Стыд - читать онлайн книгу. Автор: Салман Рушди cтр.№ 44

— Господин Стивенсон показал в «Докторе Джекиле и мистере Хайде», как могут сочетаться святость и злодейство, и это характерно только для мужчин. Уж такова наша природа1 Сама суть женщины исключает подобную возможность.

Из моих последних несуразных вопросов читатель может заключить, что речь я поведу о двух свадьбах. И верно: на задворках первого торжества уже готовится второе —давным-давно обещанная свадьба Суфии Зинобии Хайдар и Омар-Хайама Шакиля.

Омар-Хайам в конце концов набрался храбрости и попросил руки Суфии Зинобии — после того, как узнал о помолвке ее младшей сестры. Когда он, пятидесятилетний седовласый господин, приехал в беломраморный особняк Хайдаров и изложил свою удивительную просьбу, дряхлый, едва передвигающийся святой старец Дауд завопил так, что Реза Хайдар огляделся — уж не демоны ли слетелись в его дом?

— Ты, семя бесстыжих и развратных, — приветил Дауд Шакиля. — Я тебя хорошо запомнил! Еще с того дня, когда ты в адовой машине на землю спустился! Не постыдился, пришел в дом, где почитают Создателя, да еще с грязными предложениями! Да, гореть тебе в аду тысячу жизней!

Чем больше ярился старик, тем больше нарастало в Билькис угрюмое противоестественное желание сделать что-то наперекор. В то время она еще крепко-накрепко запирала все двери, дабы уберечься от злокозненного ветра. Да и глаза еще горели чуть ярче обычного. Однако, как и надеялась Рани, после помолвки дочери хлопот у Билькис прибавилось. И заговорила она с Омар-Хайамом царственно-величаво, едва ли не как в былые времена:

— Мы понимали, что вам самим пришлось объявить о своем предложении, так как не оказалось родственников из ваших родных мест, Мы не сердимся за нарушение обычая. Ваше предложение мы обдумаем. О решении вы будете извещены в надлежащий срок.

Реза Хайдар и слова не мог вымолвить от удивления — перед ним предстала былая Билькис. Он даже не нашел что возразить. А Омар-Хайам меж тем поднялся, надел серую шляпу на посерелую от седин голову, и вдруг его бледные щеки покраснели.

— Ишь, краснеет, — проскрипел Дауд, ткнув в Омара когтистым пальцем. — Это он для отвода глаз! У таких стыда нет!

После иммунологического срыва дочери, последовавшего за индюшачьей бойней, Реза Хайдар вдруг понял, что смотрит на Суфию Зинобию другими глазами, уже не досадуя, что она уродилась девочкой. Ему вспоминалось, с какой нежностью он взял ее на руки и унес с поля кровавой битвы, какие чувства обуревали его во время дочкиной болезни, и чувства эти диктовались не чем иным, как отцовской любовью. Короче говоря, Хайдар изменил отношение к слабоумной девочке, начал играть с ней, радоваться даже малым ее успехам. Прославленный полководец вместе с айей Шахбану изображал то поезд, то подъемный кран: он поднимал дочь высоко-высоко, а потом еще подбрасывал в воздух, точно совсем маленького несмышленыша; собственно, несмышленышем ей и предстояло прожить всю жизнь. Билькис никак не могла объяснить себе столь разительную перемену в муже, ведь сама она по-прежнему всю любовь и ласку отдавала младшей дочери. Меж тем состояние Суфии Зинобии улучшилось. Она выросла на шесть сантиметров, прибавила в весе, и уровень развития соответствовал уже шестилетнему возрасту. Хотя исполнилось ей девятнадцать, нежданно-негаданно обретя любящего отца, она предалась ему всей душой (как и Арджуманд — своему отцу-председателю), только наивно, по-детски.

— Нет, на мужчин совсем нельзя положиться, — жаловалась Билькис своей подруге Рани по телефону.

