Источник - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Миченер cтр.№ 166

Что представляла собой Мишна? Искусное и тонкое разрешение сложных религиозных проблем. Мудрецы иудаизма развили принципы, данные с Синая. Бог вручил Моисею два набора законов – один писанный на каменных скрижалях, который затем слово в слово вошел в Тору, а второй, столь же важный, был нашептан только одному Моисею: устный закон, данный в развитие Торы. Например, в Книге Исхода Бог ясно и четко говорит: «Помни день субботний, чтобы святить его», но не изложил на письме, как должно соблюдать эту заповедь. Вот это и стало задачей ребе – основываясь на устном законе, данном Богом Моисею, прояснить и растолковать эту заповедь.

Кто знал, каков был этот устный закон? Только ребе. Потому что он переходил от человека к человеку, из уст в уста, и эта торжественная цепь никогда не прерывалась: «Моисей получил Тору от Самого Господа на Синае и передал ее Иешуа, а тот Старейшинам, а они Пророкам, а те – Великому Собранию, откуда он перешел к Антигонусу из Соко… откуда его получили Хиллель и Шаммаи… Иоханан бен-Заккаи… рав Нааман из Макора… великий Акиба… ребе Меир», и пришли дни, когда это перечисление могло быть дополнено: «От него перенял ребе Ашер ха-Гарци», а дальше перейдет к Раши, удивительному французу, а дальше – к величайшему уму из всех, Маймониду, и к Вилнскому Гаону из Литвы, а от него к самому простому ребе, работающему в Акроне, штат Огайо. Эти люди были хранителями устного закона.

Первые полторы тысячи лет закон этот хранился лишь в памяти ученых, но после двух римских нашествий на Иудею – сначала Веспасиана, а потом Адриана, который стер даже имя Иерусалима, и Иудея стала Палестиной – группа ученых встретилась в небольшой галилейской деревушке недалеко от Макора, чтобы записать и привести в систему этот унаследованный закон. Так они составили труд, который стал известен как Мишна, и таким людям, как ребе Ашер, полагалось знать его наизусть. Например, если Тора коротко требует не работать в субботу, в Шаббат, то Мишна называет сорок основных видов запрещенных работ: «Сеять, жать… печь… прясть… завязывать или развязывать узлы… делать два стежка… охотиться за антилопой… написать две буквы… разжигать огонь… переносить что-то из одного дома в другой…»

Когда близится время субботней молитвы, не должно сидеть перед брадобреем. Вечером в преддверии Шаббата портной не должен браться за иглу; он может забыть о ней. И пусть писец не притрагивается к своему перу. Не должно начинать чистить платье, нельзя читать при светильнике, потому что он может опрокинуться. Пусть учитель наблюдает, как читают его ученики, но сам он читать не должен. Соответственно, мужчина в возбужденном состоянии не должен делить трапезу с женщиной в таком же состоянии, потому что это может привести их к греху…

Не должно в вечер Шаббата до наступления темноты ни ставить хлеб в печь, ни выпекать лепешки на угольях, разве что до прихода Шаббата есть время, дабы они успели покрыться коркой. Ребе Элиезер говорит: время, чтобы корка образовалась снизу…

Что может использоваться для разжигания света в Шаббат, а что не должно использоваться? Не должно – ни сердцевина кедра, ни пакля, ни шелк, ни фитиль из лыка, ни водоросли, ни касторовое масло, ни воск, ни перетопленное масло, ни курдючный жир, ни сало. Нахум из Меде говорит: можно использовать перетопленное сало. Но мудрецы говорят: перетопленное или нет, но заправлять им светильники нельзя.

Мудрецы, тем не менее, разрешают все другие масла: кунжутное, ореховое, редисовое, смолу и нефть. Но ребе Тарфон говорит: разрешается использовать только оливковое масло».

Таким путем Мишна рассматривала каждый аспект жизни и устанавливала законы, связывавшие евреев с их религией.

Что представляла собой Гемара? Когда Мишна была завершена и евреи начали ею пользоваться, они довольно быстро стали замечать, что она несколько неточна: так, она запрещала тридцать девять видов работ, но по мере того, как возникали новые профессии, надо было вводить новые правила. Так что раввины принялись пересматривать все положения, стараясь гибкостью слов охватить максимально возможное количество дел и занятий, и иногда их истолкования были шедеврами интеллектуального жонглирования. Так, например, в первый же месяц пребывания ребе Ашера среди толкователей возник вопрос: что конкретно может включать в себя запрещение сеять. Старый раввин, имеющий опыт сельских работ, выступил с утверждением, что, по его мнению, сев включает в себя и такие дополнительные работы, как пропалывание, высаживание саженцев и прививка деревьев.

Ребе Ашер сказал:

– Прививка привоя – то же самое, что и сев. Следовательно, она запрещена, а вот прополка противоположна высеиванию, поскольку она устраняет, а не высаживает.

– Послушайте, – сказал ребе постарше. – Почему вообще человек пропалывает? Чтобы подготовить землю к новому севу. Весной все пойдет в рост, Так что прополка – это тот же сев.

– Вы внесли ясность, – сказал ребе Ашер. – Прополка тоже запрещается.

Они провели целый год, обсуждая сельское хозяйство и виды работ, которыми нельзя заниматься в Шаббат. Пустив в ход теорию старого фермера, что прополка – то же самое, что высеивание, они пришли к удивительному выводу, что рытье канавы равносильно вспашке земли, а выкапывание ямы рядом с домом – то же самое, что строительство, потому что позже эта дыра может лечь в основание фундамента, на котором поднимается дом.

Ребе Ашер возглавлял группу, обсуждавшую, что может быть включено в перечень запретов во время жатвы.

– Мы выяснили, что вязание снопов, плетение жгутов и обколка камней для строительства зданий равносильны жатве. Рав Нааман говорил, что это запрещено.

Ребе, который занимался торговлей домами, вступил в спор:

– Я слышал это от ребе Ионаха, который почерпнул знание от Меира, а тот, в свою очередь, от Акибы: обтесывать камни – то же самое, что сеять. Это уже было запрещено.

Выдвигая один аргумент за другим, раввины подтягивали болтающиеся понятия бытия и аккуратно увязывали их в тугие узлы. На третий год они пригласили моряка из Птолемаиды, чтобы обсудить загадочную строчку из Мишны: «Запрещается в Шаббат завязывать и развязывать узлы». Что подразумевается под завязыванием узлов, спросили они, и на какие другие виды человеческой деятельности распространяется это запрещение? Моряк показал, что включает в себя завязывание узлов, и после двух месяцев дискуссий ребе Ашер предложил следующее всеобщее правило: «Любое соединение воедино двух предметов, которые носят одно и то же название, равносильно завязыванию узла. Так что в Шаббат человек не имеет права класть дополнительные гроздья винограда под пресс, если там уже есть виноград, поскольку таковое действие есть завязывание узла».

Ребе, прибывший из Вавилона, где между евреями этих мест шли такие же дискуссии, осведомился:

– Почему бы не сказать просто – узлы, которые завязывают погонщики верблюдов и мулов, а также моряки?

Старый ребе сказал:

– Я слышал от ребе Зумзума, который почерпнул это знание от ребе Меира, что человека нельзя осуждать, если он завязал узел, который можно распустить одной рукой.