Честь самурая - читать онлайн книгу. Автор: Эйдзи Есикава cтр.№ 291

— Меня? Он приехал сюда приветствовать меня? — Кацуиэ все еще не мог поверить.

— Сперва прочитайте письмо, мой господин, — учтиво посоветовал Ханситиро.

Кацуиэ пребывал в таком смятении, что успел начисто забыть о письме, которое по-прежнему держал в руке. Пока он, рассеянно кивая, вчитывался в строчки, на его лице отражалось множество сменяющих друг друга чувств. Автором письма был вовсе не Хидэкацу. Судя по почерку, его собственноручно начертал Хидэёси. Тон был весьма дружествен и чистосердечен.

«Дорога из северного Оми в Этидзэн, несомненно, хорошо вам знакома, потому что вам не раз доводилось проезжать по ней в обе стороны. Тем не менее я посылаю своего приемного сына Хидэкацу, чтобы он проводил вас. Кое-кто, не имея на то оснований, поговаривает, будто Нагахама представляет собой превосходное укрепленное место, чтобы воспрепятствовать вашему возвращению. Однако не будем придавать значения вздорной молве. Чтобы окончательно опровергнуть и развеять ее, я посылаю вам в проводники своего приемного сына, и вы можете оставить его в заложниках до тех пор, пока не почувствуете себя в полной безопасности. Мне хотелось бы самому встретить вас в Нагахаме и дать пир в вашу честь, но после возвращения из Киёсу я так и не сумел полностью выздороветь…»

Слова гонца и содержание письма поневоле вызвали у Кацуиэ раскаяние. Он не мог не сравнивать собственную подозрительность с великодушием, проявленным Хидэёси. До сих пор он страшился всевозможных хитростей и козней со стороны Обезьяны, а сейчас почувствовал сильнейшее облегчение. Давным-давно за ним закрепилась слава непревзойденного полководца, а что касается его умения плести интриги, то оно было общепризнанно; стоило Кацуиэ что-либо затеять, как люди говорили: он опять взялся за свое. Сейчас он даже не потрудился скрыть подлинные чувства за обычной маской. Он умел признавать свои ошибки — именно за это его в последние годы жизни ценил Нобунага — наряду с отвагой, преданностью и умением мыслить масштабно. Все шло на пользу великому делу клана Ода. Поэтому Нобунага облек Кацуиэ высоким доверием, назначив его главнокомандующим в северной войне, одарил большим уделом, подчинил множество самураев и целиком и полностью доверял. Сейчас, когда князя Оды не стало, Кацуиэ тосковал по нему, знавшему и понимавшему его лучше, чем кто другой, и полагал, что на свете не осталось никого, кому можно было служить, на кого можно было опереться в своих сомнениях.

Внезапно тронутый полученным от Хидэёси письмом, он в мгновение ока переменил отношение к былому заклятому сопернику на противоположное. Внезапно он осознал, что их взаимная враждебность исходит от его собственной подозрительности и недоверчивости.

За минуту Кацуиэ полностью переменился:

— Теперь, когда нашего Нобунаги не стало, Хидэёси является тем человеком, которому мы можем во всем довериться.

Тем же вечером он самым дружественным образом коротал время с Хидэкацу. На следующий день в сопровождении высокородного юноши он проследовал через Фуву и вошел в Нагахаму. По-прежнему он был полон новым чувством преданности по отношению к Хидэёси.

Но уже прибыв в Нагахаму и вместе со своими старшими соратниками проводив Хидэкацу до крепостных ворот, он испытал еще одно сильное потрясение, обнаружив, что самого Хидэёси давным-давно нет в Нагахаме. Он уехал в Киото и занимался там какими-то важными государственными делами!

— Хидэёси снова обвел меня вокруг пальца! — в ярости вскричал Кацуиэ.

Прежняя подозрительность овладела им, и он спешно выступил вместе с войском в родной Этидзэн.

Наступил конец седьмого месяца. Во исполнение собственного обещания Хидэёси передал крепость, город и край Нагахама Кацуиэ, который в свою очередь отдал их своему приемному сыну Кацутоё.

