Жанна де Ламотт - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Волконский cтр.№ 19

— Простите, княгиня, — остановил ее Саша Николаич, — но в ваших речах есть несколько неточностей. Мыза в Голландии составляет единственное поместье, доставшееся мне от кардинала…

— Понимаю, — подхватила княгиня, — вы хотите сказать, что получили от него в наследство эту ничтожную по своей ценности мызу, а та роскошь, которая окружает вас, этот дом, деньги, которые вы тратите, все это — ваша личная собственность…

— Нет, я вовсе не хочу сказать этого, — спокойно возразил Саша Николаич, — напротив, я хочу подтвердить только, что все, что было мною получено, было взято из того тайника, о котором вы говорите…

— А, вы признаете это!

— Я не могу не признавать, если вы спрашиваете меня… Ложь я не считаю достойной дворянина.

— Тем лучше! — обрадовалась княгиня. — Если вы будете разговаривать со мной как дворянин.

— Иначе я говорить не умею!

— Тогда мы быстро сойдемся с вами. Вы знаете о происхождении денег, хранящихся в вашем тайнике?

— Знаю! Они были выручены от продажи ожерелья, украденного у герцога де Рогана…

— Украденного! — подчеркнула княгиня. — Такие слова не должны срываться с вашего языка, когда речь идет о вашем отце. Дело с ожерельем слишком темно!

— Напротив — оно совершенно ясно! Де Роган купил это ожерелье, чтобы подарить его королеве Марии Антуанетте потому, что его уверили, будто королева примет его подарок, но те, которым он поручил доставить его королеве, украли его, продали в Амстердаме и спрятали деньги на мызе, впоследствии купленной моим отцом.

— Хорошо, пусть будет так, — согласилась княгиня, — главное тут в том, что вы признаете, что эти деньги получены от продажи ожерелья и, следовательно, не принадлежат вашему отцу…

— Да, они выручены от продажи ожерелья, но они принадлежат моему отцу, я точно это знаю…

— Как же так? — воскликнула княгиня, теряя самообладание. — Вы называете ожерелье краденым и не смущаетесь, что на вырученные от его продажи деньги мог жить ваш отец, которому они принадлежали? Разве это называется разговаривать, как подобает дворянину?

— А все это очень просто, — улыбнулся Саша Николаич, — ведь кардинал де Роган оплатил бриллиантщикам сразу всю сумму за ожерелье!..

— Положим!..

— Значит, он только один может распоряжаться этим ожерельем или деньгами, вырученными за него?. И вот на основании его воли, мой отец, который был секретарем при кардинале де Рогане, получил эти деньги в свою собственность.

— Но разве имеются на этот счет какие-нибудь данные? — кусая губы, произнесла княгиня, чувствуя, что почва уходит у нее из-под ног.

— О да! — подтвердил Саша Николаич. — И если вы так интересуетесь этим, я могу вам показать сейчас неоспоримое свидетельство… — Он встал со своего места, подошел к бюро, отпер верхний ящик с правой стороны и достал оттуда небольшую связку документов, перевязанных черной лентой. Он развязал ее, перебрал бумаги и, вынув сложенное вчетверо письмо, сказал:

— Вот, княгиня, позвольте прочесть?

И он прочел:

«Дорогой аббат!

Вы пишете мне, что по воле Промысла к Вам в руки вместе с купленной Вами мызой перешли деньги, вырученные за украденное у меня ожерелье, за которое я уплатил полную стоимость ювелирам. Поэтому Вы совершенно правы: деньги мои, и я благодарю Вас, что Вы, как всегда, желаете доказать мне свою преданность, вернув мне эти деньги по принадлежности. Но, я думаю, Вы поймете, что все, связанное с этим несчастным делом об ожерелье, вызывает у меня слишком грустные и тяжелые воспоминания. Между тем я сознаю, что еще недостаточно вознаградил Вас за Вашу долгую службу при мне, и потому прошу Вас принять эти деньги от меня как слабый знак моего всегдашнего к Вам расположения и благодарности…»

Письмо подписано кардиналом де Роганом, а опечатано в левом углу внизу печатью с гербом Роганов и их девизом:

«Королем быть не могу.

Быть принцем — не считаю

Достойным себя.

Я есмь Роган!»

— Вот вам, — пояснил Саша Николаич, — подлинное письмо кардинала к аббату Жоржелю, как тогда звался мой отец… Я думаю, что теперь всякие сомнения у вас должны исчезнуть?..

Княгиня взглянула на подпись.

— Да, это собственноручный почерк кардинала де Рогана, — сказала она, видимо, отлично знакомая с подписью Рогана.

После этого княгиня поникла головой и закрыла лицо руками, но вот, сделав над собой невероятное усилие, она поднялась, опустила вуаль, и, как тень, выскользнула из комнаты, не произнеся более ни единого слова.

Саша Николаич пошел было проводить ее, как вдруг услышал голос Ореста, появившегося снова в окне.

— Это была не она! — провозгласил он и поднял палец кверху.

— Откуда вы взялись и куда вы исчезаете? — спросил его Саша Николаич.

— Все очень просто! — пояснил Орест. — Я лежал во прахе на земле под окном. Когда вы выглядывали из окна, то не догадались посмотреть вниз. А я лежал внизу и слышал всю вашу интересную беседу с княгиней… Хотите знать, кто она на самом деле?

— Кто же?

— Маркиза де Ламот…

— Что за вздор!

— Очень может быть. Я это вспомнил в пьяном бреду… я сейчас вот лежал за окном, пока вы разговаривали с нею, и мне пришло в голову сравнение, как я лежал под столом маэстро Борянского…

— У кого?

— У известного маэстро бильярдной игры Борянского; вы не слышали разве о нем?

— Нет.

— Как же вы, гидальго, отстали от общественных течений!.. Впрочем, немудрено, ведь я же три дня отсутствовал и не мог вас просветить насчет означенного маэстро. Итак, лежа под столом в состоянии опьянения у маэстро Борянского, я был не замечен некими существами, одно из которых было самим Борянским, а другое осталось неизвестным, и я услышал их разговор, как я уже докладывал вам, как бы сквозь сон или полусознание… Это смешивалось с тем, что будто бы меня погребли… Но вот сейчас, лежа под окном, я вспомнил. Они упоминали, что приехавшая в Петербург госпожа де Ламот явилась здесь под фамилией, ну, как там ее… княгини, что только что была у вас…

— Княгини Сан-Мартино…

— Ну, вот именно, и я вспомнил, даже подумал, какая-то тут странность! Принчипесса Мария носит ту же фамилию… А, впрочем, все это мне, может быть, почудилось…

— Вернее всего, что почудилось, — сказал Саша Николаич. — Госпожа де Ламот, участница знаменитого дела об ожерелье, умерла в Лондоне…

— А все-таки, как эта княгиня в разговоре напирала насчет этого дела!..

— Что ж, вы думаете, к нам приехало привидение с того света, что ли?.. Насколько я знаю, привидения днем не гуляют и не велят докладывать о себе лакеям…

— Может быть, — пожал плечами Орест, — я в политику не вмешиваюсь… Но мне все-таки было бы занятно, что вот я, Орест Беспалов, и вдруг вхожу в сношения с историческими, можно сказать, личностями! Понимаете?! Вдруг слово Ореста принадлежит истории… Завидное великолепие, а?