Крысолов - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 47

– Проверю, – пообещал зулус, – проверю незамедлительно и дам команду об оплате. Десять тысяч плюс штрафные санкции плюс, возможно, премиальные… Но что ты скажешь, Гудмен, насчет его головы? – Плавный жест в сторону мормоныша. – Похоже, ты в четверг перестарался и нанес ему определенный ущерб. Он ведь просил отдать футлярчик, а ты не отдал. Отчего же?

– Оттого, что я – человек образованный и предпочитаю вести дела не с простыми агентами, а с полномочными и специальными. Из них можно выжать побольше. А образованные люди, как ты понимаешь, очень нуждаются в деньгах. Не век же мне крыс ловить и делать вешалки.

Зулус уставился мне в глаза, будто пытался измерить всю глубину моего морального падения. Но увидел он то, что хотел увидеть: как в бездне моей души полыхает костер стяжательства. Я знал, как это изобразить. Приглашали меня на всякие презентации липовых снадобий и подозрительных «пирамид», и помнилось мне, как пляшут перед толпой клиентов-кретинов их отцы-основатели: рожи перекошены, зенки выпучены и с клыков капает слюна. Слюна у меня не капала, но насчет алчной рожи и зенок я постарался на совесть.

Бартон-Долби кивнул, довольный осмотром.

– Ладно! Будем считать, что договор вступил в силу, и мы разберемся и с магией, и с вичфобией, и с прочим колдовством. Сколько еще раритетов ты сможешь нам предложить?

Я пожал плечами.

– А что, двух недостаточно? Один у тебя уже есть – от Боба, торговца фруктами… Как его в бассейн занесло, бедолагу! Приступ веселья, что ли? Но «веселушка» – то у тебя? Не затонула в испанских водах?

– Не затонула, – подтвердил зулус, разом поскучнев, – но копии не сделать. Пытались, не получается! Вообще непонятно, как эти штучки устроены. Формула нужна, технология, спецификации, и все такое… Ведь в них ни чипов, ни шестеренок, ни батарей… Однако работают! Дьявольщина, да и только!

– Русский ум изобретателен к зависти Европы, – сказал я и после паузы добавил: – Значит, копии не сделать? Тогда за формулу, приятель, оплата по двойному тарифу. Договорились?

– Ну, ты и жук! – вскинулся Долби-Бартон.

– Я – крысолов. Так как, по рукам?

Он потеребил отвислую нижнюю губу, кивнул, поднялся, сгреб футляр с любовным амулетом, открыл шкаф и выудил из него радиотелефон.

– Вот, возьми… Аппарат самый обычный, но, если трижды нажать клавишу «pause», сигнал уйдет на мой пейджер. Понятно?

– Чего ж не понять, – сказал я, вставая. – Мы не только по крысам специалисты.

– Не сомневаюсь. Иди вниз, машина доставит тебя к метро. К этой…

– … к Черной Речке, – услужливо подсказал мормоныш.

На пороге я обернулся и напомнил:

– Товар не забудь проверить. Лучше один погляди. Так безопаснее. И надежнее.

Лестница загудела под моими ногами, розы запрыгали в своих горшочках, когда я ринулся во двор. Бежал и думал: сейчас он достает футляр… касается крышки… открывает… вытряхивает на ладонь… глядит, окутанный голубым сиянием… Что же дальше?

А собственно, что? Девушек в этой конспиративной квартире не имелось, зато был мормоныш.

Домой я вернулся, когда уже начало темнеть.

На улице дежурил знакомый автомобиль «Жигули», а во дворе, на скамейке за песочницей, дремали Глист с Лиловой Рубахой. Меня они словно не заметили – то ли из соображений конспирации, то ли в отместку: мол, обдурил наших приятелей Бонда с Итальянцем, так мы на тебя, мазурик, и смотреть не желаем. Я помахал им ручкой и направился к лифту, но он, как бывало в трех случаях из пяти, был погружен в нирвану. Пришлось тащиться на пятый этаж пешком, прижимая к груди упаковку с драгоценными розами.

Надо сказать, что после визита к заокеанским друзьям я был изрядно взвинчен. Не нахожу иного объяснения тому, что далее случилось; в общем-то я человек мирный, не склонный к рукоприкладству, не мучаю кошек, не обижаю собак и только к двуногим крысам питаю определенную неприязнь. Но, как сказано выше, я находился в сильном возбуждении, а коридор на нашем пятом этаже не освещался ни единым квантом света. Впрочем, нет, преувеличиваю, квант там, безусловно, был, но один-единственный, и в тусклом его сиянии, в опасном коридорном сумраке, маячила какая-то фигура. Может, у моих дверей, а может, у Дарьиных, в темноте было трудно разобрать. Равным образом и то, чем занималась эта личность: разглядывала на ощупь номер квартиры, искала кнопку звонка или шуровала отмычкой.

Первое, что пришло мне в голову, была мысль о Дарье. После произошедшего между нами я ощущал ответственность за нее саму, за ее безопасность, ее здоровье, а также за ее квартиру, ее имущество и даже за проклятого попугая. Второй была мысль о розах: я аккуратно поставил пакет к дверям бездействующего лифта и присмотрелся к подозрительной фигуре. Кажется, стоит спиной… еще и наклонился… Удачная позиция для атаки! Вспомнив, как покойный Боб с Бартоном раскалывали деревяшки, я ринулся к незнакомцу и стукнул его ребром ладони под череп.

Он мешком свалился мне на руки. Придерживая его одной рукой, я вытащил ключ, повернул в замке, распахнул дверь, занес свою добычу в спальню и бросил на кровать. Потом вернулся за розами, поставил их на кухне, у окна; они, как пять голубоватых лун, таинственно мерцали в полумраке, взывая к миру, не к войне.

Я направился в спальню, включил лампу и увидел на своей кровати пожилого джентльмена лет шестидесяти, прилично одетого, с седой шевелюрой и благообразным академическим лицом. Что-то в нем намечалось от великих, от Менделеева и Лобачевского, от Нильса Бора и Эйнштейна, может быть, даже от директора Промата, который, в сущности, был неплохим мужиком и математиком не из последних. Этакая сановитость и вальяжность, спутница успехов на научном поприще… А еще – росчерк прямых бровей, твердый абрис рта и тяжеловатый подбородок: они говорили о быстром уме, решительности и упорстве. Лицо его, правда, выглядело в данный момент бледноватым.

Мой пленник зашевелился, и пришлось закончить экскурс в физиогномику.

– Э-э… кхгм… воды… прошу вас, воды… пожалуйста…

Голос его дрожал, но раскатистое грассирующее «эр» звучало вполне отчетливо. Я принес стакан воды, помог ему сесть, напиться, потом проводил в другую комнату – в рабочий кабинет, где находится компьютер – и устроил в кресле. Мой гость, опустив веки, замер, расслабился, размеренно втягивая и выдыхая воздух-кажется, делал дыхательную гимнастику. Через пару минут щеки его порозовели, он помассировал шею под затылком, открыл глаза и твердым голосом произнес:

– Что это было, молодой человек?

– Это был я. Прошу простить, что принял вас за вора. Или за соглядатая.

– Соглядатые – там, во дворике, на лавочке. Дремлют… А я – не вор и не соглядатый, сударь мой. Я – Косталевский Александр Николаевич, шеф лаборатории экспериментальной псионики, доктор медицины, профессор, член десяти академий на трех материках. Но главное – врач! – Он подчеркнул это слово, будто оно стоило всех его титулов, вместе взятых, затем опять помассировал шею и добавил: – Вы что же, батенька, врача от жулика отличить не можете?