уже Джеймс подошел к двери, а у него из-за плеча выглядывает Патрик. А ты к нам не зайдешь? — спрашивает Патрик девушку. Как тебя зовут? Ты не хочешь к нам зайти? Кто твоя подружка? — шепчет Джеймс мне на ухо. Он обнимает меня и горячо дышит на мое плечо через вырез футболки, я чувствую его сладкий запах. Патрик обнимает меня с другой стороны и говорит девушке: мы тут все близнецы, попробуешь найти отличие? Он ерошит мои влажные волосы, и я нагибаюсь, вырываюсь. Твоя подруга не зайдет к нам, Эш? — спрашивает Патрик. Меня зовут Джеймс, мы ее старшие братья, а ты из Англии, да? — интересуется Джеймс.

Девушка смотрит прямо на меня, как будто тут больше никого нет, только я и она. А там не очень скучно, на этой работе? — обращается она ко мне. Или тебе нравится?

Я киваю, да, потом трясу головой и говорю, нет, конечно нет.

Ну, тогда, думаю, этого достаточно, произносит она так тихо, что я напрягаю слух, чтобы расслышать ее слова. Она с щелчком закрывает ворота.

Хочешь чашку чая, как тебя там? — высовывается Патрик из-за моего плеча. Ее зовут Эми, говорю я ему, а она уже шагает по нашей дорожке к дому. Может, ты кофе хочешь? — спрашиваю я.

А какие сорта чая у вас есть? — интересуется наша гостья.

Сорта чая? — думаю я, ведя ее в дом, протискиваясь мимо братьев.

Понятия не имею, о чем это она.

Мой отец до сих пор вспоминает Патришу Шоун, вот в воскресенье, когда я приехала домой, он спросил, а помнишь ту англичанку, мать твоей подруги, она такая приятная женщина, ты с ней видишься иногда? Ну, та, у которой муж доктор. Не из тех дамочек, что позарятся на какой-нибудь средненький гарнитур, сказал он, сильно впечатленный, после того, как супруги Шоун ушли к себе в соседний дом. Можешь поехать с ними, разрешил он мне, но я и так уже знала, что поеду непременно, хотя бы просто из замешательства; еще ни одна девчонка из тех, кто бывал у меня дома, не оказывалась настолько равнодушной к чарам моих братьев. А если тебе потом нужна будет летняя работа, прокричал он из своего кресла перед телевизором, ты всегда можешь со мной в магазине работать. Я стояла возле двери, ошеломленная. Такое ощущение, что наш дом поразило какое-то волшебство, и, вместо того, чтобы подняться к себе, я слонялась некоторое время возле двери, а потом села рядом с отцом смотреть телевизор, там шел какой-то фильм с участием братьев Маркс [29] : Граучо носился с известковым раствором и плясал на столе, а Харпо в чьем-то кабинете швырял книги в огонь и грел руки.

Итак, то первое лето. Мы с Эми — на заднем сиденье машины, ее мать и отец — впереди. Их затылки, их очень английские голоса: они разглагольствовали и спорили о всякой роскоши, типа что они думают о таких-то книгах и что они читали о них в воскресных газетах; можно подумать, им никогда даже в голову не приходило прочесть какую-нибудь книгу, о которой они вначале не узнали бы из воскресных газет! Мы ехали по дорогам туристического маршрута, где сквозь асфальт пробиваются придорожные сорняки и бутень одуряющий, вот дорога поднимается, делает петли, опускается и вновь петляет, минуя одноколейки с разъездами, а горы вздымаются над нами и повсюду вокруг нас, в отдалении, и леса уже совсем приближаются, но тут дорога снова резко уходит к открытым горизонтам. Шишковатые белые березы росли в каменистых полях по обеим сторонам от нас. Я тайком поглядывала на Эми, а она сидела спокойно и неподвижно, положив руки на колени; длинные волосы лежали кольцами, лицо бесстрастное, вид у нее был настолько девчоночий, что мне даже делалось не по себе, как будто я попала туда по ошибке и мне там не место. Дождь полосовал окно возле моей головы длинными горизонтальными струями, «дворники» на ветровом стекле шумели под звуки классической музыки, лившейся из магнитофона, а еще шелестели куртки и пахло мятой. Мать Эми рассасывала таблетки от тошноты и мятные пастилки, совала мне тоже (нет уж, возьми непременно) и говорила в своей всегдашней манере, все время улыбалась и непрерывно говорила что-нибудь. Однажды она повернулась ко мне, перегнулась через спинку сиденья, как делают дети, и сказала, Айслинг, а знаешь, мне иногда приходит в голову, что мою дорогую дочь Эми, отраду сердца моего, мое единственное дитя, вскоре после рождения подменили эльфы или какие - то существа, которые не умеют, просто неспособны любить свою мать, или хотя бы изредка улыбаться — как тебе такая теория?