Моя любимая сказка - читать онлайн книгу. Автор: Ксандр Лайсе cтр.№ 28

Старуха неожиданно развернулась и, не сказав ни слова, зашаркала в сторону своей квартиры. Вернее — Яриной квартиры.

Хлопнула дверь, блеснув цифрами — «2, 2, 1» — а я так и стоял на пороге, не в силах шевельнуться.

* * *

В конце концов я поднял руку и ощупал лицо. Нет, ничего. Разумеется, ничего! Какая ещё снежная пустыня?! Я стою в дверях своей квартиры и…

Колени задрожали, и я опустился на пол прямо в дверном проёме. Что это такое было? Гипноз? Моя фантазия? Да причём тут гипноз! Больная она, эта Ярина родственница! Боль-на-я! Чего ей от меня надо?! Чтобы я не ходил к Яре? А почему? Может, это — старческая ревность? Помноженная на безумие? Да какая разница, что это! Она — больная. И место ей — не в квартире, а в психушке. В дурдоме ей место. И Яра тоже хороша! Родственные связи, одиночество, сочувствие — это понятно… Но она же может быть опасна! Если она знает, что мы с Ярой встречаемся, значит, Яра ей об этом рассказывает: я же заходил только один раз… Что она там вытворяла? Грохот стоял — аж стёкла дрожали. И где она тогда пряталась, вот что интересно… Дверь — будто сама открылась. Чудеса в решете. А Яра, похоже, просто её жалеет. Яра добрая. Чересчур. Вчера Ромку пьяного пожалела, боялась, что простудится. С бабкой этой живёт, которая, которую… Ведьма старая. «Милай!» Аминазин что ли в прихожей теперь держать?!

Но ведьма — не ведьма, а бабка очень странная. Даже если про все её закидоны забыть. Она же ростом — мне по плечо будет. Не выше, иначе бы номер квартиры головой загораживала… А когда говорила — прямо мне в лицо смотрела, будто со мной одного роста… Как это так? На цыпочки вставала? Да ладно, какие там могут быть цыпочки…

Я поднялся на ноги и взглянул на дверной косяк… Сейчас вспомню… Она тут стояла… Бррр! Гадость какая! В памяти всплыли голые дёсны.

Нет, точно. Как будто сначала повыше была, а потом — уменьшилась… Чертовщина какая-то!

* * *

Замок Яриной квартиры опять щёлкнул. Господи! Это что, сейчас вторая серия будет?!

Но на пороге, вопреки моим опасениям, появилась Ярослава. Радужный шарфик сменила не менее радужная кофточка, джинсы и ботиночки, в отличие от моих, выглядели как ни в чём не бывало. Увидев меня, она улыбнулась. Свежая и светлая… Сказать ей о старухе? Сейчас?

— Приветка!

Вспоминать о старой ведьме и её странном поведении сейчас мне показалось кощунством. Нет. Не буду. Не хочу сейчас говорить об этом, и всё! Или всё-таки стоит?

— Привет, милый… — она подошла ко мне вплотную. Да какие там старухи, какие там странности!

Яра была тёплой и нежной. Мы поцеловались, и все неприятности этого утра словно растворились в нашем поцелуе. Она погладила мои щёки.

— Ёжик! — она засмеялась. — А ты чего тут в таком виде стоишь? Меня ждёшь?

— Ага… — я сразу почувствовал, что небрит, нечёсан, и что грязь с моих джинсов отваливается слоями. — Сигнал во сне принял, что ты выходишь, вот и…

Поговорить с ней об этой её родственнице с причудами? Пожалуй, да… Или…

Яра провела ладошкой по моей груди.

— А тебе идёт…

— Мне идёт что? — не понял я.

— Ну, вот как сейчас… — она подняла взгляд, её глаза чуточку светились. — Без рубашки…

* * *

— «…Мне захотелось выпить и поесть, и я зашёл в кафе. Меня знобило. Внесли графин. В графине что-то было, и я подумал: в этом что-то есть…» [19] — Яра рассмеялась. — Я думала, у тебя тут только справочники и всякое такое… антикварное…

Она стояла возле книжного шкафа — стройная, в одной только радужной кофточке — и перелистывала первую попавшуюся книжку.

