Девушки из Шанхая - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Си cтр.№ 12

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Девушки из Шанхая | Автор книги - Лиза Си

Cтраница 12
читать онлайн книги бесплатно

Мы с Мэй очень близки. Что бы ни случилось, она всегда на моей стороне. Я никогда не задавалась вопросом, называется ли эта близость дружбой; она просто была всегда. Сейчас, когда нам приходится нелегко, все мелкие дрязги и соперничество забыты. Мы должны поддерживать друг друга.

В какой-то момент я спрашиваю Мэй, что произошло между ней и Верноном. Она отвечает: «Я не смогла» — и плачет. После этого я уже не заговариваю о ее брачной ночи, а она не спрашивает о моей. Я говорю себе, что все это не имеет значения: мы сделали это, чтобы спасти семью. Но сколько бы я ни убеждала себя в несущественности произошедшего, факт остается фактом: бесценный момент потерян безвозвратно. По правде сказать, разорение семьи или то, что нам пришлось лечь в постель с посторонними мужчинами, не так мучает меня, как то, что произошло у нас с З. Ч. Как бы мне хотелось вернуть свою невинность, свое девичество, смех и счастье.

— Помнишь, как мы смотрели оперу «Ода постоянству»? — спрашиваю я, желая напомнить Мэй о тех временах, когда мы были так юны, что верили в свою неуязвимость.

— И решили, что сами можем поставить куда лучшую оперу, — отвечает она.

— Ты играла красавицу, потому что ты младше и симпатичней. Ты всегда играла принцесс. Мне доставались роли ученого, принца, императора и разбойника.

— Да, но у тебя было четыре роли, а у меня всего одна.

Я улыбаюсь. Сколько раз в детстве мы спорили об этом, устраивая для родителей спектакли в гостиной. Мама с папой смеялись и аплодировали, пили чай и ели арбузные семечки. Они хвалили нас, но никогда не предлагали нам учиться оперному пению или акробатике: наши писклявые голоса, неловкие движения и сделанные наскоро декорации и костюмы были ужасны. Что с того, что мы с Мэй часами придумывали сюжет и репетировали в своей комнате, используя вместо вуали мамин шарф и упрашивая повара смастерить меч из бумаги с крахмалом, чтобы я могла сразиться с любым демоном, чинящим нам препятствия.

Зимними ночами Мэй переползала в мою постель, и мы прижимались друг к другу, чтобы согреться. Помню, как она спала: большой палец упирается в подбородок, кончики указательного и среднего касаются бровей, безымянный лежит на веке, мизинчик отставлен. По утрам она обнимала меня сзади и прижимала к себе. Помню, какой маленькой, белой и нежной была ее рука, пальчики тонкие, как стрелки зеленого лука.

Помню, как я первый раз отправилась на лето в лагерь в Гули. Маме с папой пришлось привезти туда Мэй, потому что она чувствовала себя ужасно одиноко. Мне было, наверное, лет десять, а Мэй около семи. Они не предупредили меня, что приезжают, и когда мы увидели друг друга, Мэй помчалась ко мне, остановилась в одном шаге и в упор уставилась на меня. Девочки дразнили меня: что это ты возишься с ребенком? Мне же достало ума не говорить им, что я люблю свою сестру так же, как она меня, и когда ее нет рядом, чувствую себя так, как будто недостает частички меня. После этого случая папа всегда посылал нас в лагерь вместе.

Мы с Мэй смеемся над подобными воспоминаниями. Они помогают нам почувствовать себя лучше, напоминают о той силе, которая кроется в нас, о том, как мы всегда помогали друг другу, как противостояли всему миру и веселились вместе. Если мы смеемся, значит, все еще наладится.

— Помнишь, как мы в детстве мерили мамины туфли? — спрашивает Мэй.

