Хозяин морей. Командир и штурман - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 78

Все повернулись к капитану. На лице его появилось жесткое выражение. Он посмотрел на юношу, затем на фрегат, приближавшийся к ним со скоростью восемь узлов. Задержка на десять минут означает потерю мили, а то и больше: понадобится возня с лиселями — на то, чтобы поставить их снова, уйдет время. Он подвергает риску жизнь девяноста человек. В голове его проносились разные мысли: он вспомнил о сварливой натуре родителей юноши, о том, что тот является как бы гостем и протеже миссис Молли…

— Спустить «шестерку»! — скомандовал он наконец резким голосом. — На носу и на корме быть наготове! Мистер Маршалл, привестись к ветру!

«Софи» развернулась против ветра, «шестерка» плюхнулась в воду. Приказаний почти не потребовалось. Развернулись реи, паруса поникли, почти без слова команды заскрипели блоки фалов, гитовов, горденей, и даже взбешенный задержкой Джек не мог не восхититься ловкостью, с какой была осуществлена операция.

«Шестерка» обследовала кильватерную струю, оставленную шлюпом. Как медленно, медленно! Матросы, перегнувшись через борт шлюпки, вглядывались в воду, шарили отпорным крюком. Это казалось вечностью. Наконец шлюпка легла на обратный курс. В подзорную трубу Джек увидел, что матросы нагнулись к днищу шлюпки. Строук так налегал на весло, что оно переломилось, и он упал назад.

— Господи Иисусе, Пресвятая Богородица, — бормотал Диллон, стоявший рядом с капитаном.

На шлюпе уже разворачивали в нужном направлении реи, судно уже имело ход, когда «шестерка» подошла к его борту и бедного юношу подняли на палубу.

— Захлебнулся, — доложили матросы.

— Сниматься с дрейфа! — скомандовал капитан. Нужные операции снова стали выполняться одна за другой — молча, бесшумно и с поразительной быстротой. Излишней быстротой. Судно еще не легло на нужный курс и не достигло и половины прежней скорости, когда послышался противный треск и фор-брамсель-рей сломался пополам.

Теперь команды следовали одна за другой. Оторвав глаза от мокрого тела Эллиса, Стивен увидел, как Джек Обри дает какие-то указания Диллону, который, в свою очередь, передает их в рупор боцману и фор-марсовым, тотчас взвившимся вверх. Отдельные распоряжения капитан отдает боцману и его команде, рассчитывает изменившиеся силы, воздействующие на шлюп, и руководит рулевым. Взглянув через плечо на фрегат, Джек внимательно посмотрел на тело юноши:

— Неужели ничего нельзя предпринять? Может, вам нужен помощник?

— У него остановилось сердце, — отвечал Стивен. — Но я попробую… Нельзя ли его подвесить за пятки над палубой? Внизу места недостаточно.

— Шеннаган! Томас! Нужна ваша помощь. Основывайте хват-тали и возьмите вон ту шкимушку. Выполняйте указания доктора. Мистер Лэмб, закрепите…

Стивен послал Чеслина за ланцетами, сигарами, кухонным мехом. И когда безжизненное тело Генри Эллиса приподнялось над палубой лицом вниз, с высунутым языком, он нажал на него, и из желудка у него вылилось немного воды.

— Держите его в таком положении, — распорядился доктор и пустил ему кровь за ушами. — Мистер Риккетс, будьте добры, раскурите мне эту сигару.

Те моряки, которые были свободны — не соединяли сломанный рей, не ставили заново парус и не поднимали его, не отлаживали такелаж, — украдкой поглядывая на фрегат, с удовлетворением наблюдали, как доктор Мэтьюрин вдувал табачный дым в мех, а затем вставил его наконечник в нос пациента. Пока его помощник придерживал рот и вторую ноздрю закрытыми, доктор накачивал в его легкие едкий дым, одновременно раскачивая подвешенное тело таким образом, чтобы кишечник давил на диафрагму. Эллис начал кашлять, задыхаться, его вырвало, в него снова накачали дым — послышалось судорожное дыхание, все более ровное, затем кашель.

— Можете перерезать веревку, — обратился Стивен к завороженным этим зрелищем матросам. — Теперь ясно, что он родился, чтобы быть повешенным.

За это время фрегат успел значительно приблизиться к «Софи», и его орудийные порты можно было сосчитать невооруженным глазом. Это был тяжелый фрегат — одним бортовым залпом — он мог обрушить на них триста фунтов металла против двадцати восьми фунтов у шлюпа. Однако он был очень тяжело нагружен и плохо держался на волне. Нос фрегата регулярно рассекал зыбь, вздымая ввысь белые буруны, и было видно, что движется он с трудом, хотя заметно приближался к «Софи». «Однако, — произнес про себя Джек, — могу поклясться, что с таким экипажем ему придется убрать бом-брамсели еще до того, как окончательно стемнеет». Внимательно изучая поведение «Дедэньёз», он убедился, что на нем множество новичков, если вообще не новая команда — вещь обыкновенная на французских судах. «Однако он может попытаться взять нас в вилку».

Капитан посмотрел на солнце. Оно все еще было высоко над горизонтом. Сделав сотню поворотов от кормовых поручней до пушки, затем от пушки до поручней на юте, оно по-прежнему оставалось высоко над горизонтом и находилось на прежнем месте, улыбаясь идиотской улыбкой через щель между нижней шкаториной марселя и реем. За это время фрегат заметно приблизился к «Софи».

Между тем будничная жизнь на шлюпе шла своим чередом, как бы сама по себе. Экипаж свистали на ужин в начале первой «собачьей» вахты; после того как пробило две склянки и Моуэт выбрал лаг, Джеймс Диллон обратился к капитану:

— Прикажете объявить боевую тревогу, сэр?

Говорил он несколько неуверенно, поскольку не знал, в каком настроении Джек Обри. Он смотрел мимо капитана на фрегат, паруса которого, сверкавшие в лучах солнца, производили незабываемое впечатление, а белые буруны под форштевнем словно придавали ему дополнительную скорость.

— Конечно, непременно. Выслушаем отчет Моуэта, а затем обязательно объявляйте боевую тревогу.

— Семь узлов четыре сажени, с вашего позволения, сэр, — доложил Моуэт лейтенанту, который повернулся к капитану и, коснувшись полей треуголки, повторил цифры.

Барабанная дробь, глухой гул босых ног, бегущих по палубе к боевым постам; затем длительный процесс привязывания сеток к марселям и брамселям, поднятие добавочных предохранительных бакштагов к брам-стеньгам (поскольку Джек Обри решил к ночи поставить дополнительные паруса); сотни незначительных изменений в распределении, нагрузке и угле установки парусов — все это требовало времени, но солнце еще не зашло, а между тем расстояние между шлюпом и «Дедэньёз» все больше и больше сокращалось. Фрегат нес слишком много верхних парусов и слишком много парусов на бизань-мачте. Однако казалось, что все на его борту сделано из стали: француз не убрал ни одного паруса и не рыскнул (как все надеялись), несмотря на резкое отклонение от курса, произошедшее дважды во время последней «собачьей» вахты, от которого у капитана фрегата, должно быть, едва не остановилось сердце. «Почему же он не подтягивает наветренную шкаторину у грота и не ослабляет напор ветра на паруса? — подумал Джек. — Чует добычу…»

Все, что можно было сделать на борту «Софи», было сделано. Оба судна мчались в полном безмолвии, рассекая теплое, ласковое море при свете лучей вечернего солнца; фрегат постепенно догонял их.