Но даже отвлекаясь на мелкие детали, я не мог избавиться от мысли, которая все навязчивее преследовала меня. Кто, черт возьми, звонил Томасу по его телефону? Кто представился Биллом Клинтоном? Ясно же, что это не был сам Билл Клинтон.
Я однажды вломился в комнату Томаса в разгар его воображаемой беседы с бывшим президентом, но телефонная трубка лежала на месте. Он точно ни с кем не общался тогда по телефону. Но ведь нам всем не мог померещиться телефонный звонок. Я же не мог вообразить, будто Льюис назвал звонившего Биллом Клинтоном? Да и Льюис прореагировал на звонок так, как мог бы отмахнуться от него я сам, если бы не знал всей истории о фантазиях Томаса.
Вот только теперь я уже не отличал фантазий от реальности. Звонок не укладывался в голове. Я не находил ему разумного объяснения. Это не мог быть Клинтон. Но кто-то же позвонил от его имени!
А пока я предавался этим раздумьям, зазвонил другой телефон. Мы ехали уже часа полтора. Поначалу я решил, что это мой мобильник, который Льюис у меня на глазах сунул в рюкзак, но мне вроде бы запомнилось, как он его отключил. Ведь Джули могла встревожиться, не обнаружив нас дома, забеспокоиться, не случилось ли чего, и начать звонить. Но рингтон подсказал, что телефон чужой. Мой при звонке издавал фортепианную мелодию, а этот просто звонил, как самый обычный аппарат из прежних времен.
До меня донесся голос Льюиса:
– Слушаю.
Я попытался отвлечься от всех посторонних звуков, чтобы лучше расслышать его часть диалога.
– Да, мы уже возвращаемся… никаких проблем… Да, у него есть брат, он и обнаружил в Сети ту картинку… Он немного того… Кажется, у него не все в порядке с головой, психическое расстройство или что-то подобное… Не знаю, спросите сами… А дом у них тоже странный, все стены в картах… Вот именно, что повсюду… Да, хорошо, и я, кроме того, везу вам компьютер, которым они пользовались, чтобы заходить на тот сайт… Кстати, было еще кое-что очень странное, хотя может на самом деле ничего не означать. Когда мы там находились, зазвонил телефон. Я снял трубку, притворившись, будто я брат, но сильно простужен… Важно другое, и, поверьте, это не мои выдумки. Звонивший сказал, что он – Билл Клинтон… Нет, на характерные интонации я не обратил внимания, потому что говорил всего секунду… То есть, конечно… Да, я считаю, что звонил какой-то идиот или больной… Хорошо. До встречи в магазине игрушек.
Потом на какое-то время в кабине установилось молчание. После чего голос снова подал Льюис:
– Ты перестала быть разговорчивой.
– А ты хочешь поиграть в города? – с иронией спросила она.
– Как тебе угодно.
Они снова замолчали. Вскоре Николь воскликнула:
– Черт!
– Что такое?
– Вижу в зеркальце машину копов. – Значит, она вела микроавтобус. – Приближается к нам по левой полосе.
– Проблесковый маячок включен?
При полном отсутствии окон в фургоне Льюис, вероятно, до сих пор не мог видеть патрульный автомобиль.
– Нет… Черт! Теперь уже включен!
А потом мы все расслышали, как пару раз взвыла сирена. Я почувствовал, что Томас принялся крутиться. Он, несомненно, вслушивался во все происходившее не менее внимательно, чем я, и последнее событие могло и ему внушить определенные надежды.
Микроавтобус сбросил скорость.
– Просто сохраняй хладнокровие, – велел Льюис.
– А ты, случайно, не сохранил свой жетон? – спросила Николь. – Если бы он принял тебя за полицейского из Нью-Йорка, это могло бы нас избавить от лишних хлопот.
– Нет, – ответил Льюис и обратился к нам: – Только посмейте пискнуть, и копа придется пристрелить.
Фургон съехал на обочину. Гладкая поверхность дороги под колесами сменилась грубой щебенкой. Николь перевела рукоятку автоматической коробки передач в парковочное положение, но двигатель не заглушила.
– Остановился прямо позади нас, – комментировала она. – Дверца открылась. Он вышел… Э, да это женщина!
– Плохо, – отозвался Льюис. – С бабами всегда сложнее общаться.
Я услышал, как опустилось стекло.
– Добрый вечер, офицер, – произнесла Николь.
– Права и документы на машину, – донесся голос женщины-полицейского.
– Секундочку… Милый, посмотри в «бардачке», пожалуйста, – обратилась Николь к Льюису, который зашуршал какими-то бумагами в поисках документов.
– Это ваш личный микроавтобус?
– Нет, мы взяли его напрокат, – ответила Николь. – Направляемся к его сестре в Уайт-плейнс, чтобы помочь ей переехать в Олбани. А я что, превысила скорость?
– У вас не горит один из задних габаритов, – сказала сотрудница полиции.
– О, черт, не может быть! Это моя вина? Или виновата прокатная фирма? – забеспокоилась Николь.
– Когда вы управляете транспортным средством, мэм, то сами отвечаете за любые неполадки.
– Да, вы правы. Но если вы меня оштрафуете, могу я потом предъявить претензии прокатчикам?
Николь блестяще справлялась со своей ролью. Она не нервничала и не пыталась скорее избавиться от представительницы власти, что могло бы насторожить ее.
– Это ваше право. Я не стану сейчас выписывать вам штраф, но обязана предупредить, что если вы и дальше собираетесь использовать фургон, габаритный огонь необходимо починить. А счет за ремонт можете переслать в прокатную компанию.
– Спасибо за совет, офицер. Так, вот вам бумаги на микроавтобус, а это – мои водительские права.
– Мне необходимо проверить все это в своей машине. Будьте любезны подождать моего возвращения.
– Разумеется.
Я услышал удаляющиеся шаги.
– Пока все идет как по маслу, – прошептала Николь.
Через пару минут женщина вернулась.
– Все в порядке. Вот ваши документы. Но должна повторить: задний габаритный фонарь вам следует починить при первой же возможности.
– Обязательно, – заверила Николь.
– Спасибо, офицер, – чуть ли не пропел Льюис.
Неожиданно женщина спросила:
– А что у вас внутри?
Не знаю, как у Томаса, а у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Мир вокруг вдруг словно замер. Возникло ощущение, будто все дальнейшее развивалось, как в замедленной съемке. В голове крутилась только одна мысль: «Пожалуйста, достаньте свое оружие, леди! Умоляю, выньте его из кобуры!»
Но Николь этот вопрос не смутил. Она как будто только и ждала его.
– Там всего лишь кипа покрывал, – заявила она, – чтобы не поцарапать мебель при перевозке.
– Пожалуйста, откройте задние двери!
– Что?
– Дайте мне заглянуть внутрь, а потом можете ехать своей дорогой.