Моя любимая сказка - читать онлайн книгу. Автор: Ксандр Лайсе cтр.№ 37

Пока я на заправке рассуждал, допустим, её увидел… Он. Этот ее бывший… А бывший ли? Глеб. Подал ей знак. Или — она его заметила. И они уехали вместе. Может такое быть? Может…

Правда, такую бабку никто посторонний долго терпеть не будет… Так и Ярослава её не афишировала. Я и узнал-то о ней случайно. Живи я в другом подъезде — и вовсе бы не узнал. Вот и он — скорее всего — не в курсе. Хотя нет, Глеб-то, конечно, в курсе — столько лет вместе! И старуха про него, естественно, знает.

А возможно он ей нравится, — логично, что меня она гоняет. Нашёлся тут! Воздыхатель. Воздыхай, но дистанцию блюди!

Господи, какой же я дурак!

* * *

Записка получилась короткая.

«Можешь считать, что между нами ничего не было и нет. Желаю счастья. Михаил».

Но писал я её на удивление долго.

Сначала разыскивал ручку. Я совершенно позабыл, куда засунул её после правки черновиков. Компьютерный век — одна ручка на весь дом.

Потом — выбирал лист бумаги поприличнее. Оказывается, в доме только обычные листы, какие используют в принтерах. А мне почему-то хотелось найти листочек поменьше, из блокнота, например, или из тетради. Но блокнот обнаружился только один, да и тот состояние имел плачевное.

В итоге на нижней полке книжного шкафа нашлась моя ещё студенческая тетрадь со сменными блоками — в ней между конспектами и оказались чистые листы.

К счастью, их оказалось несколько. Дважды я начинал писать и в какой-то момент обнаруживал, что лист пора перевернуть. А пространных посланий я не хотел.

Ещё несколько листов я испортил с непривычки — уже отвык писать от руки. Наконец — получилось то, что получилось, хотя душа моя сразу же восстала против подписи «Михаил» — можно было и попроще. Но это был последний чистый лист. Пришлось сдержаться.

* * *

Лифт распахнул двери. Шеренги почтовых ящиков. Вот он, её. Я хотел уже опустить в него бумагу… А выписывает ли Ярослава газеты? Насколько я её знаю — навряд ли. Значит, в ящик она заглядывает где-нибудь раз в неделю дабы выкинуть всяческий спам. Который она, как и все нормальные люди, не просматривает. И кидать сюда записку — всё равно, что в мусорное ведро.

Тьфу!

Ну разумеется! Надо просто сунуть записку ей под дверь!

Как это, наверное, глупо смотрится со стороны. Как школьник какой… Да нет, школьники сейчас продвинутые, они записки не под дверь отправляют. На электронку.

Под дверью, как я и предполагал, была щелка. Совсем закрытая кожаным валиком, она совершенно невидима для посторонних. Но если валик отогнуть — лист бумаги без труда пролезает.

Я отправил своё послание и… остался сидеть возле двери.

* * *

Предположим, я прав. У неё кто-то есть. Тогда — всё замечательно. Я отпал, общее ликование, старая ведьма может прыгать от радости.

Но ведь, может статься, никого, кроме меня, у неё нет!

Я, словно наяву, увидел: усталая, измученная Яра возвращается домой из больницы, где теперь лежит её родственница, открывает дверь… А на пороге её белым флагом встречает моя писулька. Содержание которой говорит ей исключительно о моей восхитительной трусости. Иначе понять написанное мною она просто не сможет! И мои разговоры о старухе…

Чёрт! Надо попробовать достать… Лично такие вопросы решаются, лично! Если там остался торчать уголок…

Я обманывал сам себя: я только что пропихнул записку поглубже, никаких уголков там не оставалось.

Ну, и как быть?

* * *

Бездарное и бесполезное занятие — раскаиваться в том, что сделал. Но я, тем не менее, раскаивался. Ругал себя за несдержанность, за подозрительность и импульсивность. А толку ругать? Звонить надо.

Звонил. В больницах меня чаще всего посылали куда подальше. Дескать, без фамилии информацию не дают. А вдруг я — маньяк или киллер? По трём или четырём телефонам входили в положение, попытались помочь, выясняли, нет ли девушки с таким редким именем. Но — безрезультатно. По моргам звонить было глупо. Что ещё?

Раскалывалась голова — недосып. Но, как ни хотелось залечь, заснуть и не думать, я пошёл кипятить чайник. Если Яра… Ярочка… Если она, не дай бог, прочтёт… Это будет всё.

Мне было уже всё равно — единственный ли я, нет ли. Хотя где-то в подсознании горела маленькая тусклая лампочка: «единственный». Надежда…

Крупные чайные листочки, скрученные в жгутики, всплыли и потонули. Я закрыл крышку… А, в самом деле, что мне мешает?

Если я боюсь своей записки — надо опередить её! И всё!

Я подхватил чайник, кружку и отправился на площадку. В прихожей я прихватил пальто и мобильник.

* * *

Для тех, кто, выспавшись, умывшись и позавтракав отправлялся на работу и не желал ждать лифта, моя персона представлялась, думаю, любопытной и подозрительной в равной мере.

На вопрос, с чего это мне взбрело в голову, рассевшись на полу, чаёвничать в подъезде, я ответствовал кратко:

— Любимую девушку жду.

Чем немного смягчал подозрения — идиот, что с него взять? — зато вызывал участие со стороны некоторых прохожих.

Здоровенный мужик в костюме-тройке, звеня ключами от авто на пальце, строго спросил:

— Из какой квартиры?!

Я молча указал пальцем на свою полуоткрытую дверь.

Мужик резюмировал:

— Ну и сволочь же она у тебя! Я б такую… — но продолжать он не стал и отправился дальше.

Полная сердобольная женщина с пятого этажа — Марина Вячеславовна, кажется — спросила:

— И не холодно так-то, на пальтишке-то? Дела свои не застудишь?

* * *

Два паренька студенческого вида, а впрочем кто их знает, увидев меня, просто заржали и пронеслись мимо. Один сказал другому что-то в полголоса, они переглянулись и снова заржали.

А время шло. Около десяти перестали хлопать двери. Мимо меня уже никто не проходил. Лифт тоже больше не гудел.

* * *

Четверть одиннадцатого. Снизу послышался грохот железа о железо — кто-то открыл и закрыл железную дверь подъезда.

Думаю, если бы ночью я не спал вовсе, голова соображала бы лучше, чем после нескольких коротких дремот. Даже чай, вместо того, чтобы взбодрить, только заставил глаза не слипаться. Голова была как в тумане. Мысли ворочались нехотя, как огромные слизни. Полуявь, полусон.

Снизу послышались шаги — словно пританцовывают на копытцах. Протанцевали к лифту. Кабина с гудением прошла вниз совсем рядом со мной. Тонкая стенка шахты, кажется, перестала существовать, а тросы, тянувшие кабину, кто-то пропустил прямо через мою голову. Шум, грохот… Почему я не замечал раньше, с каким грохотом останавливается лифт? А уж как громко открывает двери… Послышалось ещё какое-то гудение — голоса?