Девушки из Шанхая - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Си cтр.№ 76

Мою бездетную сестру все называют тетушкой Мэй. Как и Сэм, она не верит в единого Бога. Совершенно не верит. Она много работает и часто задерживается допоздна или всю ночь проводит на съемочной площадке. По крайней мере, так она объясняет свое отсутствие. Я не знаю, куда она ходит на самом деле, и не спрашиваю. Даже когда она ночует дома, в четыре или пять часов утра может позвонить какой-нибудь неудачливый актер, срочно нуждающийся в работе. Все это ни в коей мере не соответствует моей вере, и это — одна из причин, по которым я беру ее с собой в наши поездки.

— Взгляни-ка на эту новенькую, — говорит Мэй, поправляя солнечные очки и шляпу, и осторожно указывая на Вайолет Ли. Кроме Вайолет, здесь много новеньких. Теперь женщины составляют почти сорок процентов китайской популяции в Лос-Анджелесе, но Вайолет не была невестой военного времени. Они с мужем приехали на учебу в Калифорнийский университет: она занимается биоинженерией, а Роланд — инженер. Когда Китай закрылся, они вместе с сыном вынуждены были остаться здесь. Они не бумажные дети или партнеры и не рабочие, но все же они ван го ну — рабы потерянной страны.

Мы с Вайолет неплохо ладим. У нее узкие бедра — мама всегда считала это признаком болтливости. Мы лучшие подруги? Я бросаю взгляд на сестру. Разумеется, нет. Мы с Вайолет близки, как когда-то были близки с Бетси. Но Мэй всегда будет для меня не только сестрой и невесткой, но и моей лучшей подругой. И все же Мэй не знает, о чем говорит. Хотя многие новые здесь женщины выглядят ничего не понимающими приезжими, большинство из них похожи на Вайолет: они образованны и приезжают сюда со своими собственными деньгами. Им не приходится жить в Чайна-тауне, они покупают бунгало и дома в Силвер-Лейк, Эко-парке или Хайленд-парке, где китайцев принимают с радостью. Они не только не живут в Чайна-тауне, но и не работают здесь: они не работают в прачечных, ресторанах, сувенирных магазинах и прислугой на побегушках. Это сливки Китая — те, кто мог позволить себе уехать. Они уже добились большего, чем мы. Вайолет преподает в Калифорнийском университете, а Роланд работает в авиакосмической индустрии. Они приходят в Чайна-таун, только чтобы сходить в церковь и сделать покупки. К нашей группе они присоединились, чтобы их сын мог общаться с молодыми китайцами.

Мэй мерит взглядом молодого человека.

— Думаешь, этому неженке нужна наша АКП? — подозрительно спрашивает она. Неженка — это сын Вайолет, новичок, АКП — моя дочь, американка китайского происхождения.

Вайолет прикрывает глаза тонкой рукой и смотрит на океан, где Джой со своими друзьями прыгает в волнах.

— Леон очень милый, и он хорошо учится, — говорю я, наблюдая за тем, как мальчик ныряет у берега. — В своей школе он первый в классе, как и наша Джой.

— Ты говоришь прямо как мама говорила о нас с Томми, — подзуживает Мэй.

— Если Джой с Леоном познакомятся, беды не будет, — отвечаю я уверенно. В этот раз меня не обижает сравнение с мамой. В конце концов, мы организовали эту группу, чтобы познакомить наших детей, надеясь, что однажды они поженятся. Подразумевается, что они должны вступить в брак с китайцами.

— Ей повезло, что ей не придется выходить замуж по сговору, — вздыхает Мэй. — Но ведь даже покупая животных, хочется выбрать чистокровку, а не помесь.

Что сохраняется, а что уходит с потерей родины? Мы сохранили то, что было возможно: китайскую еду, китайский язык и деньги, которые мы переводим в деревню родственникам Лу. Но как насчет брака по сговору для моей дочери? Сэм не З. Ч., но он добрый и верный мужчина. А Верн, каким бы он ни был жалким, ни разу не ударил Мэй и не проигрывал деньги.

