Кровные узы, или История одной ошибки - читать онлайн книгу. Автор: Диана Чемберлен cтр.№ 60

– Понятно, – сказала я, чтобы остановить лекцию.

– Хотите, я найду отделение общества анонимных алкоголиков, ближайшее к вашему дому?

– Я не нуждаюсь в обществе анонимных алкоголиков. – Я почувствовала, что мои щеки заливает румянец.

Однако ее слова произвели на меня шоковое впечатление. Настолько шоковое, что по дороге домой я не стала останавливаться, чтобы купить вайн-кулер. В «Сторожевом Баркасе» я нашла остатки витаминов, которые принимала, когда была беременна Мэгги, и проглотила одно драже. Когда я открыла холодильник, перед моими глазами предстали сок трехнедельной давности и шесть упаковок вайн-кулера, которые я купила накануне. У меня просто не оказалось выбора.

Я хранила свой секрет еще две недели. Я попыталась сократить поглощение вайн-кулеров и потерпела неудачу. Но принуждала себя больше есть и принимать витамины. Я не посещала доктора и попросила Джейми не привозить больше Мэгги, сказав ему, что плохо себя чувствую, что, в общем, было правдой.

Сара так погрузилась в заботы о своем маленьком Ките, что теперь редко появлялась у меня, и это было облегчением. Маркус все еще ненадолго заезжал, и тогда я надевала свободные летние платья. Я была плохой собеседницей, поскольку думала только о своих проблемах. Я знала, что буду рожать ребенка, но сомневалась, что смогу воспитать его. Хорошо бы уехать куда-нибудь, родить там ребенка и отдать его на усыновление.

Однажды вечером, когда шла уже двадцать первая неделя моей беременности, приехал Маркус. Мы неплохо проводили время – выпивали, ели пиццу и смотрели ТВ. Потом он понес в кухню грязные тарелки, а я последовала за ним с пустыми бутылками.

– Ты выглядишь беременной в этом платье, – поддразнил он меня.

Я была слишком удивлена, чтобы говорить, и наши глаза внезапно встретились.

Он подошел, дотронулся до моего живота и отдернул руку.

– Господи!

– Это от Джейми, – быстро сказала я.

– От Джейми? – воскликнул он, как будто был поражен мыслью, что я могла спать с Джейми во время нашего раздельного проживания.

– Это произошло в ту неделю, когда он и Мэгги жили здесь, – сказала я. – Помнишь? Когда Сара родила ребенка.

– А он знает?

Я покачала головой:

– Я еще не решила, что буду делать.

– Похоже на то, что уже решила. Почему ты не сделала аборт?

Я потерла глаза, внезапно почувствовав страшную усталость.

– Не надо задавать таких трудных вопросов, – пробормотала я и направилась в гостиную, чтобы снова усесться перед телевизором.

Он последовал за мной.

– Что в этом трудного?

– Я потеряла уйму времени, – сказала я. – Теперь мне надо решить, стоит ли уехать отсюда, родить ребенка и отдать его на усыновление.

Он покачал головой:

– Тебе надо все рассказать Джейми.

Я вздохнула, безвольно уронив голову на подлокотник кушетки.

– Я знаю.

Все это время в глубине души я знала, что никуда не уеду, и не потому, что чувствовала какую-то особую связь с ребенком, которого носила, а потому, что не ощущала в себе энергии решить, куда ехать.

Он опустился на кушетку на некотором расстоянии от меня.

– Почему ты думаешь, что этот ребенок от Джейми, а не от меня?

– Потому. – Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что я так решила.

Джейми и Мэгги вернулись в «Сторожевой Баркас», когда я была на седьмом месяце беременности. Джейми злился на себя за порванный презерватив, как будто это была его вина. Он говорил, что ему следовало, во-первых, проверить срок годности, а во-вторых, не заниматься со мной любовью, когда я нахожусь в такой депрессии. Он хотел заботиться обо мне, сказал он, и был расстроен, что я не сразу сказала ему о своей беременности. Я беспокоилась оттого, что у меня был срок на две недели больше, чем я сказала Джейми. Но я надеялась, что ребенок появится на две недели позже, и будет казаться, что роды прошли вовремя. Мэгги было два с половиной, и она говорила, как заведенная. Я не понимала большую часть того, что она лепечет, и Джейми служил мне переводчиком, хотя я сама изо всех сил пыталась понять ее бессмысленный лепет.

– Извини, детка, – приходилось постоянно говорить. – Не могла бы ты повторить еще раз?

И когда она повторяла свои высказывания, а я по-прежнему не понимала, что она имеет в виду, она начинала громко плакать от огорчения. Джейми же мог бесконечно слушать ее непонятные речи. Это было обидно, как будто они оба владели каким-то секретным языком, смысл которого был мне недоступен.

Казалось, Джейми понимал, что не стоит оставлять меня с ней одну, и нанял женщину, чтобы она сидела с Мэгги, когда он работает в конторе, и по утрам в воскресенье, когда он в церкви. Он ушел из добровольной пожарной дружины, так что его больше не вызывали из дома в любое время суток.

Хотя я была двумя руками за приглашение няньки, мне совсем не нравилось, что вместе со мной дома находится малознакомая женщина средних лет. Я чувствовала, что она осуждает меня. Я была уверена, что мои натянутые отношения с ребенком не являются для нее секретом. Джейми сказал ей, что, по предписанию доктора, в оставшиеся месяцы беременности мне надо как можно больше отдыхать, чтобы мое самоустранение от воспитания ребенка и постоянный сон не показались ей странными. Но я чувствовала себя лишней в своем собственном доме. Поэтому почти все дни я проводила в «Талосе». Я спала на кушетке Маркуса, смотрела телевизор и пила вайн-кулеры, чего не могла делать дома. Я нуждалась в них все больше.

Вследствие чего я оказалась пьяной, когда начались схватки, а произошло это на три недели раньше реального срока и на целых пять недель раньше вымышленной даты, о которой я сказала Джейми. И именно поэтому я позвонила Маркусу, чтобы он отвез меня в родильное отделение больницы, не желая, чтобы меня видел Джейми, пока я не протрезвею.

Энди было всего десять часов от роду, когда ко мне в палату вошла представительница социальной службы. Джейми сидел на стуле около кровати и говорил мне, что хочет назвать ребенка Эндрю в честь своего отца, а я думала: «Мне совершенно все равно, как мы его назовем». Единственное, чего я хотела, – это чтобы от меня отстали и дали заснуть.

Когда социальная служащая, чье имя я немедленно забыла, села на стул около моей кровати, на ее лице можно было прочесть десять процентов жалости и девяносто – снисхождения. Она стала задавать мне вопросы, на которые я не удосуживалась отвечать. Мне было все равно, что она обо мне подумает. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как нахмурился Джейми, недовольный моим поведением.

– Ваш ребенок родился преждевременно, но, даже принимая это во внимание, его вес меньше, чем должен быть, – сказала она. – Он прошел недостаточное внутриутробное развитие.