Странствия хирурга. Миссия пилигрима - читать онлайн книгу. Автор: Вольф Серно cтр.№ 52

— Что ты говоришь! — удивился сиди Моктар. — Что же побудило тебя лечить рабов?

— Милосердие, которого требует от каждого из нас как Бог, так и Аллах.

— Ах да, конечно.

— Речь шла о человеческом товаре, незадолго до того прибывшем из Африки на невольничьем корабле. Люди находились в ужасающем состоянии, и мы с Магистром и Энано мало что могли сделать, чтобы помочь им.

— Хьюитт… тоже вкалывал! — подал голос Энано.

— Правильно, юный матрос по имени Хьюитт тоже помогал нам. О том, что пришлось испытать бедолагам, мы узнали от вождя Окумбы, негра, также родом из Гвинеи, ставшего вождем Симарронов.

— Симарронов? — Сиди Моктар вопросительно поднял брови.

— Так называют беглых рабов, которые образуют собственные поселения, напоминающие деревни на их родине. Окумба, его люди, их жены и дети обосновались в Центральной Америке, неподалеку от города Номбре-де-Дьос. Симарроны безумно ненавидят испанцев и португальцев, потому что те чаще всего похищают негров на Африканском континенте. Они буквально устраивают на них охоту, пугают до смерти своим огнестрельным оружием и потом собирают, как урожай фруктов. Затем охотники отправляют свой улов на побережье, где грузят на корабль. Иногда на борту оказываются уже несколько десятков людей, целые семьи. На верхней палубе строят загоны, куда заталкивают мужчин. Женщинам и детям разрешают передвигаться свободно, правда, под строгим надзором. Если кто-то из несчастных чернокожих думает, что путешествие сейчас начнется, он жестоко ошибается. Как правило, проходят еще недели, пока соберется нужное для выгодного фрахта количество рабов. И все это время, которое они проводят в унизительных, нечеловеческих условиях, плотник строит так называемые средние палубы. Знаешь, какова высота такой средней палубы?

— Нет. — Сиди Моктар слушал, затаив дыхание.

— Четыре фута. Или два локтя, если эта мера длины тебе более привычна. Это значит, что, кроме детей, никто на этих палубах не может ходить в полный рост. Но достойные всяческого сожаления черные в этом и не нуждаются, поскольку их приковывают в лежачем положении. Плечо к плечу, голова к голове, как рыбы в бочке. В итоге их набирается три сотни человек, и от них исходит такой зверский дух, что некоторые, не выдержав, задыхаются. Кое-кто предпочитает покончить с собой. Это те, кому удается, улучив момент, прыгнуть в воду. Они просто ныряют и идут ко дну, где их ждет спасительная смерть, она для этих гордых людей лучше плена.

— Ужасно, на что способны некоторые люди! Я бы никогда не стал так обращаться со своими рабами, — пробормотал сиди Моктар. У него даже пропал аппетит. — Не иначе, как сам дьявол вселяется в этих работорговцев, по-другому это не объяснишь. Где моя шиша?

— До Нового Света невольничье судно добирается около двух месяцев. За это время больше трети человеческого товара погибает в ужасных условиях. Любые попытки к бегству, на которые отваживаются рабы, жестоко подавляются. Но самое отвратительное — когда матросы пробираются ночью под палубу, чтобы насиловать женщин. Это строго-настрого запрещено, но они все равно это делают. Однажды один такой, как рассказывал нам Окумба, попытался обесчестить его сестру. Окумба задушил его собственной цепью и выбросил тело в проход. Надсмотрщики так никогда и не узнали, кто это сделал.

— Кошмар! Кошмар! — Изящный купец был явно потрясен. — Так у этой истории нет конца?

— Нет. Пока на этом свете существует рабство, она не кончится.

Сиди Моктар сделал затяжку из булькающего кальяна.

— Я знаю, что с рабами в фоггара тоже обращаются не слишком деликатно и они работают под землей в чудовищной тесноте, но после мучительного дня они хотя бы могут выбраться на белый свет и спать в своих хижинах. Какие же злодеяния совершаются на невольничьих судах! Кстати, испанцев и здесь не шибко любят, хотя должен признаться, что с ними можно заключать выгодные сделки.

Наконец и Магистр завершил трапезу, лишний раз подтвердив репутацию знатного едока.

— Испанцы, — заметил он, — подобны другим народам: среди них есть хорошие и плохие люди. Ни в коем случае не следует всех стричь под одну гребенку. Мне, к примеру, никогда и в голову не пришло бы иметь раба: это было бы несправедливо в глазах Господа — и противоречило бы назначению моей профессии — бороться за торжество справедливости.

— Да-да, если бы все мы действовали более разумно и взвешенно, — вздохнул сиди Моктар.

Его слова стали заключительным аккордом беседы, после чего все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Вечером пятого дня путешествия хозяин каравана с важным видом произнес:

— Друзья мои, я целый день размышлял над тем, что вы рассказывали мне о страданиях невольников на кораблях. И еще я задавался вопросом, чего же не хватает человеческому рассудку, если он смирится с такой жестокостью. Думаю, и в самом деле способности логически мыслить и разумно действовать. Мы, люди, всегда мним себя стоящими выше зверей, при этом именно они зачастую указывают нам границы дозволенного. Но прежде чем я расскажу вам «Историю о купце и попугае», позвольте спросить, вдоволь ли у каждого еды.

Получив утвердительный ответ от всех, в том числе от Альба, издавшего гортанный звук, который мог быть расценен как подтверждение, сиди Моктар начал свой рассказ:

— У одного купца, который много путешествовал, была жена неземной красоты. Он страстно любил ее, но изводил своей ревностью. Вот он и надумал купить попугая, чтобы тот докладывал ему обо всем происходящем в доме в его отсутствие. Вскоре купцу пришлось надолго уехать, а жена воспользовалась этим и стала привечать одного юношу. Она его угощала и не упускала возможности переспать с ним. И вот вернулся хозяин и тут же стал расспрашивать попугая. Тот доложил: «Господин, пока тебя не было, в дом регулярно приходил юноша и лежал с твоей женой». Тут купец впал в такую ярость, что решил убить жену. «Остановись, мужчина, — закричала та, когда муж хотел броситься на нее, — одумайся! Я докажу тебе, что птица лжет. Уйди лишь на одну эту ночь, а вернувшись утром, поймешь, правду говорит попугай или нет». Купец согласился и остался на ночь у своего друга. Вечером женщина, накинув на клетку с попугаем кожаный фартук, стала поливать его сверху водой, при этом сильно размахивая веером и раскачивая в разные стороны лампу. И еще всю ночь она крутила ручную мельницу. Наконец наступило утро, пришел купец и первым делом начал расспрашивать попугая, что было прошедшей ночью. Попугай ответил ему с упреком: «О, господин, никто ничего не видел и не слышал этой ночью, и я в том числе, потому что всю ночь над городом лил дождь и гремела гроза с молнией!» Купец решил, что ослышался, потому что ничего подобного не происходило. «Ты лжешь мне!» — закричал он в гневе. «Нет, господин, я лишь рассказываю о том, что видели мои глаза и слышали мои уши». Купец сделал вывод, что все, рассказанное птицей о его жене, — ложь и выдумка, и решил помириться с ней. Она же воскликнула: «Клянусь Аллахом, я не прощу тебя, пока ты не убьешь эту птицу, распространявшую обо мне такую гнусную ложь!» Купец свернул попугаю шею. С этих пор, казалось, счастье вернулось в их дом. Но это продолжалось недолго, потому что однажды купец застал свою жену и ее возлюбленного на месте преступления. Тогда он понял, что птица сказала правду, а жена лгала. Он горько раскаялся, что убил верного попугая, и в тот же час перерезал жене горло. «О Аллах, почему ты отнял у меня разум и рассудительность!» — в отчаянии воскликнул он и лишил себя жизни. Погибли все: попугай, жена и купец. И никто не достиг счастья, о котором так мечтал. Даже юноша, сильно тосковавший об утрате возлюбленной.