— Главное, не подталкивать ее к замужеству, — продолжает Мэй. — Пусть сначала получит образование.

(Я работаю над этим практически с рождения Джой.)

— У меня не было того, что было у тебя в Шанхае, — жалуется моя сестра, — но она, как и ты, должна поступить в колледж. — Она делает паузу, чтобы я могла подумать над услышанным, как будто этот разговор не повторяется в тысячный раз. — Но замечательно, что у нее есть друзья, — добавляет Мэй, наблюдая за тем, как девочки плещутся в волнах. — Помнишь, как мы так же хохотали? Мы думали, что с нами никогда не случится ничего плохого.

— Счастье не имеет отношения к деньгам, — убежденно говорю я. Но Мэй закусывает губу, и я понимаю, что сказала что-то не то. — Когда папа проигрался, нам казалось, что мир рухнул…

— Он рухнул, — говорит Мэй. — Наша жизнь могла быть совсем другой, если бы он копил деньги, а не спускал их. Именно поэтому я сейчас столько работаю — чтобы заработать.

Заработать и спустить все на свои наряды и украшения, думаю я, но вслух ничего не говорю. Наше разное отношение к деньгам — это еще одна вещь, которая раздражает мою сестру.

— Я имею в виду, — продолжаю я, надеясь снова развеселить Мэй, — что Джой повезло иметь друзей, так же как мне повезло с тобой. Мама вышла замуж и больше не встречалась со своими сестрами, но мы будем вместе всегда.

Я обнимаю ее за плечи и нежно встряхиваю.

— Иногда мне кажется, что в старости мы будем снова жить в одной комнате, как и в детстве, только это будет комната в доме престарелых. Будем обедать вместе, торговать лотерейными билетами, заниматься рукоделием…

— Вместе ходить на утренние киносеансы, — добавляет Мэй с улыбкой.

— И вместе петь псалмы.

Мэй снова хмурится. Я понимаю, что сделала очередную ошибку, и торопливо добавляю:

— И играть в маджонг! Будем пухленькими дамами на пенсии, играющими в маджонг и жалующимися на все подряд.

Мэй кивает, задумчиво глядя на горизонт.

* * *

Вернувшись домой, мы обнаруживаем, что отец Лу уснул в своем кресле. Я снабжаю Джой, Хэзел и Роуз клубникой и посылаю их на задний двор: они собирают черный перец, поедают клубнику, бегают между посадками и со смехом и визгом перебрасываются мячом. Мы с Сэмом отправляемся к Верну, чтобы сменить ему подгузник. Открытое окно почти не прогоняет запахи болезни, дерьма, мочи и гноя. Мэй приносит чай. В течение нескольких минут мы рассказываем Верну о том, как провели день, после чего я возвращаюсь на кухню, разбираю вещи и принимаюсь мыть рис и нарезать имбирь, чеснок и говядину для ужина.

Перед тем как приступить к готовке, я отсылаю домой сестер И. Пока я готовлю говядину с помидорами и карри, Джой накрывает на стол — в Шанхае это делали наши слуги под строгим маминым присмотром. Джой раскладывает палочки, следя за тем, чтобы они лежали парами, — иначе тот, кому предназначается непарная палочка, пропустит свой корабль, самолет или поезд (мы, впрочем, все равно никуда не собираемся). Пока я накладываю еду, Джой зовет тетю, отца и дедушку. Я учила свою дочь тому же, чему мама учила нас. Разница в том, что Джой слушала меня и запоминала. Она никогда не разговаривает во время еды — это нам с Мэй никогда не удавалось. Она никогда не роняет свои палочки — это может привести к беде или испугу, и никогда не втыкает их в еду, потому что так делают только на похоронах, и это было бы невежливо по отношению к дедушке, который и так в последнее время много думает о смерти.