Теперь об Омар-Хайаме: хитросплетенье причин и побуждений мы уже разобрали. Долгих семь лет пытался он избавиться от наваждения (по имени Суфия Зинобия), которое, однако, излечило его от приступов дурноты. Борьба с самим собой не мешала ему регулярно навещать бывшую пациентку и завоевывать доверие отца — Реза был так благодарен доктору, что тот спас жизнь дочери. Но женитьба — дело совсем иное, и, проводив жениха, он вслух стал выражать свои сомнения:

— Он толст, к тому же некрасив. Да и гуляка в прошлом — тоже не след забывать.

— Гуляка-сын от гуляк-матерей, а брата пристрелили за политику, — прошамкал Дауд.

Билькис же не стала напоминать о сцене с пьяным Шакилем в Мохенджо. Она лишь спросила:

— А где ж мы найдем лучшую партию нашей девочке?

И Реза понял, что жена ждет не дождется, когда избавится от докучливого ребенка; точно так же он мечтал поскорее спровадить любимицу Билькис, Благовесточку. Значит, у них как бы равновесие, что-то вроде честного обмена? И решимости у него поубавилось, Билькис сразу почувствовала это по голосу мужа.

— Но ведь девочка неполноценна. Нужно ли ее вообще замуж выдавать? Ведь отвечать за это нам с тобой, жена. О какой женитьбе речь, коли девочка в таком состоянии?

— Она вовсе не идиотка, — сопротивлялась Билькис, — может и ©деться сама, и на горшок сходить — постель уже не описает.

— Боже правый! Неужто этого достаточно, чтоб замуж выходить! — воскликнул Реза.

— Это шайтаново отродье! — возопил и Дауд. — Он явился в сей благочестивый дом, чтоб внести раздор!

— Изъясняется она уже лучше, — гнула свое Билькис— Садится рядом с Шахбану и говорит дхоби, что тому забирать в стирку. И платья все пересчитает, и с деньгами не ошибется.

— Но у нее ж душа и ум ребенка! — безнадежно бросил Реза, сдаваясь.

А Билькис, наоборот, решительнее пошла в наступление:

— В женском теле детскую душу не видно. А ума большого женщине и не надо. Ум даже помеха жене в супружестве, я так полагаю. Суфия может помогать на кухне. На базаре отличит плохие овощи от хороших. Ты же сам ее соус к мясу хвалил. Она заметит, если пыль с мебели не вытерта. Она уже и лифчик носит, да и вообще, тело у нее уже как у взрослой женщины. И краснеть она больше не краснеет.

Сущая правда. Похоже, пугающие приливы стыда у Суфии Зинобии в прошлом. Да и вспышки жестокости после индюшачьего побоища не повторялись. Будто в том страшном, сокрушающем порыве изошел весь накопившийся стыд и девушка очистилась.

— Ну что ж, — раздумчиво сказал Реза Хайдар, — может, мои опасения и преувеличены.

— Да и к тому же, он — ее врач, спас ей жизнь. Кому ж, как не ему, доверить дочку? Ему, и только ему, я в этом уверена. Это промысел Божий!

— Ни слова больше! Молчи! — заголосил Дауд. — Не богохульствуй. Может, Всевышний простит тебя. Ведь он велик, и все в его власти!

Реза Хайдар враз погрустнел и постарел лицом.

— Отправим с ней Шахбану, — твердо сказал он. — И чтоб свадьбу поскромнее устроить. Шум и суета только напугают девочку.

— Дай мне сначала Благовесточку замуж выдать! — радостно воскликнула Билькис. — А уж Суфие мы такую свадьбу устроим — тишь да гладь…

А святой старец, потерпев поражение,покинул поле битвы со словами:

— Вы не по старшинству дочерей замуж выдали, обычай нарушили! Раз началось все с башмачной гирлянды, хорошего конца не жди!