Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Копсова cтр.№ 94

– «Лучшая женщина – пьяная женщина». Изречение одного великого человека. Так вот ходит тут один… он же консул со Шпицбергена и мой сосед по даче. Его псина прошлым летом постоянно гоняла моего Тишку. Довела бедного кролика прямо до невроза, он постоянно дрожал. Как-то раз я зашел и поговорил с его матушкой, просил сыну все передать, думал, он мужик. А он теперь по службе интригует.

– Боже мой, из-за кролика и собаки?!

– Мы, дорогая Ника, живем в эпоху тотального упадка этики. У питекантропов и астралопитеков, думаю, ее могло быть больше.

– Зато у каннибалов точно меньше. Прошу тебя, Коля, забудь о переживаниях, интригах и собаках с кроликами хоть на вечер. На неприятные дела и воспоминания времени еще хватит, по себе знаю, а сейчас станем веселиться и ликовать. Ну, пожалуйста!

Так попыталась я отвлечь и утешить друга, звонко чокнулась с его пустым стаканом на камине:

– Знаешь, что хочу тебе еще предложить, дорогой мой человек. Давай выпьем по бокалу Шарентеза и никуда больше не пойдем и не поедем: ни себя не станем никому показывать, ни на людей смотреть. Так завещал сам великий Венечка Ерофеев.

– Нет, так не годится. Я обещал там кое с кем встретиться и переговорить. Тебя тоже просто так не отпущу, и Алена сегодня в особом ударе. Наша прелестница явно желает продолжения банкета. Вон посмотри, как раз направляется сюда, легка на помине.

Блистательная, румяная, всем и всеми довольная, в одну секунду с зелеными чертиками, пляшущими в светлых очах, в другую – с изумрудами, плавающими в хрустальных чашах глаз, Аленка действительно шла к нам, и толпа нарядных гостей, как волны перед волнорезом, почтительно расступались перед нею. Оба лауреата всевозможных премий: и композитор, и певец неотступно сопровождали ее, совсем как пажи должны сопровождать свою гордую королеву. Многочисленные зеркала обрамляли и множили сей величавый, благородно-седовласый эскорт. Казалось, что за Аленой тянется целый шлейф одетых в черное мужчин. По пути она их вежливо куда-то посылала, а они рады были стараться и понеслись чуть ли не наперегонки. Как потом выяснилось, музыканты были посланы в гардероб за Алениным пальто. Мне же подавал шубу сам Николай. Потом все трое: я с подругой и наш дипломат долго раскланивались и прощались с огорченными нашим, вернее, Алениным отбытием артистами. Было около одиннадцати, большая часть гостей успела разойтись.

В отличном настроении, смеясь и делясь впечатлениями, мы с подружкой вышли и загляделись на томный, бледный до серебра серп луны, художественно висевший в небе за иероглифическими силуэтами высоких сосен. Коля же наш задержался в здании, чтобы договориться насчет шофера.

– Ой, как же я совсем забыла! – вдруг воскликнула дотоле мирно вдыхавшая рядом бодрящий зимний воздух подружка и уже на бегу продолжила: – Надо бы напоследок в туалет заскочить, а то не дотерпеть. Если Коленька тут появится раньше меня, скажешь: Алена через пять минут будет.

Когда ее высокая худощавая фигура скрылась за посольскими дверями, я и сама также остро ощутила потребность оказаться в месте, «куда царь ходил пешком», а потому сразу же двинулась вослед.

– …Потому опять требуются деньги. Делаю все возможное, все, что в моих силах, но, к собственному сожалению, я далеко не волшебница. Поверь, Руне, я действительно стараюсь, и кое-где «лед тронулся», однако не все случается так скоро, как нам хотелось бы. Да, да, конечно, я помню о всех своих обещаниях и сожалею, но…

Когда я вошла в заведение для дам, Алена находилась там совершенно одна. Стоя спиной к входной двери, она с легкой нервозностью в голосе с кем-то беседовала по мобильному. Хотя мне самой показалось, что я вошла совершенно бесшумно, подружка среагировала моментально и тут же развернулась в сторону входа. При виде меня мимолетная гримаска: смесь неясного опасения, явного раздражения и даже тщательно скрываемой болезненности, как если бы человек советовался со своим дантистом о внезапно постигшей его цинге, тенью скользнула по Алениному гладкому личику.

– Ах, срочно должна бежать. Конечно, конечно, я также всех обнимаю. Передавай им от меня приветы и наилучшие пожелания.

Быстренько закруглив разговор, подружка суперласково обратилась ко мне:

– Что, Никочка-зайчик, наша машина уже нас ждет?

Я лаконично ответила, что не знаю. Алена удалилась из помещения даже раньше, чем я успела запереть за собой дверь в кабинку.

«Интересно, с кем это она тут беседовала? Очередной ее поклонник с именем Руне? Это ей позвонили или она позвонила?» Честно признаться, меня в первое мгновение очень и очень неприятно кольнули звуки столь хорошо знакомого имени. С другой стороны, мужчин, которых именно так зовут, в Норвегии «пруд пруди», как каких-нибудь Володь в родной державе. Нет, мне следует срочно научиться управлять собственной чисто бабской подозрительностью, а то будет просто беда. Да и разговор явно касался каких-то чисто деловых вопросов; наверняка очередной коллега ее проведывал. На том удалось успокоиться.

В таинственно поблескивающий в отблесках лунного света, зеркально-черный на снежном фоне «Мерседес» мы садились вчетвером, вместе с молчаливым, я бы сказала, типично горской наружности шофером. Уж не чеченец ли он? Шофер также являлся одним из тех, кто разливал напитки на отшумевшем в российском посольстве празднике. Но нас-то как раз ждало впереди продолжение банкета и новый праздник жизни. В автомобиле возбужденная Аленка ни с того, ни с сего принялась горячо сравнивать неоклассицизм с модерном в пользу первого, затем арт нуво с органикой в пользу последней и так практически в одиночку проговорила всю недолгую поездку. Я же поначалу добродушно поддакивала подруге, хотя на самом деле считала, что в архитектуре нет «правильных» или «неправильных» стилей, а есть их либо удачные или никакие воплощения. Потом, полулежа на заднем сиденье, расслабилась окончательно и по-детски радостно всем существом вовлеклась в мелькание огоньков, фонарей, трамвайных остановок, домов, снежинок.

Конференц-зал в гостинице, где Колины знакомые собрались на коктейли и для бесед, ошеломил меня своей роскошью. Залитый розовыми огнями зал, бассейн с подсветками дна в виде звезд, легкая музыка, как бы сливающаяся с поверхностью ярко-голубой воды; сплошные зеркальные стены, оптически увеличивающие пространство во много раз; мозаичные синие колонны, две пузырящиеся джакузи. Особое внимание привлекал большой круглый стол, уставленный нарядными, как невесты, композициями из белых лилий и орхидей и напитками розоватых, голубоватых, изумрудных оттенков, в которых, помимо какой-нибудь завлекательной фруктинки на соломинке, струилось нечто, похожее на клубящийся разноцветный туман. Народу же я насчитала не так уж много, всего-то человек двадцать. В основном то были журналисты-международники и фотокоры из разных стран. Кроме нас с Аленой, в зале присутствовала только еще одна женщина: молодой журналист из Москвы Наталья с фамилией неожиданной и интересной – Перчаткина, хотя за память я не ручаюсь. Миловидная, стройная и голубоглазая блондинка, она пожаловалась на усталость и сказала, что собирается покинуть веселое собрание.