Странствия хирурга. Миссия пилигрима - читать онлайн книгу. Автор: Вольф Серно cтр.№ 53

Шиша забулькала. Сиди Моктар сделал несколько глубоких затяжек, поскольку во время рассказа ему было не до этого.

— Вот такая история, друзья мои, — заключил он.

— Грустная история, скажу я вам, — вздохнул Магистр. — Хотя она и повествует совсем о других судьбах, нежели невольничьи, но содержит то же зерно истины: разум и рассудительность — вот на чем все держится. Прежде чем я что-то осознаю и, соответственно, смогу благоразумно действовать, я должен понять, что происходит. Все так просто. И так сложно. Да пошлет Господь всемогущий больше разума и рассудительности в наш мир!

— Аллах милостивый, милосердный, да будет так! — подхватил сиди Моктар.

Шестой и седьмой дни путешествия протекали без особых неожиданностей, а вот восьмой принес нечто непредвиденное. Они повстречались с караваном, тоже двигавшимся в Оран. Хозяином этого каравана был хаджи Гарун эль-Шалидан, а бесспорным центром внимания — его дочь Будур. Ехали с особой миссией: Будур должна была быть доставлена в Оран к своему жениху. В ожидании этого события семья сиди Гаруна жила много месяцев.

Их караван был таким же по величине, как караван сиди Моктара, поскольку приданое дочери было значительным. А посему большее число воинов сопровождало семью сиди Гаруна. После того как оба хаджи обменялись приветствиями и восславили Аллаха, единственного владыку на земле и на небе, они решили продолжить путь совместно, объединив мощь своих воинов.

— Благословенный день, — объявил сиди Моктар.

И сиди Гарун согласился с ним.

Скажи, мама, почему ты никогда не рассказывала мне о месячных?

Оставив позади город Уджда, они к вечеру прибыли в «Эль-Джуди», большой караван-сарай с просторным двором, вокруг которого были сосредоточены загоны для животных, склады и комнаты для путешественников. Имелась там и общая кухня с примыкающей к ней залой для принятия пищи. Стены были сложены из ветхого кирпича-сырца, лишь местами под толстым слоем пыли поблескивала майоликовая плитка.

«Эль-Джуди» представлял собой довольно хаотичное нагромождение строений, которые на протяжении веков непрерывно видоизменялись и достраивались. Все они были пронизаны бесчисленными коридорами и проходами, узкими крутыми лесенками и маленькими оконцами, через которые проникали лишь скудные лучи солнца.

Оба хаджи договорились о совместной вечерней трапезе в общей зале, что имело немало преимуществ: не надо было разводить огонь для приготовления пищи, не нужно было тепло одеваться, как для ужина под открытым небом, и, наконец, можно было курить благовония и корни алоэ, чтобы отгонять вредных насекомых и перекрывать зловоние, исходившее от жвачных животных.

На полу для простоты выложили коврами большое четырехугольное пространство, перед которым, скрестив по-восточному ноги, уместились все.

— Послушай, брат, — обратился Гарун эль-Шалидан к Моктару Бонали после того, как тот представил ему всех своих друзей, — я рад, что мы повстречались. Времена сейчас опасные, и чем больше охраны у каравана, тем спокойнее. Сейчас мне это особенно важно, потому что жених моей дочери, его имя Камар эр-Рашуд, заплатит за нее не меньше двадцати верблюдов, что, конечно, обязывает меня дать за Будур приличествующее приданое.

— Разумеется, — кивнул сиди Моктар. Он был окружен целым роем своих слуг и слуг собрата-хаджи, однако предпочел сам высматривать поднос с маринованными перепелиными яйцами. Не обнаружив их, купец потянулся к своим любимым медовым орешкам, стоявшим ближе всего. — А сам ты не хочешь подкрепиться?

— Нет-нет, — отмахнулся сиди Гарун. — У меня что-то с желудком. Чем меньше я ем, тем лучше себя чувствую.

То, что у отца невесты проблемы с пищеварением, было написано у него на лице: две глубокие складки пролегли от носа до уголков рта, исчезая в длинной, абсолютно седой бороде. Цвет лица его был скорее буровато-зеленоватым, нежели оливковым.

Витус полюбопытствовал:

— А что ты ешь охотнее всего, если вообще берешь что-то в рот?

Глаза сиди Гаруна засветились от удовольствия:

— О хирург, смею сказать, что Аллаху было угодно одарить меня успехом в жизни, а посему я мог позволить себе самые изысканные кушанья, но любимым блюдом как была, так и остается баранина. Прекрасная жирная баранина. Ничто не сравнится с ней!

— И каждый раз, когда ты чувствуешь себя немного лучше, ты налегаешь на нее?

— Еще бы! Редкие случаи, когда мой желудок не восстает, нужно использовать.

— И все же я советую тебе отказаться от нее в следующий раз. Переизбыток жирного вреден. После этого бывает кислая отрыжка и такие боли в желудке, словно его режут ножом.

— Что?! Ты считаешь, что моя болезнь от баранины? Хочешь запретить мне то единственное, что я могу есть?

Витус улыбнулся:

— Наоборот, ешь все, что хочешь, но как можно больше овощей и запивай их изрядным количеством воды. Откажись вообще от жирного и сладкого, и сам увидишь: уже на свадьбе ты снова получишь удовольствие от еды и напитков.

Сиди Гарун проглотил слюну:

— Я бы с радостью поверил тебе, но откуда ты все это знаешь, хирург?

— Я ведь не просто работаю скальпелем, я знаю, как устроен и работает весь человеческий организм, какие соки текут в нем, к тому же разбираюсь в лечебных травах.

— Благодарю тебя, благодарю от всего сердца! — Хаджи Гарун эль-Шалидан поднялся и почти торжественно пожал Витусу руку. — Раз уж мы заговорили о здоровье, дочурку мою вот уже два дня словно подменили. Ребенок плачет целый день и никого к себе не подпускает. Даже мою любимую жену, свою мать. Сначала я подумал, что Будур скучает по дому, но дело не в этом, я чувствую. Не уверен, понравится ли Аллаху, если я разрешу неверному обследовать мою дочь, но хочу рискнуть. Слишком уж несчастный и безутешный вид у малышки. Посмотришь ее после трапезы, хирург?

— Конечно. Спасибо за доверие, сиди Гарун.

Через некоторое время Витус последовал за отцом на женскую половину караван-сарая, где встретился с совсем юной девочкой, лицо которой скрывала чадра. Возле девочки сидела полная женщина, очевидно мать.

— Ты Будур, не так ли? — ласково обратился он к девочке. — Сколько же тебе лет?

Малышка ничего не ответила, лишь опустила глаза. Витус смог разглядеть, что они были полны слез.

— Ты не хочешь со мной разговаривать?

Она затрясла головой.

Витус принял смелое решение. Повернувшись к родителям, он сказал:

— Не могли бы вы оставить меня наедине с Будур?

Сиди Гарун нерешительно переглянулся с женой. Оставить дочь-невесту наедине с чужим мужчиной, даже если он хаким, было для верующего мусульманина делом необычным, просто неслыханным. Но в конце концов отец кивнул, и оба вышли.