Черный и зеленый - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Данилов cтр.№ 49

— Неличка, к нам посетитель. На экскурсию.

То, что совершила Нелли Петровна, услышав слова бабульки, в литературе обычно обозначается словосочетанием «всплеснула руками», но на самом деле никакими руками она не всплескивала, а как-то судорожно скривилась, дернулась лицом и немного даже подпрыгнула всем телом.

— Ой, Катенька! Господи! Посетители прям повалили. Не зря мы все-таки, не зря. Вон третьего дня старичок приезжал, из Комсомольска-на-Амуре. А теперь вот вы, молодой человек, хорошо, что вы к нам сюда…

Откуда-то сбоку, ковыляя, появилась подчеркнуто старая бабка.

— Поговори мне еще, курва. Развели тут, стыдно смотреть. Доберусь еще до вас…

Бабка повесила рваную мокрую тряпку на веревку, протянутую вдоль стены, и уковыляла обратно, за еле различимую дверь.

— Вы не обращайте внимания, это Софья Арнольдовна, она тут живет, ее еще в войну сюда подселили, когда еще Дома-музея здесь не было, и она с тех пор живет, но ничего, она нам не помешает.

Неприметная дверь слегка приоткрылась.

— Ты у меня сейчас поговоришь. Посетителям твоим ноги-то повыдергаю. Прошмандовка.

Нелли Петровна умилилась.

— Она, в сущности, замечательный человек, очень много для музея сделала. Просто другой жилплощади район не выделяет, вот и живет она тут. Старенькая уже. Бедная. Ничего, в тесноте да не в обиде. Ну, что же мы стоим здесь, пойдемте наверх, начнем экскурсию.

Нелли Петровна и Мелентьев поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, прошли по темноватому коридору. Пахло деревом и необитаемостью. Вошли в какое-то помещение.

— Это кабинет Афанасия Валериановича, здесь он творил. Именно отсюда начинаются все наши экскурсии.

Нелли Петровна привычно запела ритуальный информационно-биографический гимн в честь Афанасия Тубова, слегка притоптывая ногой в такт. Мелентьев озирался.

…Афанасий Валерианович родился… озорной, живой мальчик… с детства любил петь… пел в церковном хоре… с крестьянскими детьми… мать читала ему… отец воспитал в нем… всей семьей, за столом, при свете зеленой лампы…

Кабинет был какой-то пустоватый. На стенах — блеклые, в цветочек обои. В углу — стол, старый, с бордюрчиком на столбиках по периметру с трех сторон, за такими столами любили сиживать и пописывать что-нибудь эдакое творческие люди XIX-нач. XX вв.

…студенческая юность… участвовал в студенческих волнениях, волновался, был отчислен… все яркое, молодое, талантливое преследовалось… окончил, получил диплом химика…

— Он что, химик был? Он же композитор?

— Да, он получил диплом химика, но вы же понимаете, есть профессия, а есть призвание, со временем творческая составляющая этой могучей натуры взяла свое…

— А чего он сразу на композитора не учился, в консерватории там или в гнесинке, где они там учатся?..

— Он не сразу осознал в себе творческое начало, был период исканий…

У окна, на тумбе, покрытой куском чистой белой ткани, стоял небольшой черный синтезатор с белой надписью yamaha и многочисленными разноцветными рукояточками и кнопочками. Богатые (относительно) родители частенько дарят такие приборы своим детям, чтобы они неумело наигрывали на них нелепые мотивчики.

…преподавал в гимназии, в университете… сблизился с кружком прогрессивно мыслящей интеллигенции…

— А он что, на синтезаторе играл?

— Ну что вы, нет, конечно. Это нам губернатор области подарил, приезжал в прошлом году и преподнес в дар музею. Дело в том, что пианино, за которым сочинял Афанасий Валерианович, утрачено в войну. Было очень трудно, Софья Арнольдовна нам рассказывала, как они тут в войну выживали, и его просто пришлось пустить на дрова, ну а что делать, это жизнь, надо было выжить, на несколько дней им хватило, топили печки. Софья Арнольдовна — интеллигентнейший человек, настоящая подвижница… А этот инструмент, он просто чтобы обозначить музыкальный дух этого места, воссоздать творческую атмосферу…

…его соратниками и близкими друзьями на многие годы стали математик Охов, музыковед Ахявьев, пианист Дупов… жаркие споры, оживленное обсуждение новых книг, спектаклей… засиживались заполночь, за чаем, бокалом вина…

— Много пили-то?

— Что, простите?

— Пили, наверное, много, да? Богема, артисты. Бабы там…

— Какие бабы? Вы о чем?

— Ну, я это… ну, пили, говорю, наверное, много…

— Афанасий Валерианович был человеком дворянского воспитания, настоящий российский интеллигент… моральные принципы… конечно, за обедом… вся семья собиралась за столом… отец воспитал в своих детях… бокал хорошего вина… творческая атмосфера… беседы, дискуссии… встречи единомышленников… бокал хорошего вина…

Мелентьев слонялся по кабинету. Кроме стола, стула рядом со столом и синтезатора в кабинете ничего не было. Мелентьев приплелся к столу.

…первое исполнение его «Павлодарской симфонии» было восторженно встречено прогрессивно мыслящей интеллигенцией… нападки реакционной критики… тяжело переживал… не давали возможности исполнять… глубоко народные образы… влияние фольклора. песни крестьян, которые слышал в детстве…

На столе лежала нетолстая стопка нотной бумаги. На верхнем листе виднелись нанесенные шариковой ручкой противного фиолетового цвета беспорядочные каракули, несколько рисунков и надписи — в основном разнокалиберные гениталии, их текстовые обозначения, а также слова и цифры фролов магнитка 2002.

…их связывало глубокое чувство. отношения не просто супругов, но соратников, сотрудников в общей работе… ее семья… его родители… по-отечески привязался… переписывала ноты… была первым слушателем, любящим, но взыскательным…

— А это что, это кто так? Это его ноты, что ли?

Взял верхний листок, показал.

— Ой, не трогайте, пожалуйста, все-таки, музейный экспонат. А это к нам недавно школьники из Магнитогорска приезжали, замечательные, пытливые ребята, слушали, затаив дыхание, засыпали меня вопросами, хорошее поколение подрастает, я, знаете, даже почувствовала — не пропадет наша культура, если у нас есть такие мальчишки.

Мелентьев положил лист на место.

— Этот стол, это чудо, что нам удалось сохранить этот стол, это именно тот стол, за которым работал Афанасий Валерианович. Кажется, что стол еще хранит тепло его рук…

За окном посерело и пошел дождь.

…восторженно принял революцию… некоторое время служил телеграфистом на станции… очень помог Луначарский, и дело ограничилось высылкой… организовал первую в Восточной Сибири музыкальную школу… с воодушевлением принялся за работу… были созданы симфония «Страна встает» и сборник песен для рабочих хоровых коллективов «Эх, завод»… вернулся в Москву… плодотворный период в работе зрелого мастера…

Мелентьев заинтересовался стулом, стоящим около стола, и даже слегка присел на него. Стул был явно не старинный, на колесиках, с регулируемой спинкой и удобными подлокотниками.