Метеоры - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Турнье cтр.№ 102

Среда 2.05. Верстовой столб 2629,2. Kamloops. Теперь мне холодно, хотя я натягиваю на себя все одеяла. Днем разлученный близнец может притворяться, что все в порядке. Но по ночам… но в два часа утра… Мой брат, мой двойник, почему тебя нет со мной? После жестокого слепящего вокзального света милосердная тьма закрывает мои глаза, плавающие в слезах, как две раненые рыбы на дне соленого моря.

Среда 5.55. Верстовой столб 2500. Revelstoke. В полусне я пропускаю две-три станции. Я слишком устал и слишком печален, чтобы писать. Окно все покрылось белой изморозью.

Среда 9.05. Верстовой столб 2410,2. Golden. Золотистый — заслуживает это имя. Мы продвигаемся по серпантину со скоростью не более 80 километров в час, среди узких ущелий, на дне которых бурлят зеленые потоки, а на склонах уступами красуются лиственницы. Небо — голубое, снег — белый, поезд — красный. Мы — пленники фотографии из журнала National Geographie.

Среда 10.30. Верстовой столб 2375,2. Field. В то время как Скалистые горы разворачивают над нашими головами свою велеречивую красоту, в вагонах под плексиглазовыми куполами с увлечением обжираются. У официантов слишком много работы, пассажирам приходится самим брать в кухне блюда и, уставив ими поднос, подниматься по маленькой лесенке, чтобы полюбоваться пролетающими видами. Я замечаю, какую огромную роль играет в Канаде пища, наверняка — гораздо большую, чем в любой другой стране. Уже в Ванкувере меня поразило количество рекламы продуктов питания на экранах телевизоров. Канадец — это прежде всего человек, который ест, ожирение — его слабое место, чаще всего страдают дети.

Среда 12.35. Верстовой столб 2355,2. Lake Louise. Конец. Грандиозная красота осталась позади — в ожидании следующего поезда. Она заменилась сельским пейзажем, его холмы подпирают Скалистые горы. Но все предвещает равнину. На черной дранковой крыше какой-то виллы два белых голубя обмениваются поцелуями. Совсем рядом, на жестяной крыше другой виллы, два голубых дрозда клюют друг друга.

Среда 13.20. Верстовой столб 2320. Banff. Мы едем вдоль реки Боу, пересекающей Калгари, столицу Альберты. Лошади, как будто несомые порывами воздуха от проносящегося поезда, пускаются в галоп, наклонив голову, будто механические.

Среда 16.10. Верстовой столб 2238,6. Calgary. Стоянка в 35 минут позволяет прогуляться по этому городу, 180 000 жителей, некогда скромный пост горной полиции. Горячий ветер, несущий пыль, дует по пронумерованным и выстроенным в шахматном порядке улицам. Центр этой бетонной пустыни отмечен зданием в 36 этажей, там находится отель International, который доминирует над пейзажем, плоским как ладонь.

Пытаются доказать, что строительство небоскребов необходимо по той же причине, что и на острове Манхеттен — то есть якобы из-за нехватки пространства. Это — образчик примитивного, утилитарного рассуждения, обходящего главное стороной. Нужно было бы сказать наоборот: небоскреб — это детище нормальной реакции на избыток пространства, той тоски, которая возникает при виде бесконечных пространств, похожих на горизонтальные бездны. Башня властвует и доминирует над окружающей равниной. Она — призыв к рассеянным вдали людям, она — пункт сбора. Она центробежна для тех, кто в ней живет, и центростремительна для живущих вдали.

Среда 19.10. Верстовой столб 2062. Medicine Hat. В поезде опять началась волна обжорства. Во всех вагонах едят мороженое, похожее на купола, в огромных количествах, гигантские сэндвичи, хот-доги и тарелки с гуляшом. И как бы в аккомпанемент пиршеству, за окном простираются обширные зерновые поля, сейчас их бороздят, громыхая, сельскохозяйственные машины, огромные, как диплодоки, а на горизонте обязательно возвышается бетонная силосная башня. Это пшеничные закрома целого мира, рог изобилия, из которого зерно струится в Латинскую Америку, в Китай, в СССР, в Индию, Африку, туда, где люди голодают.

