Цунами - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Курчаткин cтр.№ 106

Спорить с Женей-Джени о Ленине у постамента просветленного Будды — это Раду ничуть не улыбалось.

— Ленин — фигура, конечно, — сказал он. Не столько закругляя разговор, сколько обрезая.

Они вышли из храма на террасу у входа, обулись и пошли по лестнице вниз. Выпитая жизнью, с лицом, похожим на гофрированный шланг, старая тайка у ее подножия, как и тогда, когда он был здесь в прошлый раз, сидя на раскладном стульчике, торговала цветками лотоса, наборами ароматических палочек, спрессованной в блокнотики золотой фольгой. Но задерживаться около нее, золотить Будду они не стали. Нужно уже было спешить на встречу с Тони — в том английском парке неподалеку от Главного дворца, что запомнился Раду воздушными змеями, которые там запускали. Нелли еще предложила ему: «Нет желания?» — он отказался: «В другой раз». — «Гляди, другого, может быть, уже и не будет», — сказала она. Час назад, когда Рад с Женей-Джени выходили из Главного дворца, Нелли позвонила, сообщила, что тройственная встреча Дрона, Криса и Майкла-Майка подходит к концу, компромисс достигнут, и по этому поводу она уже заказала столик в каком-то исключительно замечательном ресторане, а чтобы им не добираться самим, за ними приедет Тони.

Склонность к точности привела Рада с Женей-Джени на условленное место раньше назначенного времени на четверть часа. Рад окинул парк взглядом — все было точно так же, как в прошлый раз: по границам газона, расстелив матерчатые и пластиковые скатерти, пикниковали большие и маленькие компании, а посередине, разбредшись по всему полю парка, человек пятнадцать-двадцать запускали змеев — большей частью родители с детьми. Продавец змеев, все в той же белой майке с портретами битлов, прохаживался перед своим разложенным по траве длиннохвостым товаром тут же неподалеку.

— А что, — посмотрел Рад на Женю-Джени, — не запустить ли нам с тобой, ожидаючи Тони, змея?

Он уже двинулся в сторону продавца, не ожидая от Жени-Джени никаких возражений, но она вдруг, поймав за руку, остановила его.

— Подожди, — попросила она. В голосе ее возникло напряжение, лицо приобрело выражение торжественной значительности. — Я хочу с тобой наконец поговорить.

Выражение ее лица сулило радости, знания которых хотелось бы избежать.

— Что такое? — отозвался он. — Почему «наконец»?

— Потому что это очень серьезно и мне нужно было собраться с духом. — Она взяла его за руку, за вторую, и они оказались напротив друг друга — словно детсадовские мальчик и девочка на праздничном выступлении перед родителями, вставшие в позицию, чтобы исполнить некий незатейливый танец. — Скажи мне, только честно, очень честно, — проговорила она, глядя ему в глаза, — я ведь тебе нравлюсь? Нравлюсь, да?

Музыка зазвучала, первое па было ею сделано. Нужно было вступать ему.

— Очень нравишься, — станцевал он свое па.

— Я согласна выйти за тебя замуж, — сказала она. — Конечно, конечно, ты мне не предлагал, но почему я должна ждать, когда ты предложишь?

— А я как честный человек должен теперь жениться, — произнес Рад.

Он был оглушен. Ошеломлен. Ошарашен. Перечислить весь синонимический ряд и сложить, как срок уголовного наказания в Америке, — только так можно было бы передать впечатление, что произвели на него ее слова.

— Если о выгоде, — сказала Женя-Джени, — то твоя женитьба на мне более выгодна тебе, чем мне.

— Да? — автоматически вопросил Рад. — Почему?

— Потому что тогда я буду просить отца за мужа, пусть даже будущего. А не за неизвестно кого.

«Почему ты не обратился за помощью к ней?» — прозвучали в Раде вчерашние слова Дрона — там, на острове, когда они шли в Интернет-кафе, и Нелли с Женей-Джени — за руку впереди них.

— Прости, — проговорил он, — а кто твой отец? Она слегка замялась. Как бы, делая очередное па, чуть задела ногой за ногу.

— Он в Администрации Президента, — сказала она.

— Большой чин?

Ноги ее снова задели одна за другую.

— Большой. Можно даже сказать, что очень.

Теперь сбился с шага Рад. И так, что даже остановился. Музыка звучала — а он стоял и не понимал, с какой ноги ступить и как попасть в ритм. Потом он решил: двигаться как получится.

— И что ты знаешь о моих делах, чтобы просить за меня?

— Что на тебя наехали и ты должен сто тысяч.

— Это тебя Нелли просветила?

— Не имеет значения, — сказала Женя-Джени. — Как будто, кроме Нелли с Дроном, у нас больше никаких общих знакомых.

Она могла не называть имен. Это был его бывший сокурсник со своей новой женой, Пол-Полиной. Даже, скорее, она, Пол-Полина. Что, впрочем, действительно не имело значения.

— Ты не самонадеянна? — проговорил Рад. — Кем бы я тебе ни был, с какой стати твой отец должен вдруг бросаться мне на выручку? Может быть, тебя, наоборот, нужно спасать от меня? Какой-то тип с тренажерным залом, братки, сто тысяч…

Женя-Джени перебила его:

— Я не самонадеянна. Я очень трезвый человек. И отец это знает. Я хорошо веду свой бизнес, он у меня доходен, хотя галерейное дело такое — поскользнуться в два счета. Отец мной доволен и доверяет мне. Если мы с тобой не просто так — он поможет.

«Не просто так» — недурственный был эвфемизм.

— Ты полагаешь, я тебя достоин? — Рад постарался, чтобы голос его прозвучал предельно серьезно. — Ты же говорила, что выйдешь замуж только за еврея.

— Я заблуждалась, — сказала Женя-Джени — тоже серьезно, но едва ли ее серьезность была деланной. — Я тебя только увидела… я искусствовед, хороший физиогномист — можешь считать меня специалистом по лицам. Да, я бы хотела, чтобы моим мужем стал ты. А твой тренажерный зал… забудь о нем прямо сейчас, в эту минуту. Я вовсе не заинтересована, чтобы мой муж занимался таким бизнесом. Ты работал в банке — снова в банк и пойдешь. Два-три года — и будешь одним из первых лиц.

— Ты хороший физиогномист — и увидела во мне одно из первых лиц, — сказал Рад. — Но стану я им с помощью твоего отца.

— Разумеется. А как иначе? Иначе ничего не делается.

— В общем, ты предлагаешь мне стать таким стопроцентным примаком. — Рад чувствовал, что танец их подходит к концу. Еще несколько па — и мерси, поклон.

— Примаком? — переспросила она. — Что это значит?

— Это когда мужик приходит в дом к тестю с тещей и прогибается под их уклад.

Женя-Джени отрицательно повела головой из стороны в сторону.

— Я тебе вовсе не предлагаю жить с моими родителями. Я и сама живу отдельно.

Рад уже не ответил ей. Он больше не мог длить этот танец. Спасительно зачесалась заклеенная пластырем нижняя губа.

— Извини. — Почесать губу было достаточно одной руки, но он отнял у нее обе. Для чего пришлось приложить некоторое усилие: Женя-Джени не хотела отпускать его. — Давай все же запустим змея, — потрепав губу тыльной стороной ладони, кивнул он в сторону продавца с битлами на груди. И, не дожидаясь согласия Жени-Джени, оставил ее.