— За что ж такое подозрение?! — я как раз вернулся в комнату и замер на пороге. Всё это не было сном. И предыдущие полчаса — тоже. Слышно было, как шмелём загудела стиральная машина, натужно пытаясь переварить мои вчерашние джинсы. Яра улыбалась.

— А так тебе идёт ещё больше… — её руки оказались у меня на плечах. Неужели это происходит со мной? Всё это счастье… Гладкая тонкая кожа. Полчаса в раю. Тонкая радужная преграда взмыла вверх и скользнула на пол.

— А тебе — так…

* * *

— Кстати о Самойлове… Ты позавтракать не желаешь? — прозвучало это по меньшей мере глупо, но что делать, если прочитанная Ярой полчаса назад строчка всплыла вдруг у меня в голове. К тому же, последний раз я ел вчера.

Яра застегнула ремень и чмокнула меня в щёку.

— Очень желаю. Только сейчас уже два часа дня.

— Отлично! Значит, заодно и пообедаем. Что-нибудь японское тебя, надеюсь, устроит? Есть в центре одно местечко…

Она удивлённо воззрилась на меня. Но это было приятное удивление.

— Я думала, ты дома завтракаешь…

— Ну… Вообще-то… Обычно — да. Но во-первых — у меня в холодильнике ядерная зима, а во-вторых — завтра меня ждёт заслуженное возмездие за праведные труды. Можно себе сегодня позволить…

— Тогда подожди пять секунд, я причешусь и заскочу за курткой. Мишкин! Ты — чудо!

— Ага, я пока… — я хотел сказать — «обуюсь», но, взглянув на свои ботинки, осёкся, — …Я, пожалуй, раскопаю свои кроссовки.

* * *

«2, 2, 1». Едва мы оказались на лестничной площадке, как мой взгляд упёрся в эти цифры. Вспомнилась уродливая фигура, высохшая костлявая рука, открывающая дверь.

Внезапно мне представилось, что старуха сейчас смотрит в глазок и видитт, как я держу Ярину руку, как мы целуемся. А бабка за дверью подпрыгивает и шипит от злости.

Рассказать Яре о старухе? Нет, не сейчас… А может быть?.. Нет. Сражаясь таким образом с самим собой, я продержался ещё десять минут. В этот момент мне пришло в голову, что я даже фамилии ее не знаю. Возможно, если я спрошу, она сама расскажет про свою… ведьму? Ну не повернулся у меня язык назвать ее бабушкой.

— Яр. Я тут понял, что и не знаю о тебе почти ничего, — я натянуто улыбнулся. — Кто ты, откуда? Чем занимаешься? Даже фамилии твоей не знаю…

— Прости… Мне, конечно, надо было рассказать…

— Ну что ж. Сядем в машину и… готов тебя слушать, — улыбнулся я.

* * *

Вопрос о том, куда Славка Кононова будет поступать после школы, не стоял. С самого детства она любила рисовать. Как, впрочем, и большинство детей. Но большинство с возрастом потеряло интерес к краскам и карандашам. Славкина же увлечённость — только росла. А содержимое её альбомов не оставляло никаких сомнений в том, что у неё — больше, нежели просто способности…

Всё же один вопрос, связанный с будущим Славкиным институтом, всё же оставался спорным. Она хотела поступать в Москву. Родители были против. Тут, в Курске, есть свой Худграф, зачем далеко ходить? На деле они элементарно боялись за дочку: художники — народ странный, с причудами, и далеко не всегда безобидными. Поэтому стоило Славке завести разговор о Строгановском училище, как родительские глаза застилали сцены ужасных оргий среди пустых бутылок и шприцов. И любые аргументы, вроде сильной столичной школы, утрачивали всякий смысл.