Никогда не забуду этот случай. Мама ушла в гости, а мы пробрались к ней в комнату и вытащили несколько пар ее крохотных туфелек. Мои ступни были чересчур велики для ее обуви, и я по очереди пыталась влезть в одну пару за другой и безжалостно их отбрасывала. Мэй удалось натянуть домашние туфли, и она мелко переступала в них, подражая маминой походке. Мама пришла в разгар веселья. Она была в ярости. Мы знали, что ведем себя дурно, но нам едва удавалось подавить хихиканье, глядя, как мама семенит по комнате, пытаясь поймать нас, чтобы надрать нам уши. У нас были нормальные ноги, и мы были вместе — мы сбежали в сад и хохотали до упаду. Наша злая выходка обернулась полным триумфом.

Нам всегда удавалось обхитрить маму и удрать от нее, но повар и прочие слуги не терпели наших проказ и не колеблясь наказывали нас.

— Перл, помнишь, как повар учил нас готовить цзяоцзы? — Мэй сидит на постели, скрестив ноги, упираясь локтями в колени и положив подбородок на сомкнутые кулаки. — Он решил, что мы должны уметь хоть что-нибудь приготовить. Говорил: «Как вам выходить замуж, если вы даже пельменей мужу не можете сделать?» Знал бы он, чем это обернется.

— Даже фартуки нам не помогли.

— А чем они могли помочь, когда ты начала бросаться в меня мукой?

Урок обернулся сначала игрой, а затем — отчаянной мучной битвой. Мы сражались не на жизнь, а на смерть. Повар работал у нас с того момента, как мы переехали в Шанхай, и отлично знал, когда сестры трудятся вместе, когда играют, а когда всерьез дерутся. То, что он увидел, ему не понравилось.

— Повар так рассердился, что месяцами не пускал нас на кухню, — вспоминает Мэй.

— А я все пыталась убедить его, что просто хотела напудрить тебя.

— Никаких угощений. Никаких перекусов. Никаких лакомств, — смеется Мэй. — Повар бывает ужасно строгим. Сказал, что не хочет знаться с сестрами, которые дерутся между собой.

Мама с папой стучатся в дверь и просят нас выйти, но мы отказываемся, говоря, что хотим еще побыть в спальне. Мы ведем себя неучтиво и по-детски, но мы всегда реагировали на семейные конфликты именно таким образом — прятались в свое убежище и возводили стену между собой и тем, что нас не устраивало. Вместе мы сильнее, чем поодиночке, и окружающие не могут не считаться с этой силой или спорить с ней. Но перед нынешней нашей бедой меркнет разлука с сестрой, меркнут образы рассерженных родителей, слуг или учителей.

Мэй приносит журналы: мы разглядываем одежду и читаем колонки светских сплетен. Потом делаем друг другу прически, прибираем шкафы и уборную и пытаемся составить новые наряды из той одежды, что у нас осталась. Старый Лу забрал почти все китайские туалеты, оставив западные платья, блузки, юбки и брюки. В Шанхае внешний вид значит очень много. Мы должны одеваться модно и изящно. Если мы будем носить поношенные вещи, художники перестанут нанимать нас, трамваи не будут останавливаться перед нами, швейцары не будут пускать нас в клубы и отели, а капельдинеры будут подолгу проверять наши билеты. Это относится не только к женщинам, но и к мужчинам: последние скорее будут ночевать в съемных клоповниках, чем откажут себе в новой паре брюк, которую на ночь будут класть под матрас, чтобы сохранить стрелки.

Может показаться, что мы проводим в своем добровольном заключении недели, но проходит всего два дня: мы молоды, отходчивы и любопытны. За дверью постоянно слышался какой-то шум, который мы предпочитали не замечать. Мы не обращали внимания на сотрясающий дом грохот, на чьи-то голоса. Когда мы наконец вышли из комнаты, то увидели, что наш дом переменился. Большую часть мебели папа продал местному ростовщику. Садовник ушел, но остался повар — ему некуда было идти, негде жить и нечего есть. В доме построили новые стены, создав таким образом новые комнаты: в задней части дома поселился полицейский с женой и двумя дочерьми, в верхний флигель въехал студент, под лестницей теперь жил сапожник, а на чердаке — две танцовщицы. Арендная плата поможет нам, но ее все равно будет недостаточно.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию