Моя любимая жена - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 57

— Домик, где проходил первый съезд китайской компартии?

Нэнси кивнула.

— Мне кажется, ваша жена очень добра.

«Ну вот опять!» — с досадой подумал Билл.

Китайцы обращались с английскими словами «доброта» и «любовь», как им вздумается. Они придавали этим словам новый смысл, а то и превращали их в полную бессмыслицу.

— Да, миссис Холден очень добра, если ее интересуют такие места, как этот музей, — патетически заявила Нэнси.

Билл растерянно кивнул. Он в очередной раз вынужден был признать, что совершенно не понимает китайской логики. В музеи людей приводит любопытство, а не доброта.

Ему стало неуютно в уличной толпе. На Западе это называлось бы давкой. Нэнси шла спокойно, словно они гуляли по пустынной аллее.

— Мне очень нравится этот музей, — все с тем же воодушевлением продолжала Нэнси. — Сейчас туда ходят очень немногие, и там всегда пусто. А для меня это очень интересное место. Я прихожу туда и думаю о людях, которые однажды там собрались. Им хотелось справедливости. Сейчас люди забыли, что такое справедливость. Когда я училась в средней школе, нас часто водили в этой музей. Поэтому я и решила стать юристом, — вдруг призналась она.

Билл вспомнил «старомодные» рассуждения Митча о защите справедливости.

«Пожалуй, они с Нэнси составили бы идеальную пару», — подумал он.

— В Китае и тогда было много несправедливости, и сейчас не меньше, [57] — сказала Нэнси. — Вы видели фабрику. — Нэнси презрительно фыркнула и покачала головой. — Собакам богачей живется лучше, чем детям бедняков.

— Тогда почему люди соглашаются работать на таких фабриках? — Билл остановился.

Дурацкий вопрос, на который он и так знал ответ.

— Потому что они хотят стать частью нового Китая, — ответила Нэнси. — По телевизору они видят другую жизнь и тоже хотят так жить.

Полвека назад Нэнси Дэн наверняка вступила бы в компартию. Сегодня она пыталась помочь своей стране, получив юридическое образование и придя на работу в «Баттерфилд, Хант и Вест».

— И потому вы стали юристом? — спросил Билл. — Вам хотелось изменить мир?

— Вы смеетесь надо мной, — вздохнула Нэнси.

— Я бы не отважился смеяться над подобными вещами.

— Мой отец говорил, что юрист — это священная профессия. Такая же, как врач. Но не такая, как бизнесмен.

— Хороший человек был ваш отец.

Нэнси удивленно пожала плечами.

Они подошли к лотку, торговавшему горячей пищей. Нэнси заказала себе и Биллу по порции пирожков с курятиной и жареную утку с рисом.

— У меня нет грандиозных планов, — призналась Нэнси. — Мое место — очень скромное. Но я верю, что у моей страны может быть другое будущее. Более справедливое. Меня не волнуют чужие предсказания. В Китае возможны любые перемены.

— Я одного не пойму… Я говорю про Яндун. Почему местные власти обманывают крестьян? Почему не выплатят им всю сумму причитающейся компенсации?

Нэнси подала Биллу тарелку и пластиковые палочки для еды.

— Здесь виноват Конфуций, — улыбнулась она. — Когда-то он провозгласил, что обязательства перед семьей выше обязательств перед государством. Зачем отдавать деньги чужим людям, если их можно приберечь для своих, не опасаясь наказания? Так рассуждает председатель Сунь и его ближайшее окружение. — Она ловко подцепила палочками кусочек утиного мяса. — Влиятельные люди в Китае ненавидят любую коррупцию, кроме собственной.

— Когда на этой жуткой фабрике кончилась смена и рабочие выходили за ворота, я увидел парня и девушку. Вероятно, они любят друг друга. Они просто стояли у стены и никуда не торопились. Я подумал: а какой была бы их жизнь, если бы они остались в своих деревнях? Лучше или хуже? Я действительно не знаю, потому и спрашиваю.

Нэнси Дэн задумчиво жевала.

— Если эти двое не приехали бы сюда, они бы не встретились, — сказала она.

— Можно смотреть на ситуацию и под таким углом, — согласился Билл.

Жареная утка оказалась удивительно вкусной. Нэнси дополнительно заказала тарелку блестящих зеленых листьев чой-сум, [58] липких от устричного соуса.

— И все-таки, что ожидает Китай? Я спрашиваю не у западных экспертов, а у вас, высокообразованного китайского юриста. Каковы ваши прогнозы?

— Старики будут умирать, — сказала Нэнси. — В этом никто не сомневается, потому что старики всегда умирают. Весь вопрос — когда. Ведь старики могут жить и дольше.

Некоторое время они молча ели, жадно поглощая горячую пищу. Умница Нэнси не забыла про десерт, взяв две порции личи. Впервые за весь день Билл почувствовал себя почти хорошо.

Вот это и был настоящий Китай. Нэнси Дэн, не скованная условностями шанхайского офиса и с осторожным оптимизмом говорящая о будущем своей страны. Людный Шэньчжэнь, пропахший дизельными выхлопами и жареным мясом… Но и фабрика тоже была частью настоящего Китая.

Войдя в свой номер, Билл достал из бумажника три фотографии, которые повсюду носил с собой.

Первая запечатлела трехлетнюю Холли в форменном детсадовском комбинезоне с уморительно всклокоченными волосами. На второй — Бекка с дочерью. Билл помнил, как фотографировал их два года назад на карибском пляже. Холли улыбалась из-под красной «легионерской» шапочки с козырьком. Бекка в своем лимонно-желтом бикини, больших солнечных очках и с волосами, закрученными в узел на макушке, походила на кинозвезду пятидесятых годов. На третьем снимке Холли было несколько месяцев от роду; Бекка ее только что выкупала и завернула в мохнатое полотенце.

Билл долго глядел на семейные снимки, а потом поставил их в ряд на письменный стол, прислонив к стене. Маленькая и хрупкая баррикада, отгораживающая его от мира за окном.

Билл проснулся от нестерпимой боли в желудке. Судороги вытолкнули его из сна, заставив едва ли не ощупью добраться до туалета. Там Билл скрючился над унитазом. Его вытошнило несколько раз подряд. Лоб покрылся испариной. Билл дрожал. Едва выйдя из туалета, он был вынужден туда вернуться.

Его выворачивало наизнанку, пока желудок полностью не опустел. В последний раз это была лишь слюна, перемешанная с кровью. Билл доплелся до спальни и рухнул на кровать.

Вторично его разбудил звон в ушах. Билл очумело вертел головой, пока не сообразил, что всего-навсего слышит звон будильника.

«Где я?» — попытался сообразить Билл.

Он лежал в спальне своей шанхайской квартиры. Звонок будильника означал, что наступило утро понедельника и пора идти на работу.