Среда 20.30. Верстовой столб 1950,3. Gull Lake. На пакетиках с сахарным песком рядом с гербами канадских провинций, Ньюфаундленда, Онтарио, Британской Колумбии и т. д. — такой девиз: Explore a part of Canada and you’ll discover a part of yourself. [19] Разумеется, этим лозунгом хотят побудить канадцев не ограничиваться одной своей родной провинцией, а открыть для себя страну в целом — в духе национального единства. К чему они, кажется, мало наклонны. Но сколько смыслов в этой формуле для меня! Часть самого себя, в какой провинции Канады я отыщу ее?

Среда 22.12. Верстовой столб 1915,4. Swift Current. Снова бессонная ночь. Из-за того, что я тоже принял участие в обжорстве? Пришлось отказаться от подноса с ужином, что повергло в смятение официанта в черном. Ночь спустилась, но окно уже не театр теней и гримас, что вчера. Равнина в окне кажется пустым серым экраном, молчаливая пустыня, где ничего не происходит. Изредка в нем появляется шоссе, по которому тянется процессия машин, каждая расстилает перед собой коврик света.

Четверг 0.28. Верстовой столб 1805. Moose Jaw. Моя тоска снова пробудилась. Решаюсь принять снотворное. Сегодня лекарство, завтра алкоголь, потом табак, потом наркотики — и все закончится самоубийством, наверно? Все эти ужасные пороки непарных происходят от их жуткого одиночества. Кто я такой теперь, чтобы претендовать на то, что могу избежать их? Кто я? Этот единственный вопрос будет иметь для меня значение в тот день, когда я откажусь от поисков Жана: в чем заключается фундаментальная разница между разлученным близнецом и простым непарным? Или выражаясь иначе: что случится с моей парностью, если исчезновение Жана станет очевидным фактом? Что делать тогда с нашим двойничеством?

Меня упорно и постоянно преследует дух Александра. Скандальный дядя являл собой промежуточный идеал, находясь одинаково далеко от непарных и от близнецов. В чем различие между Полем, пересекающим прерию в красном поезде, и Денди отбросов, живущим в неподвижном вагоне на белых холмах Мирамаса? Он был сам для себя разлученными близнецами — и тем, и другим. Но он был одинок по рождению, а у меня разделенность приобретенная. Александр никогда не знал такой близости, какую знают близнецы. Он, следовательно, и не мог знать, что это такое. Он был разлучен с рождения. Он похож на тех котят, рано оторванных от матери, которые уже никогда не научатся умываться, или на крысят, рано разделенных с матерью, которые во взрослом состоянии, увидев самку, впадают в панику, кружат вокруг нее в недоумении, не зная с какого конца к ней подойти. Брошенный в этот мир, одинокий и страдающий, Александр всю свою жизнь шел к неизвестному, к черной ночи, в поисках рая, ведомого только близнецам, ему совершенно незнакомого. Он не знал, в какой стороне искать его, ничто не указывало ему путь, у него было только стремление, направление, предчувствие цели. Но я, счастливый близнец, я нашел в детстве больше, чем обещание: раннее осознание своего призвания.

Четверг 8.15. Верстовой столб 1461,5. Portage la prairie. Под влиянием снотворного, я заснул как убитый, зверским сном непарного, сном, в котором не существует никаких связей с другими, абсолютный разрыв всяческих контактов, суровая месть одинокого, направленная к самоисчезновению, — и это взамен сна близнецов, в котором продолжается молчаливый диалог. Но даже более интимный, чем, тот, что начался еще в жаркой утробе.