Кацуиэ все еще не мог понять, почему на большом совете Хидэёси настоял на передаче крепости именно Кацутоё. И никто из участников тогдашнего совета, не говоря о простом народе, не насторожился, узнав об этом условии, и не задумался, что бы оно могло значить.

У Кацуиэ был еще один приемный сын, Кацутоси, в этом году ему исполнялось пятнадцать лет. Приверженцы клана Сибата, небезразличные к собственному будущему, постоянно жаловались на то, что если отношения между Кацуиэ и Кацутоё со временем не улучшатся, то это угрожает существованию клана.

— Кацутоё такой нерешительный, — жаловался Кацуиэ. — Он ничего не в силах предпринять с должной ясностью и недвусмысленностью. Он даже не рад тому, что я признал его своим сыном. А Кацутоси, напротив, относится ко мне с истинной любовью и считает родным отцом.

Но хоть и любил Кацуиэ своего приемного сына Кацутоси куда сильнее, чем Кацутоё, к Гэмбе он был привязан еще больше. Чувство к Гэмбе превышало не только родственную, но и родительскую любовь; сам Кацуиэ и не думал скрывать свою приязнь. С большой симпатией относился он и к младшим братьям Гэмбы — Ясумасе и Кацумасе — и назначил обоих комендантами стратегически важных крепостей, хотя им еще не исполнилось тридцати.

Так хорошо относились друг к другу глава клана и его приверженцы и родичи, что только Кацутоё выпадал из этого круга, явно недолюбливая приемного отца и братьев Сакума.

Однажды, во время празднования Нового года, произошел такой случай. Родичи и соратники пришли поздравить Кацуиэ. Полагая, что первая здравица будет произнесена в его честь, Кацутоё вышел в первый ряд и почтительно опустился на колени.

— Нет, Кацутоё, я хочу выпить не за тебя, я хочу выпить за Гэмбу, — сказал Кацуиэ.

Весть о столь явно выраженной немилости быстро разнеслась по городу, услыхали об этом и лазутчики из других провинций. И понятно, подобные сведения не мог пропустить мимо ушей Хидэёси.

Прежде чем передать Кацутоё Нагахаму, Хидэёси необходимо было подыскать для своей семьи новое местопребывание.

— Немного погодя мы переедем в Химэдзи, — сказал Хидэёси. — Там мягкие зимы, а во Внутреннем море ловится прекрасная рыба.

В скором времени жена, мать и все семейство Хидэёси перебрались в его крепость в Хариме. Однако сам он не спешил присоединиться к ним.

Сейчас ему нельзя было попусту тратить время. Он полностью обновил крепость Такарадэра в окрестностях Киото. У Хидэёси имелись причины на то, чтобы не посылать сюда жену и мать: во время недавнего мятежа эта крепость представляла собой один из оплотов восставшего Мицухидэ. Отдав распоряжения о восстановлении крепости, Хидэёси на несколько дней удалился в столицу. Вернувшись, он тщательно проверил ход восстановительных работ. Но в Киото он занимался куда более важными делами: теперь ему предстояло управлять всей страной.

Отныне Хидэёси возложил на себя ответственность за безопасность императорского дворца, управление столицей и надзор над великим множеством провинций. Согласно окончательному решению большого совета в Киёсу, управление столицей и всей страной было в равной мере распределено между четырьмя соправителями — Кацуиэ, Нивой, Сёню и Хидэёси. Никто не думал, что он решится заняться всем в одиночку. Но Кацуиэ находился сейчас у себя в далеком Этидзэне, увязнув в таинственных переговорах с Нобутакой и другими могущественными людьми из провинций Гифу и Исэ. Нива, хотя и обосновавшийся поблизости, в Сакамото, заранее безропотно сдал дела на усмотрение Хидэёси. Сёню великодушно объявил, что, хотя ему дарован титул соправителя, государственные дела и в особенности взаимоотношения с самурайским сословием представляют для него, при его скромных способностях, крайне сложное дело, в которое он не намерен ввязываться.