Потомки - читать онлайн книгу. Автор: Кауи Харт Хеммингс cтр.№ 30

— Никакой он не гомосексуалист, — говорю я. — Он любит женщин.

Я думаю о Барри. Он всегда был мягким, тихим, розовощеким. Сейчас Барри занимается йогой и еще чем-то под названием «будокон» [35] и стал поджарым и подвижным, как дикий зверь.

— Джоани сильнее тебя, Мэтт, — продолжает Скотт. — За один год она пережила столько, сколько тебе не пережить и за десять лет! Сидишь в своем офисе да считаешь денежки. Может быть, если бы ты купил ей собственный катер и всякое необходимое снаряжение или почаще отпускал бы поболтаться по магазинам, она не связалась бы с таким опасным спортом. Если бы ей было чем заняться дома.

— Дед… — говорит Алекс.

— А ты, Александра? Набрасывалась на мать, хотя та хотела всего лишь немного тебя расшевелить. В Джоани всегда кипела страсть! Она у меня хорошая девочка, — повторяет он, словно кто-то пытается ему возразить. — Я ей никогда этого не говорил. А сейчас говорю!

Скотт встает и подходит к перилам, ограждающим веранду. Он стоит к нам спиной. Его плечи подергиваются. Упершись руками в бока, он смотрит куда-то вдаль, словно пытается определить погоду. Затем краем фланелевой рубахи утирает лицо, кашляет, сплевывает и оборачивается к нам:

— Эй, вы, хотите булочек? Я напек булочек. А выпить хотите?

В его глазах стоят слезы, руки засунуты в карманы, он нервно перебирает пальцами. Мне нравится смотреть, как плачут мужчины. Впечатляющее зрелище.

— Конечно, Скотт. Мы очень хотим булочек и чего-нибудь выпить.

Когда он уходит в дом, я смотрю на Алекс:

— Обиделась? Не обижайся, дед просто очень расстроен.

— Я знаю. Все нормально.

Однако по ней видно, что все далеко не нормально: лоб нахмурен, челюсти сжаты.

— Как это происходит? — спрашивает она.

— Что происходит?

— Ну… когда все отключают? В смысле, сколько потом времени?

Утром я говорил с доктором. Он сказал, что без аппарата искусственного дыхания Джоани продержится еще с неделю.

— Около недели, — отвечаю я.

— И когда это должно случиться?

— Врачи ждут только нас, — отвечаю я.

— О, — говорит Алекс.

Она машинально дотрагивается до Сида, но он не реагирует.

Скотти и бабушка возвращаются из сада. У каждой в руке пучок белого имбиря.

— Да, деду будет трудно пережить это в одиночку, — говорю я.

Скотти подводит бабушку к лестнице. Я никогда не умел разговаривать с Элис. Наши встречи напоминают ситуацию, в которой мне показывают младенца исключительно для того, чтобы посмотреть, как я буду реагировать.

— Привет, бабушка, — хором говорим мы с Алекс.

Она смотрит на нас. Возвращается Скотт и приносит булочки и поднос с напитками. Виски со льдом. Я даже не смотрю на то, что он предлагает Алекс. Я знаю, что в моем присутствии она пить не станет. Сид мгновенно просыпается и оглядывается вокруг с видом собаки, почуявшей мясо. Он тянется к подносу — я смотрю, как его пальцы обхватывают стакан. Заметив мой взгляд, он убирает руку и откидывается в кресле. Скотт бросает на него сердитый взгляд, и Сид отдает ему честь.

— Ты кто? — спрашивает его Скотт. — Откуда ты взялся?

— Это мой друг, — отвечает Алекс. — Он приехал со мной.

Скотт смотрит на Сида, затем поворачивается к Элис и протягивает ей стакан виски.

— Сегодня мы поедем навестить Джоани. — говорит он.

Элис расплывается в улыбке.

— И Чачи [36] ? — спрашивает она.

Сид разражается хохотом; Скотт так резко оборачивается и так крепко берет его за плечо, что я начинаю опасаться за жизнь парня.

— Замолкни, сынок, — говорит Скотт. — Или я пристукну тебя вот этой самой рукой. Можешь не сомневаться.

Я качаю головой и смотрю на Алекс и Сида.

Скотт снимает руку с плеча Сида и поворачивается к жене:

— Нет, Элис. Мы поедем к Джоани, к нашей дочери. Мы привезем ей все, что она любит. — Он бросает взгляд на меня. — Как ты думаешь, чего ей хочется, Элис? Это мы ей и привезем. Доставим прямо к постели.

— Джоани и Чачи, — нараспев произносит Элис. — Джоани и Чачи!

— Да заткнись ты, Элис! — рявкает Скотт.

Элис смотрит на него так, словно он собрался ее фотографировать. Она складывает руки, улыбается и так замирает на несколько секунд. Скотт прищуривается.

— Извини, старушка, — говорит он. — Говори что хочешь и сколько хочешь.

— Ну и потеха, — говорит Сид. — Обхохочешься. А у бабули неплохое чувство юмора. Только и всего. Может быть, она знает, до чего потешно выглядит. Мне кажется, что знает.

— Сейчас я тебе врежу, — говорит Скотт.

Его руки висят вдоль тела, мышцы напряжены, жилы вздулись. Я знаю, что сейчас он действительно ударит Сида, потому что он всегда так делает. Я видел, как он ударил Барри. Меня он, кстати, тоже ударил, когда я обыграл его в покер. Руки у него сжались в кулаки — узловатые старческие кулаки, в коричневых пятнах, похожих на старые ожоги и свидетельствующих о больной печени. В следующую секунду Скотт выбрасывает кулак — молниеносное, как бросок змеи, движение. Я вижу, как Сид вскидывает руку, чтобы закрыть лицо, но тут же опускает и вцепляется себе в штанину. Словно он и не собирался защищаться. В итоге мы имеем картину: удар в правый глаз, вскрик старшей дочери, испуганное лицо младшей, отец, который пытается всех утихомирить, и его теща, которая заливается визгливым смехом, как будто мы все специально для нее устроили тут цирк.

Я веду машину по Кахала-авеню к дому Шелли и Ллойда. Я не хочу говорить Шелли, что моя жена скоро умрет. Не хочу не потому, что приносить дурные вести всегда неприятно, а потому, что Шелли не женщина, а просто какой-то питбуль. Она жена сенатора и убеждена, что может все, стоит лишь призвать на помощь нужного человека.

Сид сидит на заднем сиденье и молчит. Он явно потрясен случившимся.

— Отец всегда учил меня, что сначала человека нужно предупредить, а уж потом бить. — Это все, что сказал Скотт, после того как нанес удар.

— Правильно. — Это все, что ответил ему Сид.

После этого они молча посмотрели друг на друга, Сид забрался в мою машину, а Скотт ушел в дом, позвал Элис и велел ей собирать вещи дочери. Он не стал называть Джоани по имени, очевидно опасаясь, что Элис вновь заговорит о Чачи.