Моя любимая жена - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 54

На диванной подушке лежала коробка с шоколадными конфетами. Индиец открыл крышку и взял конфету, почему-то забыв угостить Бекку.

— Обычно я беру номер поскромнее. Я всегда останавливаюсь в «Лэнгхеме», когда прилетаю из Шанхая. С самолета сразу на поезд — для одного дня это все-таки утомительно.

Бекка не помнила, чтобы в Шанхае доктор Кхан был таким говорливым. Он вдруг повернулся к ней и подошел почти вплотную. Некоторое время они глядели друг на друга, затем индиец сунул конфету в рот и добавил вторую.

— Сейчас я принесу вам книгу, — сказал он и скрылся за дверью.

Бекка подошла к окну. Она глядела на огни здания Би-би-си, на флаги, развевающиеся над посольствами. Отсюда был виден большой отрезок Портланд-Плейс, которая вела к Риджентс-парку, Примроуз-Хилл и спрятанным жирафам.

Когда Кхан вышел из гостиничной спальни с толстым сборником стихов Уитмена, Бекки в номере не было.

Их такси было вынуждено остановиться, присоединившись к веренице замерших машин. Впереди виднелся опрокинутый грузовик. Он лежал на боку.

Водитель не пострадал и сейчас стоял рядом, все еще не веря в случившееся. Его руки сжимали портативный DVD-плеер, который он смотрел, сидя за рулем. Вероятно, это и явилось причиной аварии.

Грузовик перевозил фрукты. Они-то и блокировали дорогу между Шэньчжэнем и фабрикой компании «Хэппи траусерз». Словно рог изобилия изверг на дорогу горы яблок, бананов, дынь, слив, апельсинов, манго и личи. [55] Фрукты высыпались из прорванных картонных коробок, но лежали в бумажных и целлофановых пакетах и дразнили собой зевак, собравшихся по обе стороны дороги.

Судя по всему, авария произошла несколько минут назад, и дорожная полиция еще не успела приехать. В толпе началось шевеление. Мужчины все еще стояли и глазели, а женщины вышли на дорогу и начали собирать фрукты, торопясь успеть до приезда полицейских. Однако фруктов было столько, что большая часть оказалась раздавленной ногами китаянок.

Билл сидел рядом с таксистом. Нэнси Дэн и Малахольный Митч расположились сзади. Водитель никуда не торопился. Он равнодушно смотрел на то, как женщины на дороге собирают и давят фрукты. Билл вспомнил про Тигра и невольно вздохнул.

— Есть тут какая-нибудь другая дорога? — спросил Билл, и Нэнси перевела его вопрос на кантонский диалект.

Митч дотронулся до плеча Билла.

— Не стоит торопиться, — посоветовал ему один из старейших наемных юристов фирмы. — Мы почти добрались.

Билл недовольно сощурился. Вообще-то Малахольный Митч не должен был лететь в Шэньчжэнь. Но Шейна по-прежнему мучили приступы боли, и вместо него отправили Митча, хотя старшим назначили Билла.

— Я вынужден торопиться, Митч, — ответил ему Билл и мысленно добавил: «Иначе я стану похожим на тебя и кончу так же, как мой старик».

Пока они говорили, подъехала дорожная полиция. Полицейские сердито кричали на женщин, прогоняя их прочь с дороги. Торопился не только Билл. Во многих машинах ехали иностранные бизнесмены, привыкшие считать и время, и деньги. А свободная экономическая зона Шэньчжэнь очень нуждалась в иностранных инвестициях.

Лица изгнанных с дороги женщин были такими же отрешенными, как лицо таксиста. Грузовик оттащили в сторону. Фрукты за это время успели превратиться в желто-красное месиво, под стать цветам китайского флага.

Такси двинулось дальше.

То, ради чего Билла и его коллег вызвали в Шэньчжэнь, называлось этическим аудитом. Один из клиентов фирмы попросил провести этический аудит производственной компании «Хэппи траусерз». Иными словами, рассмотреть моральные аспекты производства дешевой одежды для западных потребителей, которая изготавливалась руками китайских рабочих, одетых в лохмотья.

— Китай сейчас переживает промышленную революцию, — напутствовал их Девлин перед отлетом в Шэньчжэнь. На сей раз лицо босса не излучало оптимизма. — Промышленная революция требует жертв. Дополнительные оплаченные отпуска и дополнительные перерывы на чай будут потом.

Коренастый главный менеджер в белой нейлоновой рубашке устроил им экскурсию по фабрике. Заученно улыбаясь, он давал пояснения, которые Нэнси добросовестно записывала.

Часть рабочих жила в общежитии на территории фабрики. Они заглянули в одну из комнатенок. В лицо пахнуло спертым воздухом. Вдоль стен стояли четыре трехъярусные койки. На них спали люди. Потревоженные полоской света, они вяло шевельнулись, но продолжали спать. Билл вздрогнул. Ему сразу вспомнились книги и фильмы о концлагерях и трюмах кораблей, набитых рабами. Он украдкой взглянул налицо Нэнси. Ледяное спокойствие. Она осторожно прикрыла дверь. Экскурсия продолжалась.

Биллу казалось, что они попали в девятнадцатый век. И ко всему этому он должен был привыкнуть. Такие слова он не раз слышал от Девлина. Несколько лет назад в Шанхайском филиале и слыхом не слыхивали об этическом аудите. Но теперь иностранным компаниям приходилось считаться с мнением потребителей в своих странах. Пусть во многом оно было создано СМИ и правозащитными организациями, однако люди на Западе, покупающие китайские товары, хотели знать, не нарушают ли производственные условия законы Китая, законы Международной организации труда и права человека. Во всяком случае, так это звучало в устах Девлина.

Главный менеджер показал им умывальную и, все так же заученно улыбаясь, горделиво пояснил, что она «оборудована водопроводом». Ни душевых, ни горячей воды там не было. Потом «этическим аудиторам» предъявили кашу, за которой рабочие выстраивались в очередь в фабричной столовой. Запах там стоял такой, что Билл едва удержался, чтобы не зажать нос.

Большинство тех, кто ел в столовой, отработали по две смены подряд. Билл не осмеливался взглянуть в их потухшие, ничего не выражавшие глаза. Вот он — настоящий «золотой запас» Китая, фундамент, на котором стояли роскошные супермаркеты Бунда, сверкающие небоскребы Пудуна и все остальное, что называлось китайским «экономическим чудом».

Но даже в этой беспросветности Билл сумел заметить ростки новой жизни. Девушки в столовой перебрасывались шутками. На стенах вонючих комнатенок он видел пришпиленные фотографии нарядно одетых, ухоженных детей. А когда закончилась утренняя смена, в толпе рабочих, покидавших фабрику, Билл заметил парня и девушку. Они никуда не спешили и, выйдя за ворота, обнялись и встали у фабричной стены. Наверное, Девлин все-таки прав: чтобы сравнивать и судить, нужно знать, каким был Китай двадцать, тридцать или пятьдесят лет назад.

Конечно, условия на фабрике больше соответствовали девятнадцатому, нежели двадцать первому веку. Но кем бы были сейчас эти рабочие и работницы, останься они в своих деревнях? Процветающими фермерами? Вряд ли. Биллу приходилось полагаться на слова Девлина. А Девлин рассказывал ему, как полвека назад политика «Большого скачка» [56] обрекла миллионы китайцев на голодную смерть. И сейчас внуки выживших радовались, что у них есть работа и еда.