Танцовщик - читать онлайн книгу. Автор: Колум Маккэнн cтр.№ 66

Я знала многих англичан, поскольку моя тетушка еще за двенадцать лет до войны служила на Монмартре экономкой в доме известного актера. Английский язык всегда поражал меня присущей ему учтивостью, однако со временем я стала отдавать предпочтение русскому характеру с его требовательностью и умением просить прощения, мсье проявлял эти качества совершенно открыто. Он мог, к примеру, сильно повысить голос, если мясо оказывалось переваренным, но после извинялся за свой дурной нрав. Со временем вспышки мсье, а их случалось немало, стали даже нравиться мне.

К приходу обувного мастера мсье расставил по полу множество старых балетных туфель. Открыв дверь, я увидела низенького лысого мужчину с плащом, переброшенным через одну руку, и чемоданчиком в другой Он был лет на десять старше меня — под шестьдесят, самое малое.

— Том Эшворт, — представился гость.

Он поклонился, сказал, что пришел по делу. Я протянула руку к плащу, но гость, похоже, не хотел с ним расставаться — сконфуженно улыбнулся и сам повесил его на стоячую вешалку. Мсье пересек прихожую, обнял мастера, тот смущенно отпрянул. Чемоданчик врезался в вешалку, она покачнулась. Мне удалось подавить смешок.

Лицо у нашего гостя было красное, брови густые, кустистые, очки сидели на носу криво.

Я ушла на кухню, оставив дверь приоткрытой, чтобы видеть гостиную, в которой уселись мсье и обувной мастер. Наш гость повозился с запорами чемоданчика, открыл его, полный туфель, и начал вынимать их, одну за другой, при этом повадка его изменилась, стала менее скованной.

Поскольку он англичанин, решила я, то чай, наверное, пьет с молоком, а то и с сахаром. И отнесла все это на подносе в гостиную. Я даже пожертвовала печеньем, которое испекла себе к завтраку, вдруг ему захочется попробовать, но он почти и не взглянул на угощение, до того был занят туфлями. Беседовали он и мсье на английском, каждый склонялся к другому, чтобы лучше слышать. Насколько я поняла, мсье очень привязался к некоторым из своих старых туфель и говорил о желании их починить.

— Они живут на моих ногах, — сказал мсье, — они живые.

Мистер Эшворт ответил, что с удовольствием починит, сделает все, что сможет. Я закрыла дверь кухни и стала перебирать продукты, которые могли понадобиться для приготовления званого ужина: каплун, приправы, морковь, спаржа, масло, молоко, яйца, лесные орехи для пудинга. Мсье пригласил двенадцать гостей, нужно было проверить, достаточно ли у нас шампанского и вина. Готовлю я на деревенский отчасти манер, научившись этому в моей семье. Собственно, потому мсье и взял меня в услужение — пищу он любит жирную и обильную. (Мамины родственницы на протяжении четырех поколений служили стряпухами в харчевне деревни Вутене, что под Парижем, — увы, в 1944-м она стала жертвой нашей победы, немцы, отступая, сожгли ее.)

Я всегда с удовольствием обходила парижские рынки в поисках наилучших продуктов. Как правило, самые свежие овощи можно купить на рю дю Бак. На рю де Бюси есть мясник, к которому я заглядывала, когда мне требовалось лучшее мясо, — у него был гортанный парижский выговор, порой напоминавший мне мсье. Ради специй и приправ я свела в Десятом округе знакомство с бангладешцем, который держал крошечную лавочку в переулке неподалеку от «Пассажа Брэйди».

Обычно я ходила пешком или ездила на автобусе, но в то утро, поскольку мсье был занят с мастером, я спросила, нельзя ли мне взять машину, — сильно помятую, мсье нередко во что-нибудь врезался. (Водителем он был ужасным, один из его грубых нью-йоркских друзей, Виктор Пареси, часто отпускал неприятные замечания о пристрастии мсье к одному месту.)

С покупками я в тот день управилась быстро.

А вернувшись домой, удивилась, увидев работавшего в одиночестве мастера. Он застелил ковер газетой, чтобы не закапать клеем. Я поздоровалась на моем спотыкающемся английском. Он пояснил, что мсье ушел на репетицию.

Мастер прилетел из Лондона ранним рейсом, и я, полагая, что он голоден, предложила ему позавтракать. Он вежливо отказался.

Готовя на кухне еду на вечер, я наблюдала за его работой. Он надевал туфли на руку, будто перчатки, что-то подрезал острым ножом. Казалось, что он дичь потрошит. Шил уверенно, быстро. В какую-то минуту, ожидая, когда подсохнет клей, он оглядел сквозь очки комнату. Мсье был ценителем изобразительного искусства, особенно нравились ему нагие мужчины девятнадцатого столетия. Похоже, обувному мастеру они действовали на нервы. Он встал, осмотрел мраморный торс в центре гостиной. Постукал по нему пальцами, а отвернувшись и встретившись со мной взглядом, вздрогнул.

— Мсье знает толк в искусстве, — сказала я.

Мастер пробормотал что-то и снова принялся за работу. В мою сторону он больше не глядел, но после полудня, похоже, испытал, возясь с одной из туфель, какие-то затруднения — скрипнул зубами и головой покачал. Я принесла ему чай, спросила, все ли у него ладится. Он достал из жилетного кармана часы, взглянул на них и ответил:

— Работы еще очень много.

Странная у него была улыбка. Когда она растекалась по лицу, начинало казаться, что в душе его наступил совершенный покой. Он посидел, прихлебывая чай, еще раз посмотрел на карманные часы, потом вздохнул и сказал, что, пожалуй, не успеет покончить с работой до рейса, которым хотел улететь.

— Вы, я полагаю, не знаете, есть ли поблизости приличный отель? — спросил он.

— Мсье будет настаивать, чтобы вы остановились здесь.

— О нет, не могу.

— У нас две запасные спальни.

По-видимому, мысль о необходимости ночевать в нашем доме сильно его расстроила. Он потер ладонью загривок и повторил, что предпочел бы маленький отель, что не хочет доставлять мсье беспокойства. А затем закрыл чемоданчик и ушел на Монмартр, в названный мной небольшой пансион.

Мсье вернулся с репетиции в пять пополудни. Я наполнила для него ванну. Он любил очень горячую.

Снимая одежду, в которой он репетировал, мсье спросил про обувщика. Я рассказала, что произошло, мсье остался невозмутимым и просто пошел купаться.

Тем временем я поджарила бифштекс с кровью, мсье всегда съедал такой за несколько часов до выступления.

Наполовину расправившись с мясом, он вдруг поднял повыше нож и указал им на меня:

— Позвоните мистеру Эшворту в отель и скажите, что я оставлю ему в театре билет на сегодняшний спектакль, а после он присоединится к нам за ужином.

Мне пришло в голову, что за столом окажется тринадцать человек. За время моего знакомства с мсье он становился все более суеверным — заразился от мадам Фонтейн. Но я решила ничего ему не говорить, зная, что ближе к вечеру мсье, скорее всего, пригласит кого-нибудь еще. (Каплуна я предусмотрительно купила такого, что хватило бы и на семнадцать человек.)

Я позвонила. Портье отеля ворчливо сообщи, что телефонные аппараты у них в номерах отсутствуют, а он может лишь принять от меня сообщение, поскольку из служащих в отеле сейчас только он один и есть. Я упрашивала его подняться в номер, даже имя мсье упомянула, однако на портье оно впечатления не произвело. Мне оставалось только одно — самой отправиться в отель.