Странствия хирурга. Миссия пилигрима - читать онлайн книгу. Автор: Вольф Серно cтр.№ 81

К самым разумным терапевтическим мерам против чумы, по нашему единодушному мнению, относятся легкая, укрепляющая организм пища, обильное питье и прием потогонных средстве, так как чума начинается с симптомов инфлюэнцы, кровопускание у чрезмерно тучных пациентов, обработка бубонов и гармоничная музыка. И это все. Ничего другого в арсенале науки в настоящее время против чумы нет, все остальное не более чем защитные меры: окуривание комнаты больного ладаном, использование противочумных масок, карантин и тому подобное.

Что касается исследования первопричины безжалостной болезни, то если, по мнению Джироламо, отводится особое место, ведь в науке было немало случаев, когда открытие причины таило в себе ключ к лечению. Когда мы дошли до этого пункта, я опять завел разговор о крысах, но наши мысли продолжали блуждать по кругу, пока Магистр в свойственной ему оптимистической манере не положил конец нашим пререканиям, заявив: «время — лучший советчик» — и не преминув тут же перевести это на латынь: «Tempus ipsum affert consilium» [35] .

— Все бесполезно, кирургик, все наши усилия напрасны, — горестно вздохнул профессор Джироламо, сдувая пыль с векового документа. — Мы не найдем ничего в архиве, что бы пролило свет на наши блуждания в темноте. Первопричина чумы так и останется загадкой, во всяком случае, пока вслед за нами не придут новые поколения, имеющие на вооружении более совершенные средства.

— Боюсь, вы правы. — Витус с Магистром стояли чуть поодаль, перерывая полку за полкой. Они пытались соблюдать хронологический порядок хранения сочинений, но за прошедшие века он неоднократно нарушался, что значительно усложняло задачу. Они уже просмотрели огромное количество трудов, статей и трактатов не только итальянских, но и немецких, французских и английских авторов, проштудировали работы Джентиле да Фольо и Йоханнеса Якоби, Ги де Шолиака и Маркионне ди Коппо, Иоанна Пармы и Гедеона Уитни, а также Пьетро дʼАльбано, Таддео Альдеротти, Томаса дель Гарбо, Джулио Цезаре Аранцио и многих других.

Подняв для обозрения манускрипт, освобожденный им от слоя пыли, Крючок произнес:

— Даже такой великий поэт, как Петрарка, часто и весьма критически высказывался о чуме и врачах, пытавшихся бороться с ней. Тут он описывает, как anno 1351, будучи у здешнего епископа Ильдебрандино, вел оживленную беседу с двумя монахами-картезианцами. Как выяснилось, они хорошо знали его брата Джерардо. Далее поэт пишет, что в этом на самом деле нет ничего удивительного, поскольку Джерардо принадлежал к тому же ордену. Благочестивые мужи потрясли Петрарку рассказом о том, что его брат был единственным монахом картезианского монастыря в Монтре, пережившим чуму. Около тридцати его собратьев по вере были безжалостно унесены эпидемией. Брат Джерардо причащал каждого перед смертью и потом собственноручно хоронил его, будучи единственным, кто не страшился делать это. И по необъяснимым причинам он не заразился. — Крючок покачал головой. — Как странно, что текст так неожиданно обрывается! Можно было бы предположить, что Петрарка написал больше, хотя бы изложил свою версию, почему эпидемия пощадила Джерардо. Быть может, он обладал каким-то тайным средством? Знаниями, остающимися для нас тайной за семью печатями? Впрочем, что толку в моих размышлениях… Вот единственное, что он еще написал. — Джироламо показал Витусу манускрипт, и тот прочитал:

— Да осветит огонь познания темную тайну чумы.

— Разрешите? — Витус взял из рук Крючка пергамент и тщательно изучил его. Он долго разглядывал буквы, потом поля и пустую обратную сторону, пока в конце концов не вывел из терпения Магистра и тот не воскликнул:

— Господь всемогущий, ты так пялишься на него, словно надеешься, что проявятся таинственные знаки!

Не обращая внимания на друга, Витус продолжал напряженно размышлять. Потом неожиданно подошел к одной из свечей и подержал над ней пергамент.

Крючок в ужасе вскрикнул:

— Вы с ума сошли?! Вы же можете сжечь уникальный документ!

Магистр тоже прорычал что-то возмущенное, но в этот момент Витус убрал бумагу от огня и снова внимательно всмотрелся в пергамент, освещенный свечой. Затем спокойно возразил:

— Для волнения нет никаких причин. Я всего лишь буквально воспринял последнюю фразу Петрарки и подержал над огнем его послание. И в самом деле, при нагревании проступили новые буквы. Они были написаны специальными чернилами — простая предосторожность, если человек не хочет, чтобы его письмо попало в чужие руки.

— Специальные чернила? Какие еще специальные чернила? — ошеломленно заморгал Магистр. — И что же там написано? Ну не мучай же нас с профессором!

— Речь, вероятно, идет о прозрачной жидкости, темнеющей при нагревании. Таких существует немало. Проще всего взять собственную мочу. Теперь о тексте. Я не могу его прочесть. Скорее всего, он зашифрован.

— Дайте-ка взглянуть! — Крючок склонился над пергаментом. Его глазам предстало следующее:

GMHERWVFLDIWMVWWNHWCHUMVFL

GRFLZDLVGHUIORLEUMQKWGMHSH

VWHUVWHURHWHWHUGMHUDWWH

GDQDFLZHQQVMHHUNDOWHWGHQP

HQVFLHQGDQQGHUPHQVFLGHQPHQ

VFLHQXUVDFLHYRQDOOHPDEHVMV

WGHOIORLGMHVHUNDQQWHIUDQFH

VFRSHWUDUFD

— Ничего не понимаю, — пробормотал Джироламо. — Несомненно, это тайнопись, ключ к которой нам не известен. Автор не хотел, чтобы его мысли стали достоянием каждого.

— Тем важнее расшифровать послание, — взволнованно проговорил Витус.

— Верно, — кивнул Магистр. — Петрарка поставил перед нами хитроумную задачу. Но не может того быть, чтобы мы не смогли ее решить. Как-никак нас трое, и все мы академически образованные люди. Позвольте мне начать и порассуждать вслух. Как нам известно, Петрарка был не только поэтом, но и просвещенным, общительным человеком. Поэтому логично заключить, что он прекрасно знал греческих и римских писателей. Был ли он так же хорошо знаком с криптографией? Кто из знаменитых мужей вообще прибегал к тайнописи? А? — Он вопросительно посмотрел на собеседников.

Не дождавшись ответа, Магистр ответил сам:

— В той или иной мере все. Времена тогда, как и сейчас, были неспокойные, и каждый, расходившийся во мнениях с властями предержащими и церковью, рисковал быть убитым или сожженным. Особенно распространено было шифрование в военной области.

— Я догадываюсь, на кого ты намекаешь, — отозвался Витус.

— Кажется, я тоже, — добавил Крючок. — Вы имеете в виду великого полководца, господин Магистр? Быть может, Александра… хотя нет, он не был писателем, тогда, собственно, остается только…

— Правильно! Гай Юлий Цезарь! — Ученый широко взмахнул рукой. — Считайте, что мы уже почти разгадали загадку. Нам остается всего лишь выяснить, каким из шифров Цезаря воспользовался Петрарка. Могу предположить, что речь идет о так называемом сдвиге. Император очень часто просто заменял каждую букву своего сообщения другой, а именно отстоящей на две, три, четыре, пять или более позиций в алфавите. Так, при сдвиге на пять мест вместо каждого «А» стояло бы «F».