Сказание о Старом Урале - читать онлайн книгу. Автор: Павел Северный cтр.№ 48

Семен велел Иванку Строеву остаться на струге и держать под прицелом пищалей противоположный берег. Сам же с отрядом верных людей чуть не бегом побежал к знакомому озеру.

Воевода Голованов со своим отрядом пошел на другую сторону острова, чтобы оттуда, со стороны узкой протоки, не появилась негаданная опасность. Воевода не ошибся: там, прячась за деревьями и кустарником камского берега, отстоявшего здесь от острова всего сажен на сто, затаились десятки вогульских стрелков.

Стало ясно, что вогульские воины обложили остров с двух сторон и ведут тщательное наблюдение – никто не смог бы явиться на остров или покинуть его незамеченным, не угодив под целый дождь стрел или метательных дротиков. Помня ночной рассказ Спири, Голованов и Строганов одни понимали, какую опасность может таить самая ничтожная царапина, причиненная этим оружием вогульских охотников и воинов, чью фанатичную ненависть к жительницам острова успели разжечь шаманы и волхвы, хранители страшного островного корня!

Обе островитянки еще раньше, чем началась пушечная стрельба, видели приближение стругов, а накануне они заметили вогулов на берегу. Было и несколько стрел с правого, близкого, берега – монахиня Алевтина и боярышня Анна поняли, что их обнаружили и хотят взять в плен. Поэтому Строганову не пришлось уговаривать мать Алевтину. Она сама помогала торопливым сборам, чтобы не оставить на острове никаких следов их двухлетней жизни в скиту на озерке. Строганов спешил с отплытием. Когда вышли на берег к стругам, заметили, что снова скапливаются на берегу чужие лесные пришельцы. Женщин подхватили на руки и перенесли на судно. Еще несколько стрел на излете достигли стругов, когда Иванко подал голос к отплытию. Для острастки снова ударила пушка с головановского струга. Боярышня обмерла от страшного звука, а вогульские стрелки исчезли как снесенные ветром.

Под парусами, готовые к бою, все три струга к вечеру благополучно достигли Нижнего городка. В воеводской избе в тот вечер долго светилось оконце: два старых человека, Макарий Голованов и мать Алевтина, претерпевшие годы суровых гонений, беседовали друг с другом о длинном списке потерь, понесенных их боярскими родами от Ивановой мести.

Через два дня разогнанные на камском берегу вогульские племена оправились от испуга, получили большие подкрепления и внезапно напали на строгановские сторожевые заслоны соляных варниц в низовьях Чусовой. Им удалось застать стражу врасплох и перебить ее. Поселян, оставшихся в живых, они увели в плен, а соляные промыслы сожгли.

В ответ, чтобы помешать шаманам разжечь общий мятеж вогулов, Семен Строганов взял заложников во всех вогульских станах на его землях.

Однако набеги не прекратились. Уже после пожара на варницах мятежные племена напали на два каравана строгановской соли. Пленных плотоводов шаманы подвергли жестокой казни: их сожгли на кострах против Медвежьего острова. Вскоре последовал ночной набег на Нижний городок.

Самому городку набег не причинил никакого вреда, но загородный монастырь Трифона Вятского был подожжен, а возле него мятежники вырезали целое поселение вогулов-христиан.

Пожар монастыря вовремя заметили из городка. Ратники совершили смелую вылазку, завязалась жестокая битва с осаждавшими. В этой схватке защитники городка разбили противника, взяли пленных, а потом потушили пожар в монастыре.

Прошла после этой битвы еще тревожная неделя, когда каждую ночь из лесных чащ летели в стены городка стрелы с горящей смолой. Но урона от них не было: жители были начеку и тушили пожары сразу.

Труднее доставалось Верхнему городку. К его стенам леса подступали вплотную. И воеводе Досифею пришлось вырубать просеку в сто сажен шириной под угрозой вогульских луков.

Потом пришла весть, что вогулы осадили косьвинский острог. Строганов послал в помощь осажденным воеводу Досифея с дружиной ратных людей. Вестей от него долго не было.

Проходили дни, а покой на Чусовой не наступал. В Нижний городок к Семену явились послы от главного волхва. Он требовал, чтобы обе женщины, увезенные с Медвежьего острова, были выданы людям племени для суда и ритуальной казни, ибо они виноваты в святотатстве и кощунстве. Самому Строганову волхв предлагал увести своих людей с Чусовой, закрыть варницы и срыть крепости. Если эти требования будут приняты, вогулы обещали прочно замириться со Строгановыми.

Семен ответил послам решительным отказом и показал им царскую грамоту. Тогда послы пригрозили, что их племена, и без того многочисленные, кроме того, обратятся еще за помощью к черемисам и сибирским татарам. Все строгановские владения в крае будут уничтожены. За угрозы Семен приказал выгнать послов за ворота городка.

Одновременно воротился с Косьвы Досифей. Косьвинский острог пострадал, понес потери и получил повреждения, но выстоял. Однако Семена, как и самого воеводу, сильно встревожило то обстоятельство, что набег на Косьве был не вогульским, а татарским. Это грозило немалыми бедами. Потому Семен Строганов совершенно равнодушно принял сообщение Досифея, что бывший игумен Питирим пытался в дни осады перебежать к татарам, но беглеца настигла со стены меткая стрела, и он был убит наповал. Строганов, выслушав эту весть, нетерпеливо махнул рукой и заговорил о другом.

В болотах, по берегам омутов и на кочках чусовских мочажин расцвели незабудки.

К этому времени вогульские набеги стихли. Мятежные племена кочевников встретили такой отпор, что одно за другим покидали Каму и Чусовую. На реках постепенно наступила мирная жизнь, однако Семен Строганов не дремал. Изо дня в день он увеличивал ратные дружины крепостей и острогов, нанимая пришлых людей в строгановскую охрану. Платил за службу и деньгами, и хорошими харчами, а потому желающих было немало.

Наступила полоса неустойчивого, обманчивого покоя, когда оба чусовских городка жили как бы среди всегда настороженной тишины.

Все эти недели Семен каждый день виделся с Анной Муравиной. Ей отвели половину избы Голованова, где она поселилась с сенными девушками и взяла в услужение старуху костромичку Евдокию, тещу Иванка Строева, так как матушка Алевтина пожелала остаться в одиночестве, вдали от людей. Выполняя ее желание, для нее срубили скит-келью в красивом укромном уголке соседнего, Верхнего городка.

В думах Семена Строганова Анна Муравина занимала все более важное место. Жизнелюбие и душевная сила девушки поражали его, и неожиданно для себя Строганов ощутил прилив неведомого доселе чувства, именно чувства нежности к этой совсем молодой боярышне, столько пережившей и в то же время сохранившей жизнерадостность и сердечную чистоту.

С каждым днем это чувство нежности росло, и он боялся поверить, что появление в его судьбе этой юной боярышни пробудило в душе ту самую большую любовь, о которой пророчески говорила годы назад Катерина Строганова в Кергедане.

Забывая даже о неотложных делах, Семен отдавался во власть новому чувству, а боярышня Анна, покоренная той могучей силой, что исходила от «хозяина Камы», потянулась к нему, своему избавителю, всей